Виктор Бахтин - Ветхий Замес

И у всего этого великолепия не было свидетелей, кроме Савваофа. И Он сотворил семидесятипятипроцентную копию своей духовной субстанции. Теперь они могли любоваться вдвоём, и существовать стало веселей. Савваоф нарёк ему имя Искупилов, что на телепатическом значило «Сотворенный для Мира».

Однако возникавшие вопросы не решались в обсуждении, ибо образ мыслей Отца и Сына был подобен, и Искупилов всегда соглашался со мнением Отче. Посему другой экземпляр был создан тоже семидесятипятипроцентным, но со склонностью к противоречию, и был назван Сатанеев, что значило «Воспротивляющийся». Стало ещё веселей. Но недолго они соображали на троих, ибо увидел Бог, что это хорошо, и создал многих.

И воссиял Бог идеей – создать усилиями всех новую форму жизненной гармонии, основанную на противоречиях и саморазвивающуюся.

И нашли они место в спиральной галактике, где была солнечная система (каких много), но с замечательной голубой планетой, покрытой сжиженной смесью кислорода с водородом и с «сухой горбушкой» с одной стороны. Когда планета подставлялась солнцу мокрым боком, она парила, образовывая хилую атмосферу из разных газов, что почти соответствовало замыслу Создателя произвести здесь новую форму жизни. И нашёлся сообразительный среди них по имени Хапполоне (Чувствительный), кто предложил, как изменить немного орбиту, используя соседнюю планетку, чтобы температурный режим не испытывал больших колебаний.

И был День и было Утро. Пусть вас не смущает слово «день». Тогда не было понедельников и пятниц, а были Кембрий, Мезозой и т. д. А «утро» означало начало новой Программы. Так на Земле после разделения суши на континенты (чтобы стало равномерней) создались все условия для органической жизни.

Сколько умных мозгов свихнулось на ниве устроенного позже расследования: как зародилась жизнь на Земле? Те из учёных, кто предпочитает вариться в «питательном бульоне» идеи самозарождения, обижаются на матьимахтиков, которые насчитали, что вероятность случайного появления простейшей белковой молекулы равна 1×10 в 113 степени, что несколько превышает количество атомов во вселенной и поэтому выглядит маловероятной.

Сам Создатель, отвечая на коварный детский вопрос любознательного Авеля, как-то сказал: «Все разговоры о самозарождении не стоят того выеденного яйца, которое вылупилось раньше сдохшей курицы. Не бери в голову. Всё происходило одновременно и в развитии». Авель ничего не понял, но спрашивать перестал.

Нерасщелкнутой загадкой остается и та: почему из существующей сотни аминокислот только двадцать участвуют в образовании белка, и все имеют левую структуру. Я знаю. Только никому не говорите!.. (Создатель был левша.)

Тем временем «могучая кучка» светлых голов в Наднебесье понаделала устройств, которые не были умней их, потому как не были способны генерировать идеи, зато могли просчитывать несчётное количество вариантов задачи, если она правильно поставлена.

Первые живые клетки были смоделированы здесь. Они самовоспроизводились очень просто. Клетка росла от середины, обмениваясь со средой и черпая энергию от светила. Надо отдать должное ясномыслящему Хлорофиллу, которому пришла идея фотосинтеза. Устав обмениваться, клетка в середине умирала, оставив в живых два здоровых конца, которые продолжали существовать раздельно, пока серединка их не давала дуба. И всё возвращалось на круги своя, покуда светило оставалось на своих кругах. А свободный кислород, ставший результатом этой идеи, подготовил следующий День, к которому планета была покрыта зеленью и все радовались.

Хапполоне усиленно работал над чёткой цикличностью световых периодов; чтобы зелень знала, когда проклюнуться, когда вызреть, отсемениться и умереть в молекулярный прах для нового поколения. По замыслу Создателя, за оборот вокруг дневного светила ночное должно было обновиться двенадцать раз. А для смены сезонов Он наклонил ось вращения планеты. Когда же Хапполоне начиркал в кислороде молниями и сделал озоновый барьер, атмосфера прояснилась, и открытое Солнце уже не убивало. За это он получил свою первую публичную Благодарность с занесением в душу.

И был Вечер четвёртого периода Творения, и Создатель был доволен, и было Утро пятого.

А в небесной лаборатории умники уже спроектировали «скачок» в Эволюции. На базе имеющихся растений Искупилов моделировал возможность перехода к животным формам через травку-росянку, подкармливая её сгущенной амброзией в виде невиданных крылатых шестиногих существ, выданных компутером, как возможный вариант развития живых тварей. А Сатанеев, с помощью талантливого океанолога Гидрофилла (Водолюба), быстро преуспел в создании модели бактерий, питающихся планктоном с тенденцией перехода на чисто белковую пищу и уже имел готовые галло-экземпляры. Поэтому его проект был благославлён, и жизнь начала бить ключом. Бактерии жрали зеленявок и многообразились, и росли, и усложнялись. Некоторые из них научились охранять потомство и драться с конкурентами за выживание, продолжая расти в размерах и отращивая орудия борьбы и передвижения, как то: лапы, плавники, щупальца и хвосты. Когда же им оказалось тесно, стали все чаще высовывать головы из воды и приспособились дышать воздушной смесью. Кто-то укрепил ноги и бегал по суше, а кто, прыгая, отращивал перья, чтобы прыгать далеко-далеко. И стало их, разностных, превеликое множество: бегающих, прыгающих, ползающих, летающих.

И поели они почти все зеленявки в воде и на суше, и стали задыхаться, и Хлорофилл жаловался Создателю. Тогда Сатанеев всех удивил Революционной идеей. Он давно уже, негласно, взял себе одного травоядного динозаврика и вместе с Волобуевым (Искушённым) они поколдовали над генетическим кодом пресмыкающегося, в результате чего у того выросли острые зубки и рожки. Говорил им тогда Искупилов: не делайте тайного, ибо станет явным, и Отче заругается. Сатанеев спрашивал: «А ты наябедничаешь на брата своего?» Искупилов не был фискалом, но на душе его было неспокойно: вредной душою был его резвый братишка, и чуял он, что когда-нибудь они столкнутся на узкой дорожке.

К рогатому пресмыкающемуся Сатанеев добавил две существенные вещи: мозговых клеток и агрессивности. И взял он других разных динозавриков, даже больших, и запустил к ним своего мутанта и не кормил. В одну ночь подопечный пошевелил голодными мозгами и от досады проглотил небольшого ближнего своего. Неприятно ему было, морщился он, но проглотил, и наутро мучился расстройством желудка, что, впрочем, не остановило его от дальнейшего сокращения числа голодающих. Стул постепенно налаживался. К концу недели рогоносец забодал всех и урчал, требуя компании.