Надежда Смирнова - Я вернулась, Господи! (сборник)

Алкоголь подогревал грешные Ирочкины мысли, и, уже входя в свой подъезд, она оглянулась и призывно посмотрела на Павла. Но он или сделал вид, что не понял ее взгляда, или действительно не сообразил, что к чему. Махнув Ирочке на прощание, сел в машину и уехал. Ирина почувствовала небольшое разочарование, но потом подумала, что, может быть, это и хорошо, не надо торопить события.

В ручке своей двери она нашла одинокую белую гвоздику.

«Костик, – подумала Ирочка, скривившись, – наверное, приходил поздравить с первым рабочим днем».

Держа цветок в одной руке, она с трудом открыла дверь – опять заел замок. Скинула пальто и, не снимая сапог, прошла на кухню, сунула руку за шкаф. В голове что-то предупреждающе щелкнуло, но Ирочка упрямо тряхнула головой, налила водку в стакан, выпила, не закусывая, и пошла спать.

Утром она с трудом подняла голову от подушки. Звон будильника казался набатом, виски ломило, нестерпимо хотелось выпить. Только одну рюмку – и сразу станет легче.

– Нет, – решительно сказала сама себе Ирочка. Прошлепала босыми ногами в ванную, встала под прохладный душ. Ей стало немного легче. Ирина заварила себе крепкий чай, кинула туда ломтик лимона. В глаза бросилась лежащая на столе завядшая гвоздика. Как всегда, она забыла поставить вчера цветок в воду. Вздохнув, Ирочка выбросила его в мусорное ведро.

Стараясь скрыть следы вчерашнего, она долго и тщательно красилась. На это ушло лишних полчаса, но, осмотрев себя в зеркало, Ирина осталась довольна своей внешностью. Густой слой тонального крема скрыл мелкие морщинки, которые сразу проступали у нее после выпивки, серый цвет кожи стал незаметен. Румяна оживляли лицо. Ирина выбрала перламутровый розовый тон помады, улыбнулась своему отражению и направилась на работу.

Валентина Игоревна уже была на месте. Она мельком взглянула на Ирочку, холодно кивнула в ответ на ее приветствие. Ирочка подавила вздох. Все ясно, о ее вечере, проведенном с начальником, уже каким-то образом известно.

Всем своим видом выражая осуждение, Валентина Игоревна молчала, на все вопросы Ирочки отвечала односложно и неохотно. Ирина с нетерпением ждала Лиду, надеясь хоть на какую-то поддержку. Ка, как всегда, шумно ввалилась в дверь, наполнив кабинет запахами дождя, сырости, сладковатым ароматом духов. Лида сняла пальто, выудила из сумки косметичку, быстро провела по лицу пуховкой, подкрасила губы, рукой пригладила волосы и, просияв лицом, отрапортовала:

– К трудовым подвигам готова.

Она зашуршала бумагами, что-то быстро строчила, копалась в папках. Ирина несколько раз проходила мимо, пыталась заговорить с Лидой, но та отвечала неохотно, уткнув нос в бумаги. Неужели и ей все известно? Но даже если это и так, Ирочка решительно не понимала, что плохого она сделала. Ну посидела вечером в кафе с Павлом Григорьевичем. Ну проводил он ее до дома. Ну и что! И уж от Лиды она такого поведения не ожидала.

Павел Григорьевич еще не пришел, наверное, поехал в какую-нибудь школу или опять застрял в министерстве. Ирина уныло сортировала инструкции, раскладывая их по конвертам. Подписывала адреса, собираясь занести после работы на почту.

Когда Валентина Игоревна ушла на обед, Лида воткнула шнур электрочайника в розетку, разложила на тарелке бутерброды, достала пакет пряников и две чашки.

– Садись обедать.

Ирина придвинула стул к Лидиному столу.

– Спасибо, только я ничего не взяла с собой, думала в кафешку сбегать.

– Каждый день в кафе – это уже слишком, – усмехнулась Лида.

Ирочка вспыхнула, на глазах выступили слезы.

– Павел Григорьевич просто пригласил меня поужинать. У нас ничего… Он хотел поближе познакомиться… – всхлипывая, забормотала Ирочка.

– Ну что, познакомились? – откусывая бутерброд с колбасой, спросила Лида. – Ладно, не хлюпи, я ведь не со зла. Только учти, шеф наш – человек несвободный, сын у него больной, инвалид детства – церебральный паралич. Конечно, шеф – мужик видный. На него многие наши заглядываются, да и он не промах, любит на стороне пошалить.

– И ты? – спросила Ирина.

– Что я? – не поняла Лида.

– Заглядываешься. – Ирине очень хотелось, чтобы Лида ответила отрицательно. Мутная волна ревности поднималась к горлу, испугав ее.

– Я ему по габаритам не подхожу, – засмеялась Лида, а Ирина облегченно вздохнула. – А вообще, Иринка, держись от него подальше. Баба у него стерва, в случае чего и скандал может закатить, да такой, что слетишь ты с этого места, как миленькая. Ну сама посуди, зачем он тебе нужен? Семью он не бросит, хотя бы ради сына, он в нем души не чает. А в твоем возрасте, прости, тебе нужен мужик надежный, да и родить тебе надо, чтобы настоящая семья была. А Митрофанов – это мираж, миф. Ты только не злись на меня, а лучше заканчивай с ним, ни к чему хорошему это не приведет.

– Да я и не начинала, – вскинулась Ирина.

– Начала, начала уже, – погрозила ей пальцем Лида. – Теперь твоя задача от него отцепиться. Шеф запал на тебя конкретно. Только учти, слухи у нас быстро распространяются. И все тайное становится явным. Видела вас вчера одна дама из бухгалтерии и тут же вечером позвонила Валентине Игоревне, а та мне с возмущением. Но коли до жены его дойдет – берегись. Как что гони его в три шеи, если ты сама этого хочешь, конечно.

Лида пытливо посмотрела на Ирочку, но в этот момент у нее на столе зазвонил телефон. Ирина, радуясь тому, что ей не придется ничего отвечать, сняла трубку. Это был Павел Григорьевич. Он опять приглашал Ирочку в кино, она решительно отказалась. После разговора с Лидой Ирина твердо решила прекратить все личные отношения с Митрофановым, несмотря на то что ей были приятны его ухаживания, и этот его звонок, настойчивость, с которой он приглашал ее на ужин, будоражили кровь. Даже то, что она отказала ему, не испортило Ирочке настроения. Знала, что Павел опять будет искать с ней встреч. Ну что ж, отказать ему Ирина всегда сумеет. Действительно, ни к чему все это, хотя очень приятно и волнующе.

Вечером Ирина поработала у холста. Еще немного, и картина будет завершена. Легкая грусть поднималась в душе Ирочки, все-таки намерение не принимать ухаживаний Павла далось с трудом. Отложив кисти, Ирина решила позвонить Костику. Надо же поблагодарить его за гвоздику, за внимание к ней. Она согрела чайник, насыпала в вазу конфеты. Костик принес вафельный торт, знал, что Ирочка обожает сладости.

Ирина накрыла столик в гостиной. Они долго пили чай, разговаривали. С Костиком Ирочка чувствовала себя спокойней, защищенней, что ли, хотя и не хотела признаваться себе в этом.

Заметив в углу комнаты мольберт, Костик обрадованно спросил:

– Ты начала работать?

– Не начала, а уже почти закончила, – засмеялась Ирочка, – но не покажу, и не проси. До поры до времени. Надо кое-что доделать, все оформить как следует, заказать рамку.