Наталья Уланова - Все возможно (сборник)

Это он научил меня блатным словам на армянском. Сказал: в жизни пригодится.

Вот мы и пикируемся ими при всех и смеемся только вдвоем. Никто не понимает. Только один Артур, случись он рядом, краснеет и опускает голову. В этот момент он ничего не слышит.

Ариф… Сын цеховика.

Об этом говорилось шепотом.

В нём была какая-то развязность, которую сегодня можно назвать уверенностью в себе. Негромкий голос с насмешкой, ленцой. Джинсы, рубашки не на пуговицах, а заклепках, замшевые пиджаки разной гаммы, золотые часы, болтающиеся на запястье, печатка. И всегда, даже дома, – темные очки.

Ариф дарил мне календарики. И как-то их собралось столько, что я невольно превратилась в коллекционера. Еще одно новое слово, впечатление от этого человека. И невольное, не свое, увлечение.

Ариф бывал у нас часто, сидел на диване, улыбался. А потом приходить перестал. Никто не объяснил где он , а я отчего-то не решалась спрашивать…

Это потом узнала, что в одно время в городе на цеховиков начались гонения, сопровождаемые большими неприятностями. Вплоть до расстрела.

Родственник одного из расстрелянных долгое время работал у нас на предприятии механиком, пока не умер сам. Гонений на него не было, так как все понимали, что бедных не пускали там даже на порог.

…Летом 1983-го у нас гости из Кишинева. Взрослая тётенька с…

Для начала о ней.

В прошлом году мы в последний раз отдыхали в Пущей Водице. Там Миша с ней и познакомился. Пригласил в гости. Тётенька приехала сама и привезла с собой невест. Одну для Миши, вторую для Артура.

Но в аэропорту произошло удивительное. Наша невеста в жизни оказалась не совсем той, какой запечатлела её фотография.

Фотография месяца два назад прилетела в конверте.

Поле, цветы, девушка. Девушка в легком сарафане, вытянув вперед руки, бежит навстречу. Светлая копна вьющихся волос красиво разметалась от ветра. Красавица. Правда, бежит издалека, и потому лицо особо не разглядывается, как ни смотри. Но какие сомнения! Некрасивая так не побежит.

– Как думаешь, симпатичная?

– Да-а-а-а…

Все мы, домашние, какое-то время подержали фотографию в руках, полюбовались и вернули довольному жениху. То, что Миша теперь жених, сомнений не оставалось. Да он сам как-то разом переменился. Сидел с загадочным лицом, на котором поигрывала блуждающая улыбка. Тайком рассматривал фотографию. Будто нельзя в открытую. Это удивляло. И потому, однажды, застав его за поспешным упрятыванием фотографии, вроде как не смотрел , я не выдержала и спросила:

– Ты влюбился?

– Отстань.

– Ты влюбился!

И ушла. Потому что он ничего не сказал, лишь пристальнее, и больше не скрываясь, уставился в фотографию. Улыбку же, которой он ей улыбался, и подавно невозможно было перенести.

Жених! Понятно же, что влюбился! Лучше бы смотрел тайком…

В тот день девушка на фотографии мне нравилась уже не особенно.

Но время шло, и неприятность та или забылась, или взяло верх смирение, или хвастовство перед подружками: «Смотрите, какая у нас невеста!» окончательно заживило ранку. Так что, их возвращения из аэропорта я ждала с диким нетерпением! А когда они приехали, по лицу Миши я поняла, что что-то пошло не так. Да, обидно…

Обидно было и невесте.

Она при мне, с дрожанием в голосе, сказала тетушке:

– Да чего там думать, не понравилась я ему.

Сказала и стала невестой Артура. Тому она сразу понравилась!

В этой ненароком случившейся путанице невест, Мише ничего не оставалось, как начать ухаживание за Артуровой.

– А то неудобно как-то перед девушкой… Приехала, а Артур у нее на глазах смотри что творит…

А, ну да, ну да… Артур творит.

…Так вот, у нас вторую неделю такие вот интересные гости. Тетушка, Нина и Аурика.

Днем я остаюсь с ними одна, и ничегошеньки не понимаю из того, что они говорят… А говорят они на молдавском. По эмоциям, голосам, а иногда и гримасам, я понимаю, что не раз что-то малоприятное сказали о ком-то из нас… Неприятная обстановка… И чтобы хоть как-то её разредить…

– Вы знаете, – говорю я, обращаясь к тетушке, – вы все так интересно говорите, говорите, как птички чирикаете. А я слушаю и ни слова не понимаю.

Потом я засмеялась, рассчитывая, что они поддержат меня в веселье. У тетушки вытянулось лицо, но в ответ ни слова. Правда, Аурика сразу же выпроводила меня в коридор и там сказала:

– Я подумать не могла, что у Миши такая невоспитанная сестра. Ты знаешь, что нельзя передразнивать чужой язык? Это нетактично.

Скорей бы вечер… Время до его наступления я провела, сидя в своей комнате и носа не высовывая, вся в думах, волнении и стыде перед людьми.

А ведь я могла сказать, но не сказала Аурике, что она похожа на мышку. А Нина без наклеенных ресниц, и не Нина будто… А… А еще, это из-за них Миша куда-то безвозвратно запрятал мой удивительной красоты сарафан с купоном… И я ведь слова никому не сказала!

…Валерик поманил меня пальцем.

– Дай кастрюлю. Только большую и с крышкой.

– Зачем это?

– Надо. Иди, иди скорей.

Когда Валерик разговаривал со мной, у него напрочь терялся акцент и приблатненные манеры.

Я стояла, как истукан.

– У вас что, большой кастрюли нет?

– Есть.

– Так неси давай. Только тихо, чтобы никто не видел.

Закралась нехорошая мысль. Он затевает что-то плохое.

– Я не могу без мамы дать кастрюлю. Я ей должна сказать.

– Да ну тебя… Так никакого сюрприза не получится…

И я, скребя сердце, согласилась. Пришла на кухню, присела к шкафу и принялась в нем греметь, выуживая самую дальнюю, самую большую кастрюлю.

– Ты что делаешь? – спросила мама.

– …да кто её так далеко сунул?!

– Ты что делаешь?

– Кастрюлю беру. Для Валерика. Для сюрприза.

– А, ну-ка, положи обратно! Не нужны нам никакие сюрпризы!

И я вернулась к нему без кастрюли. Он посмотрел мне в глаза, которые хотелось прятать, ни о чем не спросил и, воодушевляя меня, сказал:

– Ничего! Там дадут!

Валерик ушел и пропал на час. Все недоумевали, задавали вопросы. Мне … И только я начала считать себя виноватой по причине того, что не смогла добыть ему кастрюлю, а он вдруг на это обиделся, как Валерик пришел.

Довольный, улыбающийся, он держал перед собой громадную кастрюлю.

Ах, вот ему какая была нужна! Ну да, такой у нас в жизни и не было…

А когда все учуяли, какой из-под крышки разносится аромат…я решила, что хорошо, что и не было!

В этой громадной, бездонной кастрюле оказался самый вкусный на свете шашлык! Действительно, сюрприз!

…После больницы Валерик спешно взялся за ремонт квартиры. Сам выложил кафель, настелил паркет, как-то изумительно оформил стены в комнатах, поставил железную дверь. Последнее показалось особой диковинкой.