Евдокия Турова - Кержаки (сборник)

Русский мужик на Вятке с выгодой для себя делал сырье для кумышки, а сам этот продукт рассматривал как элемент чужой, с его точки зрения более примитивной, культуры. Брезговал ею, если кратко сказать.

Что имеем на вятских землях: поставщики сырья есть, изготовители товара есть. Нет состоятельного потребителя. С вотяков тогда взять было особо нечего. Дорогого меха они не добывали, сами пробавлялись рыболовством да охотой на бобра. Нет, не ради увеселения вотяцких шаманов населился тут предприимчивый новгородец! Поищем возможности «экспортных» поставок. Не было ли поблизости родственных вотякам по культуре состоятельных угро-финнов, заинтересованных в таком товаре?

Обнаруживаем старинный торговый путь «от вятчан к пермянам». Это дорога длиной 200 верст от Вятки до Кая, стоящего на Каме, откуда рукой подать до вогулов. Рядом, можно сказать. А вот у вогулов, воинственного, богатого народа, были уже совсем другие ресурсы. Много веков вогулы, населявшие пермский север, были торговыми партнерами Новгорода.

Высоко ценился соболь, которым Новгород хорошо торговал с Европой. Но дальше – больше! Новгородцы везли серебро от вогулов. В 1332 году Иван Калита «возверже гнев на Новгород прося у них серебра закамьское». Каковы же масштабы вывоза?

В 1431 году литовский князь Витовт налагает на Новгород контрибуцию стоимостью в 55 пудов литого серебра (новгородский пуд – берковец – равен 163 килограммам). Иначе говоря, речь шла о 8 965 килограммах литого высокопробного серебра. Новгород уплатил эту сумму в течение пяти месяцев и даже начал собственное денежное производство, оно продолжалось непрерывно до присоединения княжества к Москве в 1478 году. И даже после этого. Серебряная монета «новгородка» была вдвое тяжелее московской монеты «московки». Вывоз серебра обеспечивал валютную независимость Новгорода, и дело это было обставлено очень серьезно.

Серебряные изделия были для вогулов священными, ими распоряжались шаманы. Грабежом такой товар не возьмешь. А вот в обмен на другой «священный» товар, на кумышку, – пожалуй… Угро-финны, кстати, известны тем, что у них быстро возникает сильная зависимость от алкоголя. Но опять же обошлись без заметных социальных последствий. «За 300 лет торговли новгородцев с пермянами их внутренняя жизнь не нарушилась» – это исторический факт. Видимо, «священный» напиток использовал только шаман, всегда бездетный, и сугубо ситуативно.

Вогульское серебро могло быть одним из источников благосостояния Вятской земли. Московский князь с огромной, по тем временам, армией ходил на Вятку, «дабы подорвать могущество Новгорода». Там оно начиналось, могущество. Чуть позже сравнительно небольшой отряд взял пермские городки Искор и Покчу, окончательно разорвав торговый путь.

Посмотрим на даты.

1458–1459 годы – завоевание Москвой Вятской земли, конец Вятской республики.

1462 год – «серебряный бунт» в Новгороде, когда народ отказывается принимать новую серебряную монету (тонкие «чешуйки»), которую новгородское правительство стало выпускать, пытаясь выйти из состояния «серебряного голода».

1472 год – присоединение к Москве Великой Перми.

1478 год – ликвидация независимости Новгорода, присоединение его к Москве.

1475–1479 годы – начало винокурения в Москве, винная монополия.

Конечно, «после» не означает «вследствие», но противоречий в датах не наблюдается. Думается, что шла упорная борьба за ресурсы Великого Новгорода, как пермские, так и вятские. Технология, которую создали вятские крестьяне вместе с вотяками, вполне могла быть вывезена и мгновенно развернута в Московском княжестве.

Началась история водки, совершенно неизвестной еще в Центральной России и прекрасно известной в вятской глубинке. Сырье для нее вятские да пермские мужики как делали, так и делали, а пить – как не пили, так и не начали.

Вновь цитирую В. В. Похлебкина из его книги «История водки»: «Среди множества продуктов, созданных и потребляемых человечеством, водка, или, говоря более общим термином, «хлебное вино», занимает совершенно особое и значительное положение по своему разнообразному влиянию на человеческое общество, на отношения людей и на возникающие общественные проблемы. История водки отнюдь не «мелкий» и не «низкий» вопрос, отнюдь не «пылинка», не «ничтожная деталь» в истории человечества».

В том, что я рассказала, много предположений и догадок. Исследователям материальной культуры крестьянства почти не на что опереться. К сожалению, не написаны капитальные труды на интересные темы об истории ржи и о новгородской избе. Может быть, в том и состоит причина, что не получил пока должного уважения у своих потомков великий подвиг русского крестьянина, который освоил Вятскую и Пермскую земли и дал хлеб насущный строителям городов.

Последним в истории традиционного старообрядческого крестьянства стал XX век. Время с 1905 по 1917 год называют «золотым веком» старообрядчества. По «Указу об укреплении начал веротерпимости», изданному в 1905 году, староверы получили довольно много экономических и политических свобод, чем мгновенно воспользовались.

Богатейшие российские купеческие кланы – Рябушинские, Мамонтовы, Третьяковы, Кузнецовы, Солдатенковы, Бугровы (Самара) и множество других – были основаны старообрядцами, выходцами из крестьян.

Многие зажиточные крестьяне Пермской губернии были из старообрядцев. «В старообрядчестве концентрировалась самая деятельная и целеустремленная часть населения вне зависимости от сословий. Предприимчивость, жизненная активность крестьянина-старовера, его самостоятельность в принятии решений, безусловно, способствовали достижению экономического успеха», – делает заключение В. В. Тимофеев в своем замечательном по масштабности и глубине исследовании «Русские старообрядцы в XVIII–XX веках: опыт предпринимательской деятельности и общественного служения» (Чебоксары, 2005).

В «Уральской исторической энциклопедии» (Екатеринбург, 2005) приводятся такие материалы о состоянии сельского хозяйства Урала: «После русской колонизации на Урале выращивали озимую и яровую рожь (ядрицу), овес, ячмень, пшеницу, гречиху, просо, горох, полбу, чечевицу. Сеяли лен и коноплю, волокнистые и масличные культуры. Удельный вес зерновых культур менялся в зависимости от природно-климатических условий, опыта народной агрономии, развивавшихся товарно-денежных отношений. В первой половине XVIII века основными культурами, возделываемыми во всех районах Урала, были озимая рожь, яровые овес и ячмень.

…К началу XX века хлеба – рожь, пшеница, овес, ячмень – занимали 96–99 процентов площади посевов и давали 94–99 процентов сбора урожая при средней урожайности в крестьянских хозяйствах ржи 36–47 пудов, овса 39–51, пшеницы 34–50, ячменя 38–51 пуд с казенной десятины».