Екатерина Тарасюк - Разочарованный (Thnks Fr Th Mmrs)

– Ну, да, а мой дом напротив, – озадаченно сообщил Зильберштейн. – Никакой аларма не было…Погоди, ты намекаешь на то, что с Ивой могло что-то случиться?

– С Ивой? – недоуменно переспросила блондинка.

– Ну, Евой, хотя намного лучшее звучит Ива.

– Понятно, – кивнула староста. – Ладно, тогда если Романова внезапно нарисуется, передай ей, что пришел ее Avon.

– Окей, Blondie [12] Blondie – Блондиночка ( англ. ) , – согласился Марк и подмигнул, затем совсем тихонько добавил, чтобы никто не услышал: – Каким-то вы шлаком пользуетесь.

Смущенно захихикав, Таня отошла к своим подружкам. Не то чтобы она была в восторге от немца, но ей было приятно любое внимание от противоположного пола, в то время как Марк не воспринимал всерьез своих одноклассниц, равно как и прочих девушек, поэтому старался держаться от них как можно дальше; думаю, еще не пришло его время.

Минут через десять должен был начаться пробник, и только тогда дверь распахнулась – в класс вбежала Ева. Ее всю трясло, она запыхалась из-за бега.

– Хей, Ива, тебе Avon пришел, – первым делом сказал Марк, когда Ева уселась на свое место. Она продолжала дрожать. – Я, конечно, не против быть твоим секретарем, но я считаю, что для меня это слишком неблагодарное дело, я достоин большего.

– Я о нем совсем забыла… – отрешенно произнесла Ева, не обратив внимания на попытку Марка пошутить, и крикнула через весь кабинет старосте. – Татьяш, я тебе завтра деньги принесу.

– Ладно, только не забудь, – отвлеченно ответила та.

Марк наблюдал за встревоженной девушкой. Она трясшимися руками доставала учебники из сумки. Сегодня у нее был более спокойный, умеренный макияж, не такой яркий, какой бывает обычно. Но из-за моросившего дождика он слегка размылся в уголках глаз.

– Что за сирены? – поинтересовался парень, стараясь поймать перепуганный взгляд собеседницы.

– Откуда ты…? – начала было удивляться девушка. – Впрочем, неважно, – устало вздохнула она.

– Ты что-то увидела? – настойчиво предположил Марк.

– Около моего подъезда нашли мертвую падшую, – горько ответила Ева. – Я, конечно, наслышана, что наш район не самый благополучный, но никогда бы не подумала, что столкнусь с этим лично.

– Кто такие падшие?

– Булгаков так называл куртизанок, иными словами проституток, – пояснила девушка.

– Проститутка? – переспросил юноша.

– Ну, да, обычная, совсем мертвая, подъездная путана, – кивнула одноклассница. – Если честно, не хочу об этом говорить.

В дальнейшем Ева не распространялась насчет увиденного утром. Она пыталась сосредоточиться в написании пробника, но ей до сих пор было не по себе.

После прослушивания текста для изложения, оставшиеся четыре урока прошли в идеальной тишине. С полной уверенностью в том, что отписавшихся учеников отпустят домой после тестирования, они уходили в раздевалку; возле выхода их встречал охранник дядя Ваня, который сообщал, что директор издала приказ о том, что после пробников не отпускают, как то было раньше.

По расписанию следующим уроком должно было быть ОБЖ, но учитель сжалился над измученным классом и разрешил ничего не делать. Кира и Ева закончили единовременно. Они вместе спускались на первый этаж, в кабинет 114.

– Серьезно? Мертвая проститутка? – поразившись, переспросила Кира. Подруга активно закивала, почувствовав, как к горлу подступал ком. Вспоминая, где находился труп, девушка невольно поежилась – она вновь услышала тот резкий аромат свежей крови, смешанный с нервировавшим ноздри запахом адреналина. Это было и ужасно, и очаровательно – все в одном флаконе. Она не могла точно передать все свои ощущения словами, ведь единственная ее цель – забыть об этом утре.

– Абсолютно! Совсем мертвая, – позже Романова решила рассказать о том, о чем она не стала говорить Марку. – Знаешь, это, наверное, очень странно… Нет, это определенно странно! Не пойми меня превратно – я где-то уже видела эту девушку, ее лицо мне было поразительно знакомо.

Кира усмехнулась.

– Что?

– Я просто представила, что Марк бы сказал на эту фразу, – Ева вопросительно посмотрела на подругу. – Девацка, я смотреть, ты хорошо знать, где ффодятся шилюхи.

– Конечно, он противный, но не настолько же! Хотя…

Точно в тот миг мимо них проходил Марк, в своих любимых наушниках-чебурашках, которые вручную были выкрашены в черный цвет, а поверх колпаков были нарисованы красные кресты. Парень не слышал разговора девчонок, хотя нутром ощутил, что говорили о нем. На какое-то мгновение ему захотелось подслушать их, он даже потянулся к наушнику, но остановился, припомнив меткое выражение: «Меньше знаешь – крепче спишь».

Однако Ева больше никому не говорила об утреннем инциденте, даже Владу. После школы она хотела рассказать обо всем родителям, впрочем, впоследствии делать этого не стала, представив их реакцию на то, что их чадо могло увидеть такой ужас практически на пороге дома. Впрочем, ее отец и так работал в милиции, лучше ей сделать вид, что она ничего не видела и не знала о произошедшем убийстве. Кроме того, на ее нервы теперь сильно воздействовало ожидание результатов пробника.

В 114 кабинете было очень холодно. Вновь прибывшие поспешили закрыть все окна и занять наиболее удобное место. Третья парта среднего ряда приглянулась Кире и Еве. Марк огорченно вздохнул и сел перед подругами, достав тетрадь из сумки. Тонюсенькая зеленая тетрадка, самая обычная, в клеточку, только на обложке черной ручкой что-то было изображено. Спросите, имеет ли это какое-то значение? Определенно имеет, о чем я расскажу позднее.

На уроке не было ничего интересного. Кира все время о чем-то рассказывала – то о своей любимой группе МетамфетоМиР, более известная как ММР, то об очередной своей влюбленности, но Ева толком не слушала ее, уплывая в какие-то свои мысли.

Далее по расписанию была геометрия в 106 кабинете.

Ева по-быстрому занесла туда свою и Кирину сумки и пошла в столовую, где на переменах всегда можно было найти полкласса.

Кира все еще стояла в очереди, в то время как Ева приметила одиноко сидевшего за столом Марка. Ссутулившись, он вяло ковырял содержимое тарелки (честно говоря, не знаю, что это было, но боюсь, оно когда-то было живым, но позже перемолотым). Девушка, радостно улыбнувшись, села напротив него. Зильберштейн медленно поднял на нее взгляд и вскинул бровь.

– Приятного аппетита, – пожелала Ева.

– Ммм… Спасибо, – неуверенно поблагодарил он. Должно быть, хотел сказать «danke».

– Битте, – улыбнувшись, произнесла девушка с чистым русским говором.

Подумав немного, Марк весь сморщился, и его передернуло.

– Прошу, не надо, – жалобно вымолвил он и, взяв тарелку, покинул стол.