Афанасий Полушкин - Клуб «КЛУБ»

Пять последних встреч проходили в загородной резиденции Владимира Порошина, создателя и генерального директора газетно-журнального холдинга «Тур-Охота». И вот подошло время новой, до тошноты традиционной, на которую прибыли: Сергей Фабр филолог, профессор нашей общей альмаматери; Виктор Коренев зубр тур-индустрии, владелец агентства «Festivus»; Антон Бухаров издатель перекидных календарей и рекламных буклетов, Василий Сретенский, историк, а может быть, культуролог или филолог, он сам тогда запутался и ваш покорный слуга, притащенный на веревке (точнее, на тросе) Антоном Бухаровом, потому что моя машина, именуемая в народе «Буренкой», надолго задумалась.

Сначала занимались кто чем: играли в теннис, пуляли куда-то из лука, спали у телевизора. Я помогал Вовке на кухне. В пять часов – общий сбор в бане. Очень полезно помылись, я там, рядом, зажигалку Вовкину нашел. «Зиппо». Он меня очень благодарил.

После бани – все за стол. Угощали фазаном по-бургундски, судаком с хреном и тушеной в грибах зайчатиной. Дело в том, что Вовка всегда, сколько его помню, был охотником и рыболовом. (Сил нет, как хочется добавить: и грибником!) И грибником. Двух фазанов и зайца он убил сам. Судак – под сомнением. Возможно, его добыл профессор Фабр, который ловит рыбу в местах менее экзотических, чем Владимир Владимирович но, зачастую с лучшим результатом. В общем, все начиналось как обычно, за исключением того, что Вовка попросил сразу не напиваться, поскольку «у него есть, что будет нам сказать». Высказано, видимо, было несколько иначе, но мне запомнилось именно так, поскольку я был возмущен. Это кто и когда напивался сразу? И потом, что значит это «сразу»? Сразу – это когда? Я даже демонстративно пропустил второй тост. Впрочем, этого, кажется, никто не заметил, поскольку вслед за вторым мгновенно последовал тост третий. И четвертый. И…

Вот.

История клуба «КЛУБ» начинается именно в тот момент, когда все перешли из столовой в малую гостиную, пригубили коньяку и достали сигары, прикуривая их от утраченной было, но торжественно возвращенной зажигалки «Зиппо».

Вова произнес речь. Настоящую. Не квоуско тандем абутере, конечно, но похоже. Он даже не садился. Что правильно: из глубин вовкиных кресел любые слова доходят с эхом, а выбираться из них (из кресел) приходится с остановками – как ныряльщикам. Все мы (ну ладно, пусть я) оценили эту манеру: сдержанную, благородную, почти без жестикуляции, чему способствовала необходимость держаться одной рукой за каминную полку. Легкое покачивание оратора в самых патетичных местах подчеркивало торжественность момента и серьезных намерений. Существо речи какое-то время от меня ускользало по той простой причине, что я давно не слушаю слов собеседников. Все равно они одни и те же. А те, что новые, лучше не слышать. Мне вполне хватает интонации. Вовкина интонация затягивала в какую-то авантюру. Пришлось вслушиваться.

Начало речи приведу дословно: «… … … вас… фазан… препятствия… в это время… и даже жены… всем… даже пусть… и киньте чем-нибудь в Полушкина. Он не слушает. Спасибо».

Далее – в пересказе. Мы сдружились много лет тому назад, говорил Вовка, не потому, что работали вместе, и не потому, что время от времени появлялись в одном учебном заведении. Каждый из нас в те времена считал себя будущим писателем или поэтом. Не отворачивайтесь, не морщитесь, так и было. Каждый что-то писал, и каждый был талантлив. Я говорю: был, но считаю, что талант никуда деваться не может. Да, все мы занялись другими делами. И занимались ими более или менее успешно. Теперь у нас есть машины и дачи, счета в банках и подчиненные. Все показатели успеха. Нет одного – воплощенной мечты. Мечту заменили пятизвездочные гостиницы, умеренное пьянство, рыбалка на Кубе, шкура яка на стене и механический ягуар в гараже. Я не говорю, что это плохо (шевеление в зале), я говорю, что этого недостаточно, Мы можем, а значит должны воплотить мечту. Стать писателями, точнее – литераторами, а еще точнее – рассказчиками. Для этого не надо ничего писать, унижаться в редакциях журналов и таскаться по издательствам. Все можно сделать стильно и в соответствии с нашим возрастом и положением.

Здесь Вовка сделал паузу. Или она сделала его. Нет, он ее, я помню точно.

Я предлагаю, продолжил Вовка, создать Клуб Устного Рассказа. Мы будем собираться четырнадцатого числа каждого месяца. На каждом заседании один из нас выступит в качестве рассказчика, остальные – слушателей. На следующий раз будет новый рассказчик. Так мы позволим друг другу возродить наши литературные таланты, но не будем вмешивать в это кого-либо еще. Мы с вами – люди успешные. Доказывать кому бы то ни было что бы то ни было нам нет нужды. Давайте же докажем это самим себе. Сколько можно меряться автомобилями, давайте сделаем что-то такое, что никто не делал уже лет сто пятьдесят. Литературные вечера. Закрытый клуб. Устная литература. Только мы. И никого кроме нас.

Не все, что говорилось, касалось меня лично. Счета, подчиненные, дача, рыбалка, охота и личный гараж – все мимо. А вот мечта – да, вспомнилось. Так что я махнул рукой и возражать Вовке не стал. А это – вам каждый скажет – много о чем говорит.

Не знаю, почему все остальные так легко согласились с его предложением. Я лично грешу на кресла. Но, может быть, были какие-то другие причины. Возражения вызвало лишь название учреждаемого клуба. Если соорудить аббревиатуру предлагаемого Вовкой названия, получится КУР, что не стильно. А для знающих людей – обидно. Это нам Сретенский и Фабр объяснили сразу. Название «Клуб любителей устной короткой сказки» было признано стильным донельзя, поскольку те самые сто пятьдесят лет назад сказкой именовался устный рассказ о необыкновенном событии. Опять подвела аббревиатура: КЛУКС, точно как средняя часть ку-клукс-клана. Аббревиатуры КЛУР, КУС и КЛУИ (истории) просто не рассматривались. Стать любителями анекдотов (КЛА) как-то никто не захотел.

Коньяк у Вовки не мог кончиться по определению, но сигары уже грозили сбросить пепел, обнажив безобразно чадящие кочерыжки, Создание клуба оказалось под угрозой. Тогда кто-то – нет, не я – предложил завершать каждую историю моралью, устный рассказ считать басней, а название пусть будет Клуб Любителей Устной Басни (КЛУБ).

Председателем клуба КЛУБ избрали Владимира Порошина, местом регулярных встреч – его поместье. Исполнять же обязанности секретаря клуба пятью голосами при одном неголосовавшем (я как раз задумался и вдохнул сигарный дым как сигаретный), было поручено исполнять вашему покорному слуге с формулировкой: как самому ответственному члену коллектива. Правда, когда я, прокашлявшись, возвращался в гостиную, мне послышалась фраза: «Должна же быть от него хоть какая-то польза». Но, надо думать, за то время, что я приходил в себя во дворе, разговор ушел куда-то в сторону.