Валентина Батманова - Деревня, хранимая Богом

Мы шли по широкой улице станицы и стучали почти в каждую калитку. Когда появлялись хозяева, Вера говорила им, что мы беженцы из Грозного и просила пустить нас пожить какое-то время. В ответ слышалось почти одно и то же: «Нет места» или «Самим скоро негде жить будет».

К полудню мы с сестрой так устали, что двигаться дальше уже не было сил. Остановились возле небольшого кирпичного домика. Вера прислонила к забору велосипед в тени развесистой акации.

– Хотя бы в какой-нибудь сарай нас пустили, – смахивая капельки пота, обронила сестра. – Нам ведь много места не надо. – Увидев на другой стороне улицы двух идущих женщин, попросила: – Олег, подойди вон к тем теткам, спроси, быть может, они знают, кто может нас взять на постой?

Я снял ранец и побежал на другую сторону улицы. Стал поджидать идущих.

– Тетеньки, – слезно обратился я к женщинам, когда они подошли. – Мы с сестрой беженцы из Грозного. Пустите нас пожить немножко. У нас погибли родители. А сосед-чеченец выгнал нас из нашей квартиры. Денег у нас нет и сил идти дальше тоже не осталось. – Слезы сами собой потекли по моим щекам.

– А документы у вас какие-нибудь есть? – спросила та, что была постарше.

– Есть, конечно, есть, – с надеждой в голосе ответил я.

– Может их направить к Нине Павловне? – обратилась к подруге за советом старшая из женщин. – Она живет одна. И двор у нее совсем пустой. – Немного поразмыслив, махнула рукой наблюдавшей за нами Вере, – идите за нами.

Дом Нины Павловны Алешиной стоял в самом конце улицы. Это было большое кирпичное строение с огромным садом и огородом, примыкавшим с тыльной стороны к сараю. Рядом с домом было еще одно небольшое строение.

Открыв калитку, женщины провели нас во двор. Та, что была помоложе, постучала в двери.

– Нина Павловна, – позвала она звонким голосом, – встречай постояльцев.

Входная дверь скрипнула, и на пороге появилась пожилая женщина с палочкой в руках.

– Я квартирантов не пускаю, – сказала она хрипловатым голосом. – Мне на жизнь и пенсии хватает.

– Бабушка, пустите нас хотя бы в сарай, – с дрожью в голосе и со слезами на глазах стала уговаривать Нину Павловну Вера. – Мы будем вам во всем помогать. Нам много не надо. Скоро я устроюсь на работу, и мы найдем себе жилье.

– Кто вы такие? – смягчилась хозяйка. – Откуда будете и сколько вам лет?

– Мы беженцы с Грозного, – торопливо выпалила Вера. – Родителей убили бандиты. Мне шестнадцать лет, а брату тринадцать.

– А родители ваши откуда родом? – продолжала любопытствовать старуха.

– Из станицы Слепцовской, – опередил я сестру. – Сейчас она называется Ордженикидзевская. А наши дедушка и бабушка были сунженские казаки.

– Ну, раз казаки, – пробурчала хозяйка, – тогда идите во двор и располагайтесь во времянке, – кивнула она в сторону небольшого строения. – Там сухо и вполне можно летом жить. – Она постучала по косяку двери палкой. – Провожать не буду. Я за порог своего дома не выхожу, потому что незрячая.

Кирпичная времянка, как ее назвала Нина Павловна, находилась во дворе между домом и сараем. Два небольших окна, расположенных напротив друг друга, делали помещение светлым и уютным. Одно окно выходило во двор, через него была видна улица. Через второе открывался красивый вид на сад. В помещении был электрический свет, кран с водопроводной водой и даже двухкомфорочная газовая плитка, к которой прислонился небольшой столик голубого цвета. На окнах висели пожелтевшие от времени занавески. У противоположной от двери стены стоял раздвижной диван, покрытый почерневшим от пыли и копоти покрывалом.

– Радости нашей не было предела, – продолжал рассказывать Олег историю своего скитания Кириллу. – Нам этот день запомнился навсегда. Ужиная разогретым на газовой плитке сухим пайком, мы были почти уверены, что кошмары, которые нас преследовали в последнее время, закончились и теперь начнется нормальная жизнь. К сожалению, – вздохнул Олег, – покой наш был недолгим. Через несколько дней мы вынуждены были покинуть этот теплый и уютный домик. Но об этом я чуть позже расскажу.

Мальчик поднялся с лежанки и вышел во двор. Минуты через две вернулся и снова залез на лежанку. Немного помолчав, словно собираясь с мыслями, продолжил свой рассказ. Утром следующего дня Вера постучала в двери к хозяйке.

– Нина Павловна, – спросила она, – может быть, вам чем-то помочь? – Не получив ответа, продолжила: – Давайте я полы помою или постираю.

– Спасибо, Верочка, – донеслось из-за закрытой двери. – Тебя так, кажется, зовут.

– Да, – подтвердила сестра.

Наступило долгое молчание. Вера собралась было уже уходить, как вдруг дверь открылась.

– Проходи в дом, – пригласила Нина Павловна. – Мне одной скучно. Я ведь уже два года не выхожу на улицу.

Вера нерешительно переступила порог, прошла в комнату и присела на краешек стула. Хозяйка, выставив вперед руку, подошла к дивану и уверенно опустилась на него.

– Люблю я сидеть на этом диване, – с усмешкой сказала Нина Павловна. – Он надежный.

Некоторое время хозяйка молчала. Вера заметила, что она вслушивается в тишину, пытаясь изучить собеседника.

– Кто были твои родители? – спросила она, положив палочку между коленями.

– Мы жили в Грозном, – начала сестра, придвинув поближе стул. – Папа и мама работали инженерами на нефтеперерабатывающем заводе. Когда предприятие разбомбили, они остались без работы.

– Как же вы жили после этого?

– А у нас в станице жили родители наших родителей – наши бабушка и дедушка. После их смерти нам от них остались дом и сад, – с ностальгией в голосе проговорила Вера. – А когда они погибли, то сосед-чеченец, угрожая кинжалом, выгнал нас с братом из собственной квартиры на улицу.

– У родителей, небось, были и другие родственники? – продолжала допытываться хозяйка.

– Я не знаю, где живут другие родственники, – призналась Вера. – Но точно помню, папа говорил, что в Нефтекумске у него живет младший брат. Я его запомнила, когда он приезжал на похороны бабушки.

– Думаю, вам надо к нему ехать, – посоветовала Нина Павловна. – Я вас пустила в пристройку до холодов. Зимой там жить невозможно. А в дом пустить не могу. Я больной человек и посторонние создают мне большие неудобства.

– Мы с братом тоже планировали поехать к дяде Володе в Нефтекумск, – вздохнула сестра. – Но пешком туда очень далеко, а на автобус у нас нет денег.

– Ты права, детка, – согласно кивнула хозяйка. – Сейчас многие потеряли работу. А нет работы, нет и денег. Она достала расческу и стала причесывать свои короткие седые волосы. – Вот помню в молодости, – улыбнулась она одними губами, – я тогда работала врачом в районной больнице. Так вот, если человек долгое время не работал, его привлекали за тунеядство. Ко мне стояла длинная очередь за справками. Дескать, болен и потому, работать не могу.