Надежда Смирнова - Я вернулась, Господи! (сборник)

Уже учась на третьем курсе, Ирочка встретила его. Высокий темноволосый юноша стоял в университетском коридоре, окруженный толпой восторженных парней и девчонок. Он о чем-то весело рассказывал им, заразительно смеялся, и только темные, с прищуром, глаза оставались почему-то серьезными.

– Кто это? – поинтересовалась Ирочка у Светки, своей подружки, с которой они дружили с первого курса.

Света отличалась дружелюбным характером, у нее всегда можно было перехватить двадцатку до стипендии. Кроме того, Светка обладала завидной способностью: она всегда все обо всех узнавала первая.

– Ты что? – жарко зашептала она в ухо Ирочке. – Это же Лешка с археологического, брал академку, сейчас вернулся. В него все девчонки влюблены.

– Свободен?

– Да вроде бы встречался с Танькой. Она на историческом учится. Да ты ее знаешь, такая маленькая, симпатичная.

Ирочка вспомнила миниатюрную Татьяну. Про нее говорили, что она с детства профессионально занимается танцами. Оттого походка у Татьяны была на редкость грациозная, как бы летящая. Всегда идеально накрашенная, с модной стрижкой, она вызывала зависть всех девчонок на курсе. А точеная фигурка, идеальные ноги и соблазнительный бюст делали ее популярной среди мужской половины университета.

Ирочка скривила большой рот, стараясь отогнать наплывшую невесть откуда на глаза пелену. Потом решительно раздвинула толпу студентов и задала Алексею на редкость глупый вопрос:

– Ты петь умеешь?

Алексей удивленно уставился на странную девчонку и только хотел открыть рот, чтобы ответить, как она, резко повернувшись, исчезла.

Ирина, закрывшись в туалете, плакала злыми слезами, ругая себя на чем свет стоит: и за свой дурацкий вопрос, и за то, что опозорилась теперь перед ребятами, а главное, за то, что вряд ли теперь она сможет когда-нибудь подойти к этому красавцу.

Ей осталось теперь забиться, как мышке, в норку и не попадаться ему на глаза.

Алексей нашел ее сам. Через неделю, выходя из аудитории, Ирочка увидела его, стоящего у окна. Встретившись с ней глазами, Алексей улыбнулся, махнул Ирине рукой и, подхватив ее сумку с книгами, пропел:

– Милая моя, солнышко лесное…

Ирина засмущалась, не зная, что ответить, а он, не давая ей опомниться, сообщил:

– Бежим, у меня два билета в «Планету». Сеанс через полчаса.

Потом Ирина как ни пыталась, так и не могла вспомнить название фильма. Она сидела рядом с Алексеем, и ее трясло как в лихорадке. Когда погас свет и Алексей взял ее за руку, она явственно ощутила, что потолок надвигается на них. Она закрыла глаза – и все: Ирина отключилась настолько, что ей казалось, будто эти жаркие объятия и поцелуи, и его рука у нее на коленях – все это происходит не с ней, Ирочкой Колесниковой, а с какой-то другой девчонкой, которая и не живет в этом мире вовсе, а прилетела сюда с далекой неизвестной звезды. А Лешка, конечно же, не студент московского вуза, а герой увлекательного красивого романа, который ей давала читать Светка, и они вместе с ней рыдали над страстной трагической любовью романтичных героев.

Жизнь закружила Ирочку в радостном калейдоскопе. Она хохотала без причины, дурачилась, казалось, не ходила, а парила, излучая счастье и любовь. Иногда она ловила устремленный на нее грустный взгляд Костика. Но поделать с собой ничего не могла. Алексей затмил для нее всех.

Они бегали с ним в кино, а чаще всего по студенческим вечеринкам. Ирочка знала всех Лешкиных друзей, а так как веселые посиделки и праздники устраивались довольно часто и подчас затягивались за полночь, Ирина часто оставалась ночевать или в общежитии у подружек, или у Алексея.

Мама, конечно, была недовольна, не раз выговаривала Ирочке, иногда дело доходило даже до скандалов. Несколько раз Ирочка приходила домой под утро и, мягко говоря, не совсем трезвая. Родители пытались урезонить ее, отказываясь узнавать в этой потерявшей себя от счастья и творившей глупости девушке свою дочь.

А Ирочка, действительно, будто переселилась на другую планету, она жила только Алексеем, со страстью отдаваясь своему чувству. По-другому она просто не умела. Ирина с восторгом смотрела на Алексея, все его предложения – от прогулки по парку до очередной вечеринки – принимала безоговорочно. Она привыкла к тому, что каждая такая встреча с друзьями заканчивается попойкой, привыкла и сама выпивать. Сначала понемногу, позволяя себе одну-две рюмки вина, а однажды, подражая Алексею, лихо опрокинула стакан водки. Ей стало плохо, и Алексей трогательно ухаживал за любимой: подавал воды, мочил виски мокрым полотенцем, без конца целуя пульсирующую жилку на шее. Ирина не отпускала Лешкину руку ни на минуту. Ради этого она могла не задумываясь выпить еще хоть целую бутылку водки.

В конце учебного года, когда летняя сессия осталась позади, Алексей был включен в состав археологической экспедиции, которая собиралась отправиться на раскопки в Крым. Ликованию Алексея не было предела. Ирочка, конечно, тоже была рада за него. Однако и грустила, понимая, что им предстоит хотя и недолгая, но разлука.

Алексей устроил грандиозные проводы, они гуляли всю ночь. Пили, танцевали, опять пили. Ирочка не отходила от Лешки ни на шаг.

– Обещай, что будешь писать каждый день, – шептала она, прижимаясь к милому и с надеждой заглядывая в глаза.

– Конечно, – беспечно отвечал Алексей.

Ирочка ждала первое письмо две недели. Она вся извелась, похудела, каждый день с надеждой заглядывая в почтовый ящик.

– Ирочка, возьми себя в руки, – просила мама, с тревогой глядя на дочь. Ирочка молча поднимала на нее свои бездонные глаза, в которых читалась тревога, любовь, неуверенность и надежда.

Когда долгожданное письмо наконец-то пришло, Ирочка долго не могла открыть его – руки тряслись.

Письмо оказалось коротким и деловым. Устроился, копаем, пока не нарыли ничего интересного. Погода хорошая, много купаемся, устаю. Ни слов любви, ни нежности, как будто Алексей писал не любимой девушке, а сухой отчет о проделанной работе. Но Ирина была рада и этому, читала и перечитывала скупые строки, находя объяснение такому сдержанному письму в его усталости и занятости.

– Ирина, очнись, приди в себя наконец, неужели ты не понимаешь, что он не любит тебя, – мама говорила жестко, надеясь, что это встряхнет дочь, заставит ее задуматься.

– Леша меня любит, – на все мамины доводы отвечала Ирочка.

Письма по-прежнему приходили редко и были такими же короткими и неласковыми. Она не знала, что и думать. Но еще больший удар ждал Ирину впереди.

В один из дней Ирочка поняла, что беременна. Вначале эта догадка повергла девушку в шок. Казалось, на нее опрокинули целый ушат ледяной воды. В душу заползали растерянность и жуткий страх. Почти неделю Ирина ходила сама не своя, чем необычайно обеспокоила домашних.