Владимир Абрамсон - Кривизна Земли

Летние пивные на три и четыре тысячи мест, от двери не увидишь конца зала. Называются «цур швемме» – залейся. Струганные столы и лавки. Играют несколько оркестров, компании шумят. Кельнерша несет, прижав к необъятной груди, десять толстого мутного стекла литровых кружек. Рекорд на состязании кельнерш – четырнадцать. Большая кружка называется «масс», литр семьдесят шесть граммов пива. Так исторически сложилось. С конца стола смотрит человек, не прост, хорошо одет. Кричит – ты русский? Показывает, выйдем, потолкуем. Я не охоч с местными русскими – где что дешевле (как вид спорта), бензин дорожает, пособия не выбьешь, немцы нас не любят. Что значит любят, не любят?

– Ты на биче? – спрашивает. («Бич» – моряк, застрявший на берегу, например, в ожидании рейса. Пришедший «с морей» ставит ему выпивку, иногда дает деньги. К сожалению, этот обычай русского торгового флота выветривается). Федор из Новороссийска, ходит на германских судах. От фирмы «Фриц и Джек». Кампания торгует готовыми экипажами моряков, от капитана до уборщика, и даже проверенными на психологическую совместимость.

Яков работает домовым мастером в каре из четырех корпусов. Старшим дворником, честно говоря. Стрижет кусты, собирает осенний урожай брошенных велосипедов. Выслушивает жалобы. Дама из номера шестнадцать носит черно – желтый пиджак. Беспокойна – соседка играет на аккордеоне. Вызывала полицию, не потому, что шумно. Плохо играет. Вековая немецкая бытовая культура, Яков ее охраняет. Англичанин чтит королеву, француз пьет шампанское, немец любуется порядком. Кофейные приглашения дамы из номера шестнадцать Яков отвергает.

«Фриц и Джек» последняя надежда остаться на плаву. В небольшой фирме поперек встала референтка.

– Ваш немецкий ниже школьного. Подайте документы по-английски. Нет? На что вы надеетесь? Яша пытался всучить духи, тихо выгнала. Позор совка.

– Я приуныл, себя жалко. Валя тайно слезы утирает. Иду в последний раз. Мымра тихо говорит:

– Жду в кафетерии через десять минут. За столом переходит на чистый петербургский.

– Ваши бумаги я грамотно перепечатала. В офисе слева от двери, коренастый и бесцветный, сидит Фриц Бэк. В кресле Джек Зоммерфельд. Осторожно, он судовой механик и высокий профи. Незнание языка маскируйте вопросами Фрицу: ответит пространно и останется доволен собой. От виски не отказывайтесь. Джек нальет тройной, выпейте постепенно. Я Ада из Петербурга.

Фриц, Джек и Ада остались им довольны. И бросили на бананы: Филиппины – Япония, бананы в трюмах дозревают. Скучно. Якову хватило природного такта не травмировать высокой технической эрудицией.

Через полгода Яков пришел к Фрицу и Джеку с идеей вербовать опытных моряков в портах бывшего СССР. Вербовать туда, где деньги звенят, не трудно.

Что узнала этим вечером умная Таня . – Подруга студенческой поры Валя живет в Гамбурге. Детей по-прежнему нет. Яша выглядит моложе своих сорока. Когда-то я ему нравилась. Он нашел место под солнцем. Кажется, муж немного ожил, весь вечер сидел во главе стола на капитанском месте. Яша хочет сказать ему нечто значительное? Среди ночи проснулась, Бори не было. В большой комнате при ней возникла напряженная тишина. Мерцает без картинки ночной телевизор.

Что не узнал этим вечером Борис. Фирма «Фриц и Джек» действительно нанимает моряков, но богатеют владельцы на перевозках морем. Не всегда груз чист. Давно Фриц и Джек строго положили не связываться с торговлей оружием. Опасный, беспощадный и кровавый бизнес. Но миллионная возможность открылась случайно: последняя поездка Якова в Ригу не была удачной. Моряки уходят под русский, панамский, кипрский, багамский флаги. Приглашать в Гамбург некого. В конце августа ушла советская армия. Не чуждый латвийских новостей Яков высмотрел: осталась кое-какая техника, военные склады и городки, несколько кораблей. «Уберите ваше железо» – высказался в прессе новый военный министр.

