Юрий Мамлеев - Невиданная Быль. Стихи и проза

Похожие ноты звучат и в других художественных произведениях автора, помимо разворачивающегося процесса становления героев мы наблюдаем целую серию сюжетов, участниками которых становятся сами «сущности Бездны». В примитивно-коммунальных занырах нашей привычной реальности автор обнаруживает зияющие дыры в потусторонность, сквозь которые Бездна буквально врывается в наш мир; многие его персонажи несут на себе этот крест, напоминая нам, что глубины сии неизмеримы. И в то же время в своём собственном отношении к этому мраку мы видим яркий луч ясного света, который дарит нам из глубин своей беспредельности вечно сущий Абсолют.

Сложное переплетение трёх лучей: России Вечной, Последней доктрины и художественного гения составляет основу самобытности и уникальности Юрия Мамлеева, утверждая его как классика современной философии и литературы.

Поэзия Юрия Мамлеева – для многих неожиданность, в этом жанре до сир пор мы видели лишь некоторые примеры, разбросанные тут и там как цитаты в рассказах и романах. В настоящем сборнике «Невиданная Быль» собраны стихи разных лет, в основной массе своей прежде не публиковавшиеся. Таким образом мы имеем ещё одну прекрасную возможность прикоснуться к миру автора в новом, непривычном для нас аспекте.

Возможно, от нас потребуют признать, что для многих миры Мамлеева представляются мрачными и даже чудовищными. Пожалуй, это действительно так. И тем не менее образы этих стихов проникают в самую сердцевину души своей глубинной запредельностью, проступая из небытия сгустками иного мира, гротескного рода объективностями, обнажающими потусторонность некоторых вещей, которую стандартное сознание массового воспринимателя предпочитает тщательно фильтровать. Эти образы побуждают нас признавать существование некоторого отрицательно мотивированного пласта бытия, которую падкий до позитивизма повседневный разум старается всячески изолировать путём регулярного замалчивания и привычного игнорирования или даже более мощными средствами, вплоть до тотального, истового отрицания.

В то же время при погружении в вязкое пространство некоторых сюжетов автора основная, изначальная составляющая глубинной сути души человека – Высшее Я читателя – в определённый миг становится вынуждена воспринять и признать наличие иных сфер, тех, где наши вожделенные законы, в коих мы жаждем обрести стабильность и равновесие, теряют смысл перед неотвратимостью истинного положения вещей, перед необходимостью осваивать определённые новые понятия. Эти понятия, согласно Последней доктрине, способствуют становлению Высшего Я на различных стадиях его самореализации. Таким образом кажущийся мрак оборачивается своей полной противоположностью, из пугала превращаясь в необходимый этап очистительного процесса.

Стихи Мамлеева будоражат читателя своей изощрённостью. Диапазон тем широк: от мрачных глубин распадающегося бытия до светлых чертогов России Вечной. Типажи небывалые – упыри, всякая нежить, разного сорта ублюдки, но между ними вдруг обнаруживаем уверенных в себе адептов, умелых обитателей запредельного, пророков, провидцев, проводников. Они то бредят, то бредут, и всё это сопровождается хохотом, зычным, диковатым, залихватски-молодецким. А в потаённых кулуарах души отзываются на этот хохот неведомые нам самим тонкие струны, связующие нас с нашим Высшим Я.

«Невиданная Быль» – не просто сборник стихотворений, эта книга изначально была задумана как целостное литературно-художественное произведение. Вот что говорит об этом сам автор:

«Главная идея этой книги – единство прозы и поэзии, в то время как обычно эти две литературных формы противостоят друг другу.

Это единство достигается тем, что, во-первых, стихи в этой книге написаны от имени героев приведённых здесь рассказов. Более того, сами эти герои в своем поэтическом творчестве иногда перевоплощаются таким образом, что создаётся впечатление, что их стихи написаны как бы разными людьми. В целом же каждый рассказ и приложенные к нему стихи по существу образуют единое произведение, некий синтез, именно поэтико-прозаическое произведение как таковое. Единственное исключение представляет образ Трепетова, главного героя романа «Московский гамбит», ибо тогда пришлось бы публиковать здесь целый роман. Отмечу, что вообще в моих романах всегда приводились соответствующие духу романа стихи. Подлинная разработка идеи поэтико-прозаического творчества как нового вида литературы ещё впереди. В этом единстве поэзия и проза не только должны дополнять друг друга, но и образовывать нечто новое в литературе.

Поскольку герои этих рассказов весьма различны по своей ментальности и духу, то довольно резко отличаются друг от друга и соответствующие циклы стихов».

Структуру сборника составляют пять групп произведений, в каждой из которых в поэтической форме раскрываются образы героев предпосланных стихам текстов. Три рассказа, один из которых публикуется впервые, роман «Московский гамбит», из которого для данного сборника мы выбрали несколько начальных страниц, а также заключительная часть эссе о России чередуются тематическими подборками стихов. При этом в каждой части сохраняется общее единство героя рассказа или романа с лирическим «я» стихотворений этого раздела.

Первая часть сборника называется «Праздник». В этом рассказе речь как раз идёт о тетрадке со стихами, которая попадает к автору повествования при весьма странных обстоятельствах. Следующие за этим стихи как бы из этой самой тетрадки. Некоторые из них публиковались ранее как «Песни нездешних тварей», некоторые публикуются впервые.

«Стихи одного из героев рассказа «Праздник» Антона Смирнова посвящены путешествиям души по разным мирам и переживаниям, связанным с этими путешествиями, – рассказывает Юрий Мамлеев. – Здесь встречаются как описания жутких нездешних персонажей (например, стих «Я невинная тварь…»), так и стихи, пронизанные чисто метафизическим вúдением или тревогой. Всё это образует некий космос, в котором видится и духовное небо, и ад. Здесь присутствуют и неземная боль, и неземная радость – хотя бы радость познания».

В этих стихах читателю открываются крайне любопытные своей тотальной запредельностью образы иного бытия, можно даже сказать – антибытия. На этом фоне наша земная жизнь покажется раем, счастьем, удачей. И в то же время внутреннее осознание бытия этих жутких областей мглы и мрака служит своего рода прививкой, значительно расширяет горизонт возможных вариантов существования.