Таня Иванова - Когда идет дождь

– Это что здесь происходит!? – услышала она откуда-то издалека голос матери. – Пошел прочь! – крикнула она.

Мальчишка тут же убежал, а Вики так и лежала с блаженной улыбкой на земле.

– Вставай, вставай я тебе сказала! – кричала мать.

Но Вики стала что-то соображать, только когда мать схватила ее за волосы. Ей стало очень больно и слезы полились из ее глаз. Она стояла перед матерью, низко опустив голову, не понимая, почему у взрослых все самое приятное под запретом.

– В глаза мне смотри, – услышала Вики и подняла голову.

Мать размахнулась и дала ей пощечину.

– Вот так ты должна была сделать… Слышишь!? – кричала она. – Вот так! – она еще раз ударила дочь. – Вот так! Вот так!

Пощечины падали на мягкие щеки девочки одна за другой до тех пор, пока Вики не упала без чувств.

После этого еще целую неделю ее не отпускали на улицу. Даже школа была под запретом. И всю эту неделю каждый день к ним домой приходил Сережа – спокойный юноша шестнадцати лет, сын маминой подруги. Он слушался свою родительницу во всем. Когда мать Вики прибежала к подруге в истерике, то та сразу предложила: «Надо ей создать рефлекс. Как у собаки Павлова». После этого Сережа каждый день приходил к ним домой, целовал Вики в щеку, а она давала ему пощечину.… Одну за другой… Одну за другой.

Сначала Вики было его жалко, и она только делала вид, что бьет. Но мать, неустанно присутствующая на этих воспитательных мероприятиях, заставляла бить сильнее. Так жалость к Сереже превратилась в ненависть за то, что он такой хлюпик. Потом это чувство перешло на мальчика, который тогда ее целовал, за то, что он убежал и даже не попытался вступиться. Потом ей стало стыдно. На седьмой день воспитания моральных качеств Вики ненавидела весь мир, включая себя. Ей было обидно, стыдно и, наконец, жалко себя.

Вики думала, что на этом ее мучения закончатся, но мать придумала еще одну игру. Каждый день Вики вставала перед зеркалом и говорила: «Если молодой человек или мужчина обнимает меня или целует, а я позволяю ему это делать, то это значит, что я – шлюха и проститутка». Конечно, данная ежедневная молитва произносилась в присутствии матери, по окончании которой она говорила: «Вот и правильно дочка. А то не дай Бог, еще в подоле мне принесешь».

Так ее отучили быть свободной. А сегодня Кабан вернул ее на ту детскую площадку, но мамы рядом уже не было. Вики поняла, насколько она может быть развратной и опущенной. Стыд, рожденный в ее мозгу, заливал лицо красной краской, а желание, рожденное Кабаном, делало тело мягким и непослушным. Ее глаза горели, как два уголька, губы вспухли, челюсть слегка побаливала, а пульсация внизу живота не давала думать ни о ком, кроме Кабана.

Она улеглась на кровать, закрыла глаза и уснула.

Утром снова прозвенел будильник. Попытавшись встать с кровати, Вики застонала: тело болело, как после фитнес-клуба. Когда она окончательно проснулась, то вспомнила вчерашний день.

– Боже, что же мне теперь делать? – спросила она то ли себя, то ли стены, то ли бога. – Как мне идти на работу? Там же будет Максим. А вдруг…, – новая мысль, как стрела, пронзила ее мозг, – вдруг он всем расскажет… Как я буду там работать, смотреть людям в глаза, здороваться? Ужас…

Вики не хотелось идти на работу, но она ясно осознавала, что все же пойдет: нужно платить за квартиру, покупать еду и хотя бы иногда одежду.

– Привет! – поздоровалась соседка, как только Вики вышла из комнаты. – Ты постриглась? Или покрасила волосы? – спросила она.

Вики вытаращила глаза, не веря своим ушам. За все время, что они живут вместе, кроме привет и пока, она от своей соседки больше ничего не слышала. А тут вдруг…

– В любом случае, ты отлично выглядишь! – сказала соседка, не дождавшись ответа. – Пока.

Она выпорхнула, как бабочка из своего кокона.

Виктория подошла к зеркалу и ужаснулась: на нее смотрела совершенно другая женщина. Нет, цвет волос и кожи был тот же, та же фигура и осанка. Но глаза… Глаза горели, как два ярких огня. Свет был даже ярче, чем солнечные лучи.

– Я – падшая женщина, – грустно сказала она сама себе, но глаза от этого не поблекли.

Зайдя на кухню, она почувствовала, что очень хочет есть, но холодильник был почти пустой. Нашлось два кусочка батона, один ломтик сырной колбасы и одно яйцо. Съедено это было почти за пять минут.

Решив, что по дороге на работу нужно зайти в магазин и купить что-нибудь, Вики вышла из дома. Солнце светило ярко, одаривая своей теплотой всех людей. У Вики невольно поднялись уголки рта.

«Как же все-таки хорошо, – думала она, идя по тротуару».

Лишь две мысли омрачали ее хорошее настроение: «Как смотреть в глаза Максиму?» и «С Кабаном она больше никогда не встретится».

В магазине Вики купила круасаны, салат, молочный шоколад и три банана.

– Привет, – поздоровалась она, зайдя в офис и увидев Машу. – Будешь круасаны? – спросила Виктория, увидев удивленное лицо Маши.

– Я буду есть круасаны только в том случае, если к ним будет подана история о твоей бурной ночи, – заявила Маша ничуть не стесняясь.

Вики невольно взглянула в сторону стола, где обычно сидел Максим, но он оказался пуст.

– Ну, рассказывай. Кто он? Это Максим? – спросила Маша.

– Что? – вскрикнула Вики. – О чем ты говоришь?

– О чем я говорю? Ты себя в зеркало видела? Ты же вся светишься. Тебе было хорошо, да? Тебе понравилось? Ну, ну же говори. Мне же интересно.

– Я не понимаю о чем ты говоришь, – злобно заявила Вики, хотя поняла, что от Маши так просто не отделается.

– По-моему, ты обязана мне рассказать. Это же я поместила твою анкету на сайт. Ты меня благодарить должна, а не обижаться. Хоть стала по-человечески выглядеть. А то ходила, как мертвяк, по офису. У меня даже иногда складывалось впечатление, что я на кладбище работаю, – обиженным голосом заявила Маша.

– Я не хочу об этом говорить? – негодовала Вики. – Ты же не знаешь, что вчера было.

– Я вижу результаты, – довольно улыбнулась Маша. – Они, скажем прямо, написаны на твоем лице. Но я готова выслушать всю историю.

Вики отвернулась от нее, открыла салат и начала закидывать ложку за ложкой себе в рот.

– Да-а-а, – протянула Маша. – Даже и не думала, что он такой зверь, – хихикнула она.

Вики всегда старалась найти объяснение поступку другого человека, что позволяло ей не судить людей и не обижаться на них. Но в данный момент она Машу просто ненавидела.

Когда подошло время обеда, то Вики отказалась идти в столовую, сказав, что она плотно позавтракала. На самом деле есть ей хотелось зверски.

– Слушай, если не хочешь рассказывать свою историю, то я могу рассказать о себе, – сверкая глазами, предложила Маша.

Тут Вики вспомнила, что Маши вчера не было на работе, да и дома она не появлялась.