Аделаида Агурина - Джокер

– Если уж правы сведения о тебе, – решила Алина и тут блеснуть вычитанными знаниями, – ну не смогла удержаться! – то есть место, которое «твоё». Это хаос.

Джокер некоторое время смотрел на Алину, потом рассмеялся. Девушка надулась. Неужели она что-то не то сказала? А Джокер, отсмеявшись, хитро подмигнул Алине и сказал:

– Хаос – то, что существовало прежде всего. Именно из него создались все места. Так что сам хаос уж никак нельзя назвать местом. Ведь тогда возникает вопрос: а раньше места под именем хаос какое место было?

Алина выругалась про себя, а Джокер продолжил:

– Я сам люблю философию. Всё что угодно можно доказать. Например, то, что тебя сейчас нет в этой комнате. И вообще нет.

Алина продолжала молчать, предоставив Джокеру сказать ещё что-нибудь. Тот не преминул воспользоваться подарком.

– Но, правда, больше всего на свете я люблю разрушать чужие философские построения. Попробуй на досуге. Это весело. И совсем несложно. Как тебе великий Орден?

Переход с темы на тему был столь резким, что поначалу Алина не знала, что и сказать. Лишь собравшись с мыслями, она ответила:

– Я не знаю. Нужно время, чтобы понять. Но я не чувствую зла или опасности.

Джокер поднял вопросительно бровь.

– В самом деле? А как тебе рисовать?

Он перескочил с темы на тему так естественно, словно горная коза с одного уступа на другой. Алина же снова встала перед ним в растерянности.

– Это твой дар? – спросила она наконец.

Джокер пожал плечами.

– Зависит от того, что ты имеешь в виду.

– Ты дал мне дар рисования.

Джокер минуту рассматривал Алину, как какое-то странное животное, и вдруг расхохотался. Хохотал он от души, до слёз из глаз. Разве что не покатился по полу. А потом, отсмеявшись, сказал:

– Я не мог тебе ничего такого дать. Я всего лишь раскрыл то, что уже есть. То, что уже было.

– А у меня был талант к живописи? – удивилась Алина.

– Как и много других. Просто этот лежал ближе остальных. Если хочешь, могу ещё что-нибудь… музыку, например, писать будешь. Или… впрочем, это очень далеко лежит. Тут даже я через пару лет только справлюсь.

Не сказать, что Алина хоть что-нибудь поняла, но задать вопрос ей не дали. Стены замка как-то странно дернулись и поплыли.

– О, кажется, ты понадобилась кому-то до зарезу в бодрствующем состоянии, – заметил Джокер.

Это успокоило Алину. Немного. Стены продолжали плыть. А Джокер задал новый вопрос:

– Так как же насчёт имени?

Объяснять свою позицию насчёт своего родного имени у Алины не было времени, но внезапно, наверное, под воздействием вина, на неё напало проказливое настроение, как в детстве. И, из последних сил пытаясь удержаться на гребне сна, она крикнула:

– Меня зовут Старрайзе! Звёздная, звёздная дорога, а не лунная!

Правда, Алина сама не была уверена в правильности как значения слов, так и произношения. Ну и ждала реакции от Джокера. Реакция последовала.

– Звёздная, так звёздная, – услышала она совершенно спокойный голос.

И проснулась.

– Просыпайтесь, леди, просыпайтесь.

Вот просыпаться как раз и не хотелось. Во-первых, Алина на этот раз не договорила с Джокером. Бывает такое ощущение, когда разговор резко прервали. И пусть от этого разговора оставалось всего ничего – разве что последняя фраза и прощание – всё равно неприятно. Ну а во-вторых… Алина попросту не выспалась за эти пару часов, что прошли с момента засыпания. Но проснуться всё же пришлось. Алина с трудом разлепила глаза. Прямо над ней, то есть на ней находилась девушка. Молоденькая, тоненькая девушка, с неестественной бледностью кожи, что можно было списать на яркий лунный свет, заливавший комнату. Девушка изо всех сил трясла Алину, пытаясь разбудить. И даже, кажется, прыгала на ней. Правда, была совсем уж невесома – Алине показалось, что она весит меньше цыплёнка. А ещё неприятными показались ей прикосновения девушки. Совсем холодные. Алине даже почудилось, что волна холода идёт от самой девушки. Но она быстро отогнала эту мысль.

