Виктор Грецкий - Zona O-XА. Книга 1. Чёрная дыра

Четвёртого заключенного, который оказался под утро в тяжелой коме, решено было отправить в Москву в Склифа, так как в столице у него жила тётка (единственный родственник), которая сразу же откликнулась, согласившись приехать и сопровождать больного до Москвы, хотя, как вы понимаете, необходимости в этом никакой не было. Фамилия зека была Ко́зел.

Наступала весна 2003 года. На смену «Рыбам» спешил «Водолей», и Россия, которой этот знак покровительствовал вот уже двадцать тысяч лет, пыталась зацепиться своими маленькими только что проступившими корешками хоть за что-нибудь, чтобы, наконец, выполнить до конца свою историческую миссию и выступить главной цементирующей силой в этой беспощадной и безжалостной битве Добра и Зла.

– …убей мою подругу, убей мою подругу, убей мою подругу. Если не сумеешь, я помогу. Из-за неё мы ходим по кругу… убей, убей, убей… – Сознание возвращалось медленно: —… убей мою подругу, убей, убей, убей…

– Да, хоть бы ты её, што ли, вже вбыл, – сказал Внутренний Голос, почему-то переходя на одесский диалект.

– А почему я? Чуть что сразу, Федя, Федя, – обиженно засопело Сознание, пытаясь понять в чем дело и, как всегда в таких случаях, затягивая время. Одновременно оно, усилием силы воли, привлекая для этого только правое полушарие и давая, тем самым, левому отдохнуть по максимуму, до последней секунды, пыталось включить интеллект и открыть один, опять же, только правый глаз.

Почему Штирлиц, просыпаясь, открывал всегда только правый глаз, он не знал.

– Интуиция, наверное, – подумал он, когда поймал себя на мысли, что внимательно осматривает комнату одним правым глазом.

На самом деле, это был его основной прокол. Он никогда не умел прищуривать правый глаз, и, в результате, всегда его лишался. Один и тот же прокол, если он повторялся дважды, отбрасывал Штирлица всегда в восьмой уровень, и ему вновь и вновь приходилось проходить все семь кругов ада заново.

– Из-за неё мы ходим по кругу, – донеслось до сознания вновь, – убей, убей, убей…

– Не понял? – на Штирлица внимательно смотрела Пузачёва.

– А она чё здесь делает? Я, вроде как, уже у себя? Неужели догнали? – молнией пронеслось в голове. Но тут включилось левое полушарие.

– Фу, ты чёрт! Опять жена, уходя на работу, не выключила телевизор.

Пузачёва досадно махнула рукой, презрительно фыркнула, показала язык, незаметно выбросив при этом из левой руки заколку для волос и, больше не обращая внимания на Штирлица, увлеклась игрой с ВИА-ГРУшниками.

– А причём здесь они? – ударило по мозгам. – А-а-а-а-а, клип.

– Проклятый звук, – подумал Штирлиц, – сам себя регулирует. То молчит как рыба, а то орёт, как сбоку раненый.

Вставать не хотелось. Внутренний Голос, сказав напоследок: – Лучше бы ты её всё же трахнул, а иначе она тебя всё равно уроет, – пошёл спать.

САМ, ничего не говоря, продолжал доставать звоном в правом ухе.

– А, таки, чуть не догнали, – сообщил ВГ, засыпая. – Ещё бы пять сек и Алка тебя опять глаза лишила, а это твоя последняя попытка, или ты не Воин. Так всегда из жизни в жизнь и будешь Кутузовым прыгать.

– От судьбы не уйдёшь, паря, – добавил ВГ, нарочно сильнее обычного картавя.

– Зато можно убежать, – зло ответил Штирлиц, отбрасывая одеяло, и тем самым давая понять, что он уже окончательно проснулся.

– И не убежишь, но если очень постараешься, то можешь догнать, – зевнул САМ.

– Не забывай, у тебя последняя попытка, – мягким баритоном в левом ухе растёкся он.

– Ну, всё-всё! Уже не сплю, – сказал вслух Штирлиц, для убедительности дернув себя за ухо и пытаясь глазами найти пульт телевизора.

Но, странное дело, сон улетучился, а САМ и ВГ, которые постоянно наведывались к нему последние дни во снах, никуда не собирались исчезать и, как ни в чём не бывало, оставались на месте.

– Не понял? – опять вслух сказал Штирлиц, найдя, наконец, пульт и выключив телевизор.

– Это у тебя от избытка рекламы такая реакция. Ты ещё морду сделай, как тот придурок из ролика, и будешь как в передаче «Один в один», – опять зевнул САМ.

ВГ тоже оставался на месте, мирно похрапывал и никуда не собирался исчезать.

– Не п-о-о-о-н-я-л, – Штирлиц хохотнул от изумления. – Это что же у меня раздвоение личности теперь будет? Я и ты?

– Не раздвоение, а разтроение, – ответил САМ. – Он (он кивнул в сторону ВГ) поспит пару часиков по-вашему, земному, и тоже вернётся к тебе. Так что мы теперь всегда будем втроём, пока ты снова не съедешь в свой восьмой уровень. Но в этот раз уж точно без нас. Хватит, мы своё отмучались. А тебе, похоже, это нравится. Похоже, ты по жизни альтруист. Или мазохист? Что, в прочем, одно и то же. Тащишься от страданий.

– Пожалуй, и я часок посплю, утомил ты нас сегодня, однако, всех. А ты можешь пока мячиком поиграть, тебе понравится.

– Пожуем – увидим, как сказал лев, заглатывая голову дрессировщика, – протянул задумчиво Штирлиц, внимательно прислушиваясь к звукам внутри себя и трогая голову правой рукой. На всякий случай, даже пристукнув по ней.

Голоса исчезли.

– Похоже, отдохнуть надо сегодня пол денька, – решил он, направляясь в ванную комнату.

Александр Гиров уволился из рядов Вооруженных Сил в апреле 2001 года, по состоянию здоровья, в звании – полковник. Условия увольнения его были крайне загадочны даже для его супруги, не говоря уже о друзьях, соратниках по профессии, и этому были свои причины.

Во-первых, контора, в которой проходил службу Гиров, на закате второго тысячелетия от рождества Христова была, наверное, самой таинственной и могущественной структурой на всём земном шаре.

Во-вторых, некоторые биографические данные Гирова заставляли людей, знающих его с детства и участвующих в его привлечении к шпионской деятельности, глубоко – глубоко задумываться над всеми событиями, происходящими с ним и вокруг него. Но всё по порядку.

И так, во-первых. Главное разведывательное управление Генерального штаба Вооруженных Сил многострадальной матушки России (сокращенно ГРУ или как его называли меж своих – «Стекло»), где проходил службу Гиров, являлось единственной на всем постсоветском пространстве шпионской структурой, которой удалось, несмотря на крах СССР, сохранить себя, практически, без потерь, и даже укрепить своё положение среди аналогичных мировых ведомств.

Это было последнее пристанище, где ещё оставались люди, сознание которых, в силу их профессиональной подготовки и национальной принадлежности, указывающей на несгибаемую силу духа (здесь тысячелетиями жили Воины, пропитавшие саму Землю своим желанием победить в бою и остаться живыми) мог посетить Космический Разум. Ибо этот Разум, как указал великий индийский философ Шри Ауро Биндо, руководствуясь принципом – «не навреди», сейчас уже мог посетить только молчаливое сознание.