Яша почуял выгоду. Взял машину напрокат и поехал к устью Даугавы. Центр города выглядел по-европейски. От Петерсалас пошла неприбранная ветхость. Пустые доки, поникшие, отчаявшиеся портовые краны. В морской Болдерае – Усть – Двинске, – где Яков когда-то служил, сейчас встретил пустынно повалившиеся заборы, огороды. Он оставил машину и миновал никем не охраняемый мост на военную базу. Пошел через железнодорожное полотно, обходя штабеля старых досок, толстые трубопроводы, цветные кабели повисли жгутом, как спаривающиеся змеи. Не встретив человека и миновав свалку, вышел к воде. У дальнего пирса виднелся серый военный корабль, плавучий госпиталь. Ближе три громадных стальных цилиндра лежали в воде – подводные лодки.

Он рассказал, между прочим, о военной гавани Фрицу и Джеку. Вежливое внимание.

– Любопытно, сказал Фриц, глядя из окна на Якова, спускавшегося по чугунной лестнице, дом фирмы стоит на холме. – Любопытно, сколько могла бы стоить не новая большая дизельная подводная лодка?

– Миллионов восемьдесят долларов. – Джек налил коньяк.

– Господин Голубинкер простодушный и наивный человек. Не принимай его всерьез.

Яков не сказал, что лодку можно угнать, обмолвился – нет охраны. Идея родилась и зажила сама по себе. Под нее Яков получил очень большие деньги. Фриц и Джек ищут покупателя. Дело они зашифровали словом «Nebel“ – туман.

Что узнал этой ночь Борис. Ночью в Москве Яков убеждал: в порту лежит на брюхе лодка без флага. На нее могут претендовать и Россия, и Латвия, но она им не нужна. Германская фирма очень хорошо заплатит тебе, капитану, и экипажу за перегон корабля в Северное море. Далее она продаст подлодку аргентинскому военному флоту. Ты только перегонщик и отношения фирмы «Фриц и Джек» с Россией, с Латвией не твое дело.

– Проще угнать экспресс «Красная Стрела» Москва – Петербург.

Яков знал, Боря тщеславен, не худший из людских пороков. И любит службу. Он молодеет, когда корабль, развернувшись в гавани, малым пока ходом выбирается подальше от берегов.

– Выведешь лодку в Атлантику. Потом «Фриц и Джек» гарантируют капитанскую должность на флоте. «Пассажир» под тридцать тысяч тонн… Под твою подпись миллионные страховки. Первая в мире капитанская сотня, белая кость.

На этом вошла Таня.

– Здесь офицерский заговор?

– Да.

Борис отверг авантюру. Ночью нахлынули воспоминания. Вот он лейтенантом в первом походе. Холодно светает, проявляется линия горизонта. Высоко еще мерцают влажные звезды. На востоке разливается красный свет, незаметно светлеет вода. Для чего он, забыв многое, помнит холод утра и красный рассвет. Днем он застал себя выписывающим на листе: «Дифферент подлодки в 2,5 градуса при ее длине 150 метров вызывает изменение осадки на величину delta minus tangensKci = 3,2 метра“. И так далее. (Автор приносит извинения за непонятные, как абракадабра, строки. Он хочет показать: капитан не стоит с трубкой в зубах на мостике, вглядываясь в даль. Его работа и уменья во многом – прикладная инженерия). Независимо от себя и как бы играя с компьютером, решает прорыв в Северное море. Сколько часов хода над – и – под водой. В первые сутки выйти на линию Лиепаи? Потом пролив Каттегат, тесно и много судов, нырнуть. Он помнил цвета маяка Мосешер в начале пролива Скагеррак, затем Северное море. Вывел графики курса, как делал это последние пятнадцать лет, видя смысл и удовлетворение жизнью, для которой рожден. Видение капитанской каюты пассажирского лайнера не покидало. Погрузился в три тома «Судовождения на пассажирских линиях».