Георгий ДеПеРе - Пожизненная прививка

– Анна Афанасьевна, а что такое аборт?

– Это плохое слово Вера, где ты его услышала.

– Мама сказала. Она на Надьку вчера орала. Говорит, это же надо – третий аборт! Будешь таскаться, паскуда, выгоню из дома.

– Верочка Копылова у нас девочка проблемная, – говорила на педсовете Анна Афанасьевна.

Наконец персонажи распределены и актёрский состав укомплектован. Самая кроткая, роль сторожа – досталась Сергею Мальцеву. Копыловой ничего не досталось. Она в отчаянии уткнулась лицом в ладони и заплакала.

– Вера, не расстраивайся. Ты в следующий раз будешь в спектакле играть. Мы ещё что-нибудь придумаем.

– А пусть она собачкой будет, Анна Афанасьевна? – предложил Сергей. – Там же у сторожа собака была.

Копылова просияла.

– Я собачкой буду! Жучкой. Анна Афанасьевна, можно я собачкой буду?!

– Ну конечно. Если хочешь… Там вроде пёсик был. Почему бы и нет. Только у собачки роль без слов.

– А я лаять буду. Я громко буду лаять: ав‑ав‑ав!!!

Все смеются. Тявканье и вправду походит на собачий лай.

Так и порешили. С этого дня Вера стала активно готовиться к роли Жучки.

Вначале она принесла самопальную маску из кроличьего меха. Мохнатая мордочка имела прорези для глаз и резинку. Девочки по очереди примеряли её на перемене и лаяли. Через неделю она принесла настоящий собачий ошейник с ржавой застёжкой. Его тоже примеряли, до тех пор, пока не сломали крепление. Расстегнуть не смогли, и Ленка Лютикова просидела весь урок в ошейнике.

Когда Вера принесла цепочку от сливного бачка, восторгу мальчиков не было предела. Каждый хотел покрутить цепь и припечатать кому-нибудь по ноге или спине. Белая фарфоровая ручка плохо удерживалась в детской руке, поэтому вылетала вместе с цепью куда попало. А именно в стекло шкафа. В результате Сашу Куценконаказали, а опасный реквизит изъяли.

– Пусть у меня полежит до концерта, – сказала Анна Афанасьевна.

Мы – старшеклассники, дети отстойного развитого социализма, в отличие от пионеров довоенной эпохи давно потеряли способность «взвиваться кострами в синие ночи». Любовь, Комсомол и Весна совсем не трогают наши сердца. Программу Время по телику, если и смотрим, то краем глаза, чтобы узнать о новых победах наших спортсменов. А на демонстрации 7‑го ноября ходим для того, чтобы на полпути до центральной площади, свернуть куда-нибудь в переулок, найти беседку в детском садике и побухать из горла «яблочной» или портвейна три семёрки. Главное на демонстрациях – это не получить знамя при раздаче реквизитов. Знаменосцы обречены пыхтеть в первых рядах колонны и шлёпать через весь город. Совсем другое дело – нести на палочке какого-нибудь члена КПСС, Подгорного, Русакова или на худой конец – Кунаева.

– Игорёха, ты кого несёшь?

– Фиг его знает, очкарик какой-то.

– А мне толстый достался, нерусский кажись…

Во-первых, они лёгкие. Во-вторых, если торжественно поднять их над головой и выйти из колонны демонстрантов, это не вызовет вопросов у милиции. Святые иконы становятся как бы пропускным билетом за угол. Кому какое дело, может пацаны в туалет захотели. Поэтому мы смело идём друг за другом, удаляемся в квартал и находим детский садик. И здесь, в беседке, открываем 9‑ю сессию 7‑го созыва Верховного Совета и ВЦСПС. Так вот и сидим в составе политбюро, пьём «Агдам», закусываем пирожками и травим анекдоты.

– Слышь, Никола, чё такое ВЦСПС?

– Не знаю, шобла какая-то. Типа нашего комитета комсомола в школе.

Если бы вы учились в 10‑м «Б», как я, то за три года под руководством Ноны Александровны догадались, что вся эта шумиха и трескотня вокруг музея– сплошное очковтирательство. И что усилия географички по воспитанию патриотического духа у своих питомцев в итоге сформировало критический взгляд на вещи. А всё потому, что храм веры, построенный на фундаменте лжи, – это что-то типа избушки на курьих ножках. Как повернёшь – так и встанет. То к лесу передом, а к тебе задницей, то, – наоборот: к тебе задницей. Бесконечные лозунги гвоздями пробивают наши головы в течение многих лет, и ходим мы строем на демонстрации с дуршлагами на плечах и запеваем: «Щорс идёт под знаменем, красный командир!» Или, «Всё выше и выше, и выше…»

А Нона, крепко оперевшись ногами в пол, продолжает отчитывать пацанов за то, что на перемене они повесили портрет Юрия Гагарина вверх тормашками. «Ваши деды окрасили знамя нашей родины своей кровью!» «Вы – будущие защитники Родины и великого дела построения коммунизма!» «Александр Матросов грудью закрыл амбразуру дзота, а вы надругались над святым!» И сколько не возражаем мы, что, мол, Гагарину так привычнее, кверху ногами на орбите летать, она только больше распаляется и колотит идеологическими штамповками, словно тазиками, по нашим головам.

Нона Александровна суровая тётка. Не то, что училка по химии, Зоя Николаевна. Тапостоянно трындит о добре.

– Добро порождает добро – говорит она. – Если вы сделаете добро кому-нибудь, она к вам обязательно вернётся. Знаете такую песню, – поделись улыбкою своей, и она к тебе не раз ещё вернётся. Вот вы сами попробуйте!

Никто, конечно, ей не верит. Кроме недоделанного Митяя – никто. Он решил попробовать на уроке географии и всю дорогу улыбался до ушей. В итоге Нона выгнала его из класса и приказала вызвать родителей в школу. Вывод: не делайте добро на уроках экономической географии. Да и вообще, на всех уроках. Надо сказать, у Митина напрочь отсутствует критическая позиция. Онкак флюгер – куда ветер дунет, туда и поворачивается.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.