– Что случилось? Кто вы? – спросила она необычайно быстро для только что проснувшегося человека.

– Леди. Вы должны уходить отсюда! Немедленно! Пока не поздно!

– Но…

– Быстро! Уходить! – в глазах девушки было столько отчаяния, что Алина осеклась на полуслове. И только сейчас обратила внимание, что она видит девушку очень чётко. Гораздо чётче, чем полагалось бы, даже учитывая то, что луна светит вовсю.

– Для начала, – Алина попыталась сказать ещё одну фразу. Тут в глазах девушки появился страх, даже ужас. Она легко вскочила с Алины, и теперь та могла видеть её тонкую фигурку, омываемую лунным светом. Только вот лунный свет не омывал её. Он шёл сквозь девушку, как сквозь статуэтку из не очень качественного, чуть мутноватого хрусталя. Внезапно для Алины стало ясно, почему прикосновения девушки были такими холодными. И от неё действительно шёл холод – тут Алина тоже ничего не вообразила. Девушка уставилась на свою призрачную гостью. Больше всего Алину удивляла собственная реакция. Она впервые в жизни увидела привидение. И… ничего. Никакого страха, тем более – ужаса. Никакого удивления. «И чего это в фильмах все так орут?» – удивилась Алина. Она по-прежнему рассматривала девушку. Алина даже встала и попыталась прикоснуться к гостье. И тут же отдёрнула руку. Та не прошла сквозь тело привидения, как ожидала Алина. То есть она, может, и прошла бы, но как только Алина попыталась погрузить её в призрачную плоть, руку сковал невероятный холод. Алина стала тереть руку и трясти ею. На миг даже показалось, что вместо кисти у неё теперь кусок льда. Но этот кусок льда болел так, будто его пронзали сотни иголок, что давало Алине право надеяться на то, что рука всё-таки осталась при ней. И даже будет действовать как… как рука. Девушка, казалось, больше не обращала внимания на Алину. Она просто стояла и смотрела куда-то сквозь – словно это не она, а Алина была привидением.

– Что ты хочешь сказать мне? – спросила Алина. Но девушка молчала. Алина начала нервничать. Но это продолжалось недолго. Вновь внезапно, как и раньше, девушка обернулась к Алине и посмотрела прямо на неё. Уже осмысленно.

– Уходи отсюда… – на этот раз голос был другим. Он шипел и свистел.

– Уходи! – голос взвыл на такой высокой ноте, что Алина чисто автоматически зажала уши.

– Да кто ты? – в свою очередь закричала Алина.

Девушка лишь печально покачала головой. И тут в секунду, как это бывает в фильмах ужасов, её лицо изменилось. Нежные черты исказились гримасой боли и отчаянья. Кожа лопнула, и уродливые шрамы пересекли лицо по щекам. Глаза запали, и на Алину смотрели уже кровавые раны пустых глазниц. «Вот когда такое увидишь – точно закричишь», – неожиданно подумала Алина. Но она опять не закричала. И не испугалась. Она онемела и смотрела на происходящее как зритель, который на самом деле находиться не здесь, а где-то по другую сторону экрана. Девушка привидение открыла рот в крике ужаса, но крика не последовало, только кровь толчками выливалась на подбородок и катилась ниже, на платье. А потом привидение отступило назад. Нет, не отступило. Её буквально что-то потащило назад, к стене… и в стену. Привидение утопало в стене комнаты, пытаясь выбраться. Но кто-то был гораздо сильнее. И он тянул, тянул. В последнем усилии привидение закричало, и на секунду вместо окровавленной рожи на Алину смотрело прежнее милое личико. Оно прошептало: