Михаил Фишер - Ночь за решётчатым окном

– Задержали. Больных много. А ты как?

– Хорошо. У меня все в порядке,– он смотрел в ее распахнутые глаза, которые снятся ему каждую ночь.

– Звонил мне?

– Звонил. Но телефон у тебя не работает.

– Да, я им не пользуюсь. Зачем мне телефон, на работе есть, мне хватает,– переминаясь с ноги на ногу, сказала Зоя.

– Пошли?

– Пошли,– с улыбкой на лице согласилась она и, взяв молодого человека под руку, зашагала вместе с ним в сторону своего дома. Толпы людей обгоняли их, иногда задевая плечом. В этом городе всегда было пасмурно, зимой белый пушистый снег за час превращался в серо-черное месиво из-за машин, людей, копоти заводов и фабрик. Ничего светлого и чистого, только единичные души горожан, да и те в маленьком количестве.

– Сегодня столько привезли больных, даже не присела, слава Богу, хоть буйных не было.

– Я так скучаю по тебе,– шагая вперед и не поворачиваясь к Зое, сказал молодой человек.

– Дань, а ты уезжал что ли?

– Ага. К родственникам ездил и по работе. Я все время о тебе думал, каждый день. Ты совсем не изменилась.

– Ну что ты,– возразила Зоя,– просто в пальто не видно. Я занимаюсь сейчас мало, ленюсь. Стала поправляться. Но со следующей недели снова беру себя в руки и никаких поблажек. У меня отпуск намечается, вот и буду заниматься. Так что все как обычно,– она улыбнулась и посмотрела на своего спутника,– ты– то как? Не женился?

– Нет. Не женился. Я думал об этом, но ничего не получается. Ты же знаешь, что я…

– Прости,– перебила его Зоя,– я хотела сегодня после работы зайти в баню на фабрике, у нас воды третий день нет.

– А, ну конечно. Конечно иди,– они остановились, и он снова посмотрел в ее голубые глаза.

– Ты звони если что, хорошо?– спеша отвязаться, сказала Зоя.

– Конечно, позвоню. Только ты телефон включи, обещаешь? А то у меня нет твоего рабочего номера.

– Обещаю!– Зоя улыбнулась и быстро перешла на другую сторону улицы. Молодой человек продолжал стоять и смотреть на стремительно уходящую девушку, отметив для себя, что она все такая же. Проводив ее взглядом до поворота, он медленно побрел обратно. Свет фонаря отбросил тень молодого человека, вытянутый силуэт которого шел впереди. Бесконечным потоком ему навстречу шагали люди, машины неслись рядом, а маленькая, ссутулившаяся старушонка так и стояла у входа в диспансер, протягивая свою тоненькую руку. Заметим ее, молодой человек достал из кармана мелочь и, подойдя, высыпал в хрупкую старушечью ладонь. Она, молча, поклонилась ему вслед, а его вытянутый силуэт погрузился в темноту слабо освещенной улицы.

Зоя, конечно же, не собиралась идти ни в какую баню, хоть воду в ее квартире действительно отключили. Просто меньше всего ей сейчас хотелось вести беседы с человеком, с которым она попрощалась навсегда еще год назад. Холод на улице и давно намеченная встреча заставляли ее ускорить шаг. Извилистыми старыми улицами Зоя шла по городу, мозг не фиксировал то, что было вокруг нее; машины, люди, голоса, шум города – все это было где-то далеко. Какими-то своими туннелями она передвигалась в пространстве, заполненном другими звуками и запахами. В любом месте, на работе или в магазине, да где бы она не находилась, при любой возможности она уходила в свой туннель, вход в который был разрешен только ей одной. Именно там она жила и радовалась, работала и проводила все свое свободное время, общалась с интересными людьми и была довольна собой. Хромая на правую ногу после неудачного падения много лет назад, Зоя стремилась домой, и уже через десять минут, свернув с дороги в арку, она была у старого, пятиэтажного, еще дореволюционной постройки здания, спрятавшегося в маленьком проулочке. У неосвещенного подъезда виднелась фигура человека, это был ее педагог по классическому танцу Амбросимов Игорь Станиславович, с которым она дружила уже много лет. Пожилой человек поддерживал Зою все годы после того, как она получила травму, несовместимую с балетом.

– Здравствуйте, Игорь Станиславович!– с нескрываемой радостью подлетела к нему Зоя.

– Зоинька, здравствуйте!– улыбаясь, сказал высокий пожилой человек и поцеловал ее в покрасневшую от мороза щеку.

– Давно ждете меня?– открывая подъездную дверь, спросила Зоя.

– Нет, только подошел,– ответил он, входя в подъезд. Зоина квартира находилась на первом этаже, окна были надежно укреплены железными решетками, такими же, как в диспансере.

– Задержали сегодня на работе, я бежала со всех ног, боялась опоздать,– они вошли в квартиру, и в нос сразу ударил запах жареной курицы. Громкие разговоры на кухне, странные речи, к которым Зоя давно привыкла, и снова выкрученная в прихожей лампочка дали ей понять, что никогда не прекращающееся веселье сейчас в самом разгаре. Открыв большой навесной замок на двери, Зоя отошла в сторону и предложила Игорю Станиславовичу войти.– Проходите,– стараясь не привлекать к себе внимание соседей, тихо сказала она. Мужчина вошел в комнату, Зоя вошла вслед за ним и закрыла дверь на черный железный крючок. Шум и разговоры слышались и здесь. Её комната была первой от кухни, именно по этой причине все, что происходило рядом, она невольно слышала, но недолго, здесь, на ее планете, кипела другая жизнь, заглушающая все, что было снаружи. Другие законы, другие источники света освещали это пространство, личности планетарного масштаба окружали ее, учили, направляли, не давая никакой надежды хоть когда-нибудь вращаться по тем же орбитам, что и они.

– Раздевайтесь. Давайте ваше пальто,– Зоя подхватила пальто пожилого мужчины и повесила его на вбитый во входную дверь гвоздь. Пожилой человек разулся и прошел к стоящему в противоположной стороне комнаты пианино, пока Зоя снимала с себя верхнюю одежду.

– Играете?– обратился он к Зое.

– Конечно! Каждый вечер! Развлекаю себя Чайковским, – сказала она, стоя у зеркала и причесывая свои длинные светлые волосы,– могу потом сыграть вам что-нибудь. Что захотите.

– Вы просто молодец, Зоинька, восхищаюсь вашей любовью к музыке и ко всему прекрасному. Едва ли сейчас встретишь столь увлеченного молодого человека, как вы. Причем искренне, полностью, без остатка. Для вас и подобных вам великие композиторы создавали свои произведения,– стоя у открытого пианино и рассматривая комнату, говорил пожилой человек в старом, темно-зеленом вязаном свитере.

– Присаживайтесь на диван, у меня для вас сюрприз,– сказала Зоя, надев домашние тапочки и подойдя к проигрывателю,– Рикардо Дриго, «Талисман»,– с детской радостью показала она купленную недавно пластинку.

– Покажите-ка,– присев на небольшой, обтянутый синей тканью диван с давно протертыми подлокотниками, сказал Игорь Станиславович. Зоя протянула ему пластинку, и он с интересом взял ее в руки, черную с красной бумажной серединкой,– Какая старая, где же вы ее достали?