Евгения Мелемина - Мстители

– То есть «не мог бы», – уточнила Кира.

Артем пожал плечами и добавил:

– Статус – для новых отношений свободен.

– Статус – мне пофиг.

– Очень. Очень приятно, – закивал Артем, хватая девушку за руку и принимаясь трясти ее с картинным воодушевлением, снова меняясь, превратившись из ангела в солидного топ-менеджера крупной корпорации. И начальническим голосом прикрикнул на уставившихся поваров: – Так! Почему не работает никто?! Консоме подгорает, сорбет стынет! Давайте-давайте! Арбайт!

Прихватив со стола пару яблок, одно он сунул в карман, а второе, старательно обтерев, вручил Кире, и, снова предложив ей руку, выпроводил через черный ход, даже не спрашивая, собирается она уходить или нет. Понятно, что после такого скандала работать здесь девушка уже не сможет или не захочет.

Он вывел ее на улицу, под яркий солнечный свет и с благодарностью, хоть и наигранно, взглянул в синее высокое небо. Небеса наконец-то прислали ему чудо, а Артем был авантюристом и актером по сути: скучная монотонная жизнь его утомляла, девушки, чьи интересы ограничивались новым колором волос и постингом фоток в социальных сетях, надоели до зубного скрежета, хотя и в них была своя известная прелесть. Кира появилась как раз вовремя, чтобы спасти современного Онегина от сплина. Артем не собирался никуда ее отпускать – эта девушка-валькирия, девушка-приключение должна была привнести в его жизнь много нового и яркого, может быть, даже ту самую неповторимую и единственную любовь.

Артем искоса глянул на спутницу: хрупкая красавица с облаком светлых волос – совершенно некрашеных, между прочим!

Да, любовь вполне может случиться, признал он про себя. Вполне.

Оказавшись на улице, немного успокоилась и Кира. Расстройства утра понемногу отступали под теплым солнцем, ярким небом и разноцветьем городской жизни: мимо неторопливо проплывала автомобильная «пробка», пестрели рекламные билборды, неповторимыми принтами вспыхивали платья и сарафаны. Настроение потихоньку начало приходить в норму: долго злиться Кира не умела. И спутник ее уже не казался ей неприятным, хотя и говорил то, что обычно говорили другие – обычная лекция на тему «не лезь не в свое дело – целее будешь», всегда в разных вариантах и с одинаковой моралью в конце. Своеобразные басни современного мира.

– Меня тоже много что бесит, но я научился сдерживать себя, – делился Артем, не думая о том, интересен ли его спутнице его личный опыт борьбы со стрессом или нет. – Если мы начнем отрывать друг у друга зеркала, воцарится ужас и анархия!

– То есть ты трус? – лениво уточнила Кира, подставляя лицо солнышку.

Это был запрещенный прием – Артем, как и многие молодые люди, побаивался подобных обвинений, поэтому поспешил пояснить:

– Ну, ты как себе все это представляла? Вот ты вошла, бросила, вот он будет бычить, и тут ты… что? Сдаешь его ментам, и все такие радуются вокруг?! Скажи, хотя бы какой-нибудь запасной план у тебя был? Самый ориентировочный, пусть неочевидный, пусть приблизительный план отступления?

– То есть ты трус, – подытожила Кира.

– Хочешь, вернемся обратно? – помолчав, спросил Артем.

Ему уже не казалось, что в зале маленького кафе он подцепил чудо-валькирию. Скорее уж, горе-гарпию.

– Не вопрос, – отозвалась Кира.

Горе-гарпия развернулась и отправилась к главному входу в кафе. Артем с тяжелым сердцем побрел за ней – надо же, вроде и обидела его девчонка, но к ней уже вроде и привязался… по крайней мере, будет нелишним посмотреть, чем дело закончится, и вмешаться, если потребуется.

Вмешательство могло и потребоваться – возле входа Артем сразу заприметил полицейскую машину, и двое полицейских мелькнули в дверях. Значит, предполагается жалоба, протокол, дело… И как ее тогда спасать? Наврать, что это его полоумная сестра со справкой и правосудие здесь бессильно?

А Кира машину будто и не замечает – идет себе и идет.

– Стой-стой, – наконец примирительно вздохнул Артем, беря ее за руку. – Я тебе верю. Пошли отсюда.

Кира развернулась. В ее глазах затаилось непонятное выражение. Нежная злость, автоматически подобрал определение Артем и сам поморщился – как неестественно звучит…

– То, что ты считаешь себя неотразимым, не делает тебя неотразимым, – мягко и почти шепотом сказала Кира, взяв его за лацкан пиджака и притянув к себе.

Вот и поговорили.

Артем собирался обидеться еще раз и всерьез – пошутили и хватит, в конце концов, – но тут появились полицейские и заозирались по сторонам, явно разыскивая кого-то.

– Предлагаю продолжить нашу беседу в более спокойной обстановке, – поспешно сказал Артем, развернул Киру и увел в переулочек, где она сразу же заметила припаркованную на пешеходном переходе машину, которую обходила женщина с коляской. Кира тут же забыла о полиции и недавнем происшествии, явно намереваясь повторить акт наказания.

– Да что ж с вами такое-то, люди?!

Она вынула из кармана ключи, зажала в кулаке так, что один из ключей начал казаться подобием кастета, и направилась к машине с этим орудием возмездия наперевес. Еще немного – и не миновать длинной глубокой царапины на блестящем боку.

– Тихо-тихо, – предупреждающе забормотал Артем, поймав себя на том, что уже дважды за час мурлычет это успокаивающее «тихо», словно маленькому и очень непоседливому ребенку. – Дай я.

– Ты будешь царапать? – удивилась Кира, и злость из ее взгляда пропала.

Артем покачал головой и нажал кнопку на брелоке: машина пискнула, разблокировав сигнализацию.

– Прошу, – махнул он рукой, открывая дверцу. – В отличие от того борова, я готов признать свою ошибку и переставить машину куда скажешь. Тебя подвезти?

– Спасибо, сама дойду, – сухо ответила Кира.

И тут раздалась трель мобильного телефона. После Кира вспоминала: еще до того, как она увидела на экранчике имя «Федя», и до того, как услышала его голос, она вдруг почувствовала легкий холодок, словно где-то рядом открыли дверь морозильной камеры, а солнце на мгновение потемнело, закрывшись скучной серой пленкой.

Федя был обстоятелен и спокоен – по крайней мере, голос его ничем не отличался от того голоса, каким он обычно спрашивал ее «Как дела?», но было в нем тщательно скрываемое огромное внутреннее напряжение. Что-то случилось, подумала Кира. Что-то совсем-совсем плохое…

Выслушав друга, она сунула телефон в сумочку и решительно полезла в машину. Артем с удивлением наблюдал за ней: только что оживленная и очень юная, Кира вдруг побледнела и моментально повзрослела, оставшись все такой же красивой. И взгляд ее глаз уже стал совсем другим: решительным и холодным.

– Ты поедешь или мне самой за руль сесть? – спросила она.