Александр Годунов - За гранью доступного

– Красный огонек загорелся? – спросил Ярослав.

– Да, – ответил ему Глеб, осматривая свой диктофон.

– Значит, запись пошла.

– А, да? Ну ладно. А как лучше начать?

– Скажи, что мы находимся там-то, там-то и собираемся сделать то-то, то-то.

– Все, все понял. Итак, меня зовут Глеб Колесников. Я и мой друг Чернов Ярослав сейчас находимся у подножия горы. Это последняя высокая гора в этой горной гряде, которая еще не была взята. Насколько, нам известно, много кто пытался на нее взобраться в свое время, но это им так и не удалось по неизвестным нам причинам. По подножия горы мы добирались…, – задумался Глеб. – Где-то два дня, да?

– Да, – ответил Ярослав.

– Поднимать на гору мы будем альпийским стилем, то есть попытаемся забрать на гору за один раз. Не будет никаких оборудованных стоянок, где можно оставить вещи и вернуться в случае чего. С собой рюкзак полностью набитый едой, одеждой и снаряжением.

– Лучше бы камеру с собой взял, – перебил его Ярослав.

– Да, брал я ее с собой, я помню, видимо ее кто-то выложил из рюкзака.

– Кто мог залезть в твой рюкзак кроме тебя?

– Ты.

– Очень смешно, – ехидно ответил Ярослав.

– Здесь нет ни вертолетов, ни домов, ничего, – продолжил рассказ Глеб. – Ждать помощи в случае опасности неоткуда. Права не ошибки нет, а любая оплошность может кончиться для нас смертью. Я думаю, для первого раза хватит, – сказал он и выключил диктофон.

– Итак, сегодня наш первый день. Это незабываемое ощущение начала восхождения, которое я готов переживать снова и снова. Мы преодолели ледник около четырехсот метров высотой очень быстро и сейчас находимся в точке, где лед пролегает между скалами, так что получаются вертикальные каскады. Когда мы только начали с Яриком лазить по горам, я думал «только не упади, будь осторожен». Сейчас не позволяю себе таких мыслей, потому что должен доверять напарнику, к которому я пристегнут веревкой. Я должен полагаться на его силы, ведь если он сорвется, и все его крепления вылетят, ты улетишь за ним.

– Сегодня плохая погода. Снег рыхлый и не прочный, не за что уцепиться. За пять-шесть часов поднялись всего лишь на семьдесят-восемьдесят метров, а дальше уже приходится делать это по темну. Я очень замер, пока Ярик поднимался, а я сидел, держа страховку. Очень страшно, ведь можно получить обморожение. За счет ветра снег облепляет тебя и застывает. Из-за этого становится трудно двигаться, ты находишься, словно в панцире.

– Мы вырыли себе пещеру в снегу, чтобы укрыться от непогоды. На такой высоте очень сильное обезвоживание и в идеале нужно поглощаться около пяти литров в день. У нас с собой есть газовая горелка, на которой мы растапливаем снег. На это уходит время, пройдет час, прежде чем ты сделаешь несколько порций себе и своему напарнику. На двоих требует очень много газа, но у нас его в достаточном количестве нет. Нужно экономить.

Сейчас у нас уже утро и мы ясно видим куда забрались. Сверху на нас смотрят наросты и карнизы, снежные борозды, вырезанные сошедшим снегом со склон. Удивительно, как снег держится при такой крутизне, ведь он должен был сойти. Сегодня, по нашим прогнозам, мы должны будем подняться на вершину горы.

– Камера ровно держится? – спросил Глеб.

– Дай, немного поправлю, она вниз смотрит, – сказал Ярослав, поправляя камеру на каске Глеба.

– Я же сказал, что я взял ее, – похвастался Глеб.

– Плохо искал, значит.

– Ее накрыли какой-то тряпкой, вот я и не увидел ее сразу.

Глеб сделал небольшую паузу, встал в удобную позу для себя и продолжил свой рассказ.

– Мы находимся на высоте двадцать одна тысяча футов. Отсюда прекрасный вид, надеюсь вам там хорошо видно. Эта часть пути оказалась самой опасной и изматывающей, боялись зайти в тупик, и у нас бы уже не хватило сил вернуться немного назад и продолжить оттуда. Но мы получили облегчение, когда около трех часов дня выбрались на восточный гребень и покинули северный склон, не хотели проходить у этих борозд. Решили, что спускаться будем по восточному хребту горы. А сейчас мы…

– Что-то камера барахлит, – возмутился Глеб. – Сама включается, сама отключается.

– А я тебе говорил, что нужно было ее в ремонт отдать, а ты как всегда забыл, – отчитал его Ярослав.

– Мы уже собирались уходить из клуба, но тут Кел попытался все же познакомиться с одной.

– Ну и? – спросил Глеб.

– Отшила его, сказала, что она со своими друзьями здесь и все.

– Как обычно.

– Ты видишь, какие большие облака накатываются с севера? – обеспокоенно спросил Ярослав.

– Нужно быстрее спускаться, пока мы хоть что-то видим, иначе сможем заблудиться, – ответил Глеб.

Ярослав шел впереди где-то на расстоянии пятнадцати метров от Глеба, и лишь страховка связывала их. Глеб уже ничего не видел впереди, а его напарник и подавно растворился во тьме. Неожиданно он почувствовал, как страховка натянулась, а затем, сбив с ног, Глеба потащила вниз. Он пытался остановиться, вонзая острия ботинок, но его продолжало тащить, до тех пор, пока он не воткнул один из ледорубов. Свободной рукой Глеб, отряхнул свое лицо от снега. Но только он немного расслабился, как его потихоньку опять начало тащить вниз. Не теряя возможности, Глеб смог вонзить второй ледоруб.

– Ярослав! – прокричал Глеб. – Ярослав!

Ответа не было, никто не откликался, только ветер завывал и бил по лицу, посыпая снегом.

Прошло около часа, но Глеб до сих пор лежал на животе, держась ледорубами, но он все равно чувствовал, что страховка нагружена, а значит, Ярослав все еще на том конце.

– Ярослав! – попытался в очередной раз Глеб. – Ярик.

Опять молчание в ответ. Возможно, он был без сознания, мог получить травму или погибнуть. Нужно было что-то делать, иначе Глеб мог получить обморожение и сам погибнуть здесь. Он вспомнил, что в одном из карманов у него был нож, которым ему еще не приходилось воспользоваться. Глеб аккуратно освободил одну руку от ледоруба, и полез в карман за ножом, но его все равно стало медленно утаскивать вниз небольшими рывками. Он быстро перевернулся на спину и легким движением оборвал эту тонкую нить, соединяющая его с напарником.

Глеб снял каску с головы, на которой держалась камера, и установил ее перед собой.