Татьяна Росс - Кама с утрА. Картинки к Фрейду

Сейчас принято говорить, что времена невинных девиц ушли в прошлое и мужчин больше не интересует, спала ли его избранница с кем-то до него или хранила ему верность. Это так и не совсем так. Все-таки, какие бы времена ни приходили, потаскуху в жены никто брать не желает.

– Почему с одними спят, а на других женятся? Во-во… Сами подумайте, – вопрос вечный, не утративший силу и сегодня. Мне казалось, я знала на него ответ…

Встретив меня, которая в свои двадцать с лишним сохранила душевную чистоту (ну, это я ему себя такой предъявила), Максим завелся не на шутку. Конечно, вряд ли он рассчитывал на физическую девственность в мои годы и с моими внешними данными, но ему импонировало то, как я, при всем при том себя вела. Он прекрасно видел, что по натуре я сексуальна, и терпеливо ждал, когда я отдамся полностью. Ему доставляла удовольствие наша светская возня. Букетно-конфетный период растянулся на несколько месяцев. Но он чувствовал, что я легковозбудима. Стоило дотянуться пальцами до соска, я вздрагивала, будто от электрического разряда. С трудом приходилось держать себя на границе, перейдя которую я уже была бы не в силах сопротивляться. Макс все это чувствовал и знал – как только мы перейдем к ближнему бою, со мной не нужно будет возиться, взращивая мою сексуальность.

Максим оказался достаточно умным, чтобы суметь оценить мои сексуальные достоинства в сочетании с нравственными принципами, но ему не хватило мудрости и прозорливости, чтобы раскусить неестественность моего поведения . Ну, сами посудите, может ли женщина, не имеющая достаточного сексуального опыта, быть сексуальной? Если она по природе темпераментна и гормоны давят, требуя удовлетворения, она не будет неопытной. Логично? Но у мужчин своя логика.

Как бы то ни было, период охоты на мужа завершился успешным финалом в виде свадьбы и всеми присущими этому атрибутами. Мне было куплено белое платье, и в ЗАГСе я с гордостью слушала марш Мендельсона, словно он его написал лично для меня. Мы съехались, купили шикарный сексодром – так тогда называли огромные кровати, на которых могли уместиться сразу несколько человек. Решив поощрить мужа за его долготерпение, я показала ему кое-что из моего репертуара. Но боясь, что у него возникнут лишние и ненужные мне вопросы, все же старалась быть сдержанной…

Первый супружеский год прошел под знаком страсти. Как я уже сказала, я не раскрывалась Максу в сексе по полной. Но, ограничивая качество, я возмещала количеством. Его заводило во мне все – губы, ноги, руки, даже кончики пальцев. Меня он тоже возбуждал. Когда я слышала его голос по телефону – шуршащий, немного хрипловатый, щекочущий… меня окатывала горячая волна и внизу живота чувствовалась приятная пульсация. Иногда мы заводились среди бела дня, оказавшись в массе людей в магазине или в фойе театра. Мы смотрели друг на друга и… раздевали, касались языком губ, шеи, руки скользили по спине, стягивали брюки… Казалось, никто не видит этого. Но наши взгляды были слишком откровенными, и искушенный в таких делах человек вполне мог догадаться, что происходит в этот момент с нами.

Не знаю, как так вышло, но все это как накатило на нас – внезапно и ярко, так и ушло – быстро и незаметно. Сексуальные чувства притупились, Максим мог месяцами не касаться меня. Наши отношения испортились. Нежное розовое тело, которое Максим еще недавно был готов разорвать на кусочки в пылу возбуждения, теперь не волновало его. Нет, конечно, иногда мы занимались тем, что принято называть занятием любовью или сексом. Но эти занятия не доставляли радости ни одной из сторон, и меньше всего напоминали любовь и очень отдаленно – секс. Это можно было скорее назвать исполнением супружеского долга. Впрочем, такой долг я не собиралась требовать от мужа. Меня это только раздражало. Ну кого обрадует, когда муж вдруг решает совокупиться, вернувшись с вечеринки, на которую ходил без тебя? Ты уже почти спишь, тепло укутавшись в одеяло, и вот-те на… Сначала ты слышишь сопение прямо в ухо, потом в нос бьет волна непонятного амбре – смесь чеснока с ацетоном. Одеяло отбрасывается в сторону, затем задирается рубашка и грубые пальцы лезут… Фи, это так противно.

Через пару лет после свадьбы у нас родился мальчик, чему мы оба радовались. Макс к этому времени неплохо поднялся, и очередной точкой его успеха должен был стать наследник. И я ему его предоставила. Наследника. Но беременность и рождение сына не только не укрепили отношений, а почему-то еще больше отдалили нас друг от друга.

Сын рос капризным и избалованным. Всеми вечерами крутился вокруг меня, не слезая с колен. Потом я укачивала его, часами читая сказки, но малыш не собирался засыпать в своей кроватке. В конце концов, приходилось переносить его в супружескую койку. Там, уткнувшись носом мне в грудь, ребенок мгновенно отключался от дневных забот и впечатлений. И засыпал. Первое время Максим аккуратно, пытаясь не разбудить ни сына, ни меня, пристраивался к нам третьим, благо кровать была достаточно широкой. Но мальчик рос, и становилось все теснее. К тому же ночью приходилось просыпаться, чтобы поднять сына на горшок.

– Мне утром рано вставать, – оправдывался Макс и оставался спать в гостиной на диване.

Вскоре он купил большой диван в свой кабинет. Раньше там стоял стол с двумя вместительными тумбами по бокам. И пара шкафов с книгами.

– Я дома почти не работаю, – сказал Макс, и грузчики бодро вынесли этот стол из квартиры.

На его месте появился новый, уютно вписавшийся в угол комнаты, скорее даже не стол, а постамент под компьютер. Зато освободилось много места для дивана. Удобного, мягкого, больше похожего на кровать.

С тех пор наши интимные «тусовки» стали еще реже. А когда и происходили, то не в кровати… Иногда это были возвратно-поступательные телодвижения «туда-сюда» на кухне, где Максим, наспех сдернув с меня трусики, пристраивался сзади, приперев к столу. Иногда я попадалась ему под руку прямо в коридоре. Там, сбросив телефон, он усаживал меня на тумбочку, широко раздвинув мои ноги…

Не скрывая своего отношения к этим действиям, я кривилась и становилась все более раздражительной, вредничала. И, хотя Максим приносил в дом жирный кусок мамонта в виде приличного заработка, всевозможных дорогих подарков в качестве дополнительного бонуса к деньгам, баловал нас с сыном путешествиями и развлечениями, я не переставала жужжать, выражая недовольство. Кому приятно, когда вот так? Стоишь, после завтрака моешь тарелку, и вдруг ни с того ни с сего сзади обхватывают тебя за талию, нагибают… Ты лицом чуть ли не в раковину с грязной посудой… И задирают халат. Даже трусы стаскивать не надо. Ты с утра не успела их надеть. А потому вход свободен. Милости прошу. Не лезет? Сухо? Ничего страшного. Можно намочить палец под водой – она вон, бежит из крана… Сунуть сначала палец и вперед – пара ритмичных движений и готов. А ты, ты готова? Кого это интересует… Зато муж доволен. В качестве нежности – легкий хлопок по заднице. И с чистой совестью на службу.