Александр Садовников - Гримуар понтифика

– Не волнуйтесь, магистр Юга, все будет организовано как надо. Давайте распределим наши роли. Я, магистр Востока, беру на себя прикрытие со стороны полиции и судебных органов.

– Я, магистр Запада, организую примерное наказание.

– Хорошо, тогда я, магистр Юга, организую прессу и освещение события на всем его протяжении.

Это были члены жестко конкурирующих меж собой организаций, но сегодня в связи с чрезвычайными обстоятельствами и фактическим бунтом на их ранее казавшемся несокрушимом управленческом корабле они решили выступить заодно.

В развитие темы секретарям было дано указание немедленно связаться в Москве с нужными людьми и разработать план безопасного прибытия и отбытия от некой гостиницы до вышеупомянутой церкви. И это была, вероятно, непростая задача, так как три секретаря, несмотря на полагающийся им по рангу полностью невозмутимый вид, одновременно нахмурили лбы.

При этом, если бы кто-то из посторонних попытался найти в Москве эту самую Церковь Полночного Отражения, чтобы понять сложность маршрута к ней и таящуюся в ней опасность, то у него ничего бы не получилось. Ее не было ни в справочниках, ни в путеводителях, о ней ничего не знали московские экскурсоводы и теологи; а само религиозное учение, которое в ней проповедовалось, было известно чрезвычайно узкому кругу лиц. И странности для непосвященных на этом не заканчивались. Надо сказать и то, что до сего времени вполне реальная девушка, успешно сдавшая свою вторую сессию и перешедшая на второй курс университета восемнадцатилетняя москвичка Инола Л., которая никогда в своей жизни не имела дел с каким-либо братством, не встречала ранее человека по имени Маркус Шекепет, не имела никаких контактов с оккультистами; и вот для нее, уж точно, стало бы сюрпризом весьма непонятного свойства, что через семнадцать дней она должна за кого-то выйти замуж. Впрочем, для дальнейших событий эта ее наивная непосвященность не имела абсолютно никакого значения.

Хотя вокруг Инолы уже вовсю громоздились интриги и козни, о которых она не имела никакого понятия, у нее в тот момент было хорошее настроение, ведь завтра она шла на собеседование, по итогам которого могла бы трудоустроиться на два оставшихся месяца лета на должность секретарши, чем неплохо пополнить свой достаточно скромный, студенческий бюджет.

Нави:

– Вообще-то, все началось несколько сумбурно.

На двери офиса табличка: «Маркус Вольдемар Шекепет – Магистр Северного братства неутомимых адептов Великого Гонория Третьего. Консультации по магии и гримуарам». На его пороге меня встретил одетый во все черное секретарь, который довел до дверей одного из кабинетов и, кивнув головой, предложил зайти внутрь.

Я толкнул дверь, вошел в какой-то густой полумрак и поздоровался практически в пустоту. Никакой ответной реакции не последовало, и когда мои глаза после яркого солнечного света в офисном коридоре через несколько секунд адаптировались к царившему в помещении явному дефициту люменов и кандел, я, все еще стоя у двери, разглядел у дальней стены сидевшего за столом человека и несколько горящих на стенах свечей в подсвечниках.

Я подошел ближе, поздоровался еще раз, однако маг-чернокнижник, опять без какой-либо ответной реакции, с избыточно насупленным видом продолжал, уткнувшись взглядом в лежащую перед ним на столе большую толстую книгу, бормотать себе под нос, по всей видимости, некие важные шепелявые заклинания. Одет он был в белый балахон, а на голове у него был венок с какими-то полевыми цветами. Примерно через минуту после моего появления он приоткрыл щелочки своих глаз; с трудом, как мне показалось, сфокусировал на мне немигающий взгляд, потом щелочки минуты на две закрылись, и, когда я уже был почти уверен, что он под кайфом и теперь впал в некий потусторонний транс, его балахон в месте живота пошел волнами, а воздух всколыхнулся от несвойственного обилия в слове «журналист» шипящих звуков:

– Вы – журналист?

У него это получилось: «Вы ш-шурналиш-ш-т?», – при этом глаза его широко раскрылись.

– Ну да, а я что – не вовремя? У нас с вами на это время интервью для нашей радиостанции. Ваш секретарь вас забыл предупредить?

– Нет, почему же, заходите и садитесь, – он показал рукой на стоящее у стола кресло. – Вы пришли на одиннадцать минут раньше, – он кивнул головой на висевшие на стене старинные настенные часы с боем. Слова «пришли» и «раньше» у него опять прозвучали точь-в-точь как у змеи.

– На интервью я предпочитаю не опаздывать, прихожу с небольшим запасом времени. Если я зашел рано, могу зайти позже.

В ответ он отложил книгу и слегка окрепшим голосом, но тоже с избытком шипящих, заявил:

– Раз уж зашли, то оставайтесь. Садитесь, – он кивнул на кресло напротив него. – Я после непростых ночных бдений, и мне надо дочитать это заклинание, – он ткнул пальцем в раскрытую страницу, – иначе дух обидится и никогда больше не придет. Оно против змей.

Маг произносил все слова с каким-то постоянным дефектом в голосе, но вполне серьезным тоном. Я огляделся по сторонам в поиске названного духа, змей на полу в боевой стойке, признаков других чудачеств и вообще всего необычного. Затем, прежде чем сесть, в царившей полутьме внимательно осмотрел и предложенное мне кресло, чтобы на нем не затаилась какая-нибудь скользкая ползающая гадина, возможно, приглашенная сюда для только что названного мне пикового эксперимента. Впрочем, все было буднично, мы были в комнате вдвоем, помещение было вполне офисного плана, если не считать того, что на стоящих вдоль стен двух стеллажах были какие-то артефакты непонятного назначения, а также ветхие свитки и книги. При этом на столе, кроме «манускрипта» с заклинаниями, темной резной деревянной шкатулки и подсвечника, ничего не было, а сам стол стоял в центре большой пентаграммы, искусно выложенной из цветного лакированного паркета.

Этого чудика мне сосватал редактор рекламного отдела моей радиостанции, заявив, что радиослушатели от темы магии, любовных приворотов и общения с реальным волшебником будут просто пищать от восторга. Что этот чернокнижник – удачно практикующий народный колдун-врачеватель, и с ним можно без опаски поговорить об оборотнях и прочей потусторонней хреновине. И он якобы готов ответить на любые нескучные вопросы. Но он меня сразу предупредил, что в части коммуникабельности с незнакомыми людьми этот маг – «молчалив и необщителен, как только что пообедавший удав». Так что я должен его хорошенько разговорить, и это задание руководства.

Однако маг опять ушел в себя, пауза затягивалась, он опять смотрел в свою черную книгу и что-то бормотал под нос. Затем он снял венок, положил его в шкатулку, перевернул страницу и продолжил свои манипуляции. Потом взял из шкатулки ветку от какого-то дерева и начал неритмично намахивать ею по сторонам, как сбрендивший от обилия незнакомых нот дирижер.