Адмир J.K. - Avantage или пляска оптимизма

– Все получится, ты же молодец, только не ушибись, пожалуйста! Если ты это сделаешь, будешь самой великой актрисой!

– Грета Гарбо? – спросила Виктория, глядя в сторону стадиона, откуда выехала машина футболиста. Она уже знала наизусть и цвет, и номер машины. Они намеренно растягивали беседу, чтобы создать видимость, что она увлечена разговором.

– Вылитая Грета Гарбо! – воскликнул Глеб. Если ты это сделаешь, я напишу о тебе книгу, где расскажу обо всех твоих приключениях! Все будут читать твою историю успеха, и равняться на тебя! Понимаешь?

– Боже, я стану селебрити [4] Знаменитость (англ.). ! – Виктория как будто искренне обрадовалась.

– Конечно, к тому же самой богатой и влиятельной женщиной!

– Знаешь, что-то страшно! Может не стоит? – внезапно заявила Виктория, увидев, что рендж Урбано приближается к перекрестку. Жуков почувствовал неладное и почти прокричал в трубку:

– Ты что, струсила?

– Да, нет, но как то не по себе, – пробормотала она, следя за машиной.

– Да ты трусиха, полнейшая трусиха! Что, страшно стало? Да уж, поторопился я с книгой, никакая ты не Грета Гарбо, ты просто трусливая Виктория, завтра же поменяй билет и лети назад!

Виктория моментально вскипела, от возмущения у нее перехватило дыхание. Этот Жуков – начальник кукольного театра! Деспотичный хозяин! Мало того, что уговорил ее на это сомнительное дело, еще и обзывается!

– А ты на себя посмотри! Я-то всего лишь не хочу участвовать в этом надувательстве, а ты вообще сбежал из Москвы! Даже не сообщил! Кто из нас трус после этого? Разве не ты? – Виктория увидела, что машина вот-вот подъедет и свернет направо, она почувствовала, что внутри у нее все смешалось – гнев на Жукова, страх провала…

Вдруг, повинуясь какому-то взрывному чувству, которое охватывает нас в самый критический момент, она ступила на бордюр, продолжая держать трубку, слушая Жукова и делая вид, что смотрит в другую сторону.

– У меня абсолютно другая ситуация! Я пытался заработать бабло! Причем по-крупному! По-крупному и попал! У тебя совсем другая ситуация, тебе лишь надо…

– Черт! – услышал он в трубку и почувствовал, как на другом конце линии послышались удары. Это мобильник вылетел из рук Виктории, которая, собираясь перейти дорогу, якобы, не заметила машину. Удар был не сильный, Урбано Манрикес сумел вовремя притормозить. Виктория, выкрикнув кодовое слово: «Черт!», выронила телефон, сумку и театрально, но вполне естественно упала на землю. Жуков сильнее прижал телефон к уху, мобильник продолжал работать, и он услышал, как Урбано что-то кричал по-испански, используя в основном нецензурную лексику.

Глеб забеспокоился. Он понимал, что Виктория выполнила задание с честью, но что с ней? Если она что-то сломает, это будет ужасно – вся эта кутерьма не стоит даже одного ее сломанного ухоженного ногтя.

Впрочем, она могла бы вывихнуть палец или руку! – подумал он, но сразу пристыдил себя, хотя тут же нашел оправдание – для Урбано это будет более чем убедительно.

Конечно, Жуков не был настолько рассудочен, чтобы толкнуть девушку, к которой питал особые чувства, на такое омерзительное, казалось бы, мероприятие только в своих интересах. Он понимал, что, таким образом, может быть, изменит ее судьбу, пусть даже ей придется для этого сломать палец.

Впрочем, дело уже сделано, ему оставалось только перезвонить спустя какое-то время, чтобы узнать, как обстоят дела. Если трубку возьмет Урбано, он представится братом девушки, ну и, конечно же, ненадолго приедет в больницу.

Однако страх за здоровье ставшего уже близким человека заставил его перезвонить сразу же. Ответа не последовало. У Глеба вспотели ладони, он снова и снова набирал номер Виктории, но телефон не отвечал.

Урбано, конечно, понимал, что попал в глупую историю. Но, несмотря на свою звездность, всегда готов был прийти на помощь, и уж тем более человеку, которому причинил вред. Именно на это и рассчитывал Жуков. Как и подобает настоящему мужчине, футболист не паниковал. Он пощупал пульс девушки, которая, в общем-то, дышала вполне нормально, и никак не мог решить вызывать медиков или самому отвезти ее в больницу. Откуда ему было знать, о чем думает эта красавица, притворявшаяся, будто лежит без сознания.

На самом деле она волновалась, не сильно ли подвернула правую ногу, которая и вправду болела, но еще больше страдала от едва сдерживаемого смеха, который мог все испортить. Полузащитник «Реала» понимал, что от такого удара она вряд ли могла повредить позвоночник, и был почти уверен, что, скорее всего, она просто в шоке. Наконец, решившись, он взял ее на руки и заботливо уложил на заднее сиденье машины. Виктория испугалась, что он оставит ее клатч и сделала вид, что очнулась.

Она открыла глаза и зло посмотрела на него. Вместо того чтобы обрадоваться, что их план удался, она почему-то разозлилась на него только за то, что он мог оставить ее клатч, и стала осыпать футболиста ругательствами по-испански за то, что произошло.

Урбано недоуменно посмотрел на девушку, хотя понимал, что это абсолютно нормальное поведение после испытанного шока. Он продолжал смотреть на нее и думать о чем-то своем. Это еще больше разозлило Викторию и, позабыв об инсценировке, она бросила на испанском: – Возьми мою сумку, болван!

Урбано усмехнулся и подчинился. То ли на него подействовала ее красота, то ли была еще какая-то причина, но он поднял с земли клатч вместе с телефоном и бросил рядом с Викторией. Это заставило ее насторожиться.

Догадался, подлец! – промелькнуло у нее в голове, и она застонала, чтобы показать, как ей больно и что, возможно, она сломала ногу.

Урбано хлопнул дверью, сел за руль, оглянулся и как-то так нагловато спросил:

– Ты хоть знаешь, под чью машину попала, куколка?

Поскольку Жуков строго-настрого предупредил ее, чтобы она ни за что не показывала, что знает его, она ответила надменно:

– Плевать я хотела на тебя, вези меня в больницу! – Урбано оторопело посмотрел на нее и, пожав плечами, завел мотор, бормоча себе под нос: «Кажется, эти иностранные дуры не интересуются футболом». По крайней мере, Виктория поняла его так. Тут снова зазвенел телефон, и Виктория, охая, взяла трубку. Звонил, естественно, Жуков, который, услышав ее голос, ощутил молниеносное облегчение, сравнимое разве что с тем, которое он испытал во время вылета из Москвы в Мадрид.

Виктория, услышав его вопрос в порядке ли она, сказала:

– Я жива и невредима, кажется, но ты мне ответишь за все! – увидев в зеркале взгляд Урбано, она поспешно застонала: Я стараюсь для объекта, чтобы все выглядело правдоподобно, черт возьми, он почти поверил и везет в больницу, так что все по плану! Жуков долго молчал, потом она услышала его восторженный голос: