Игорь Афонский - Сборник – 2011 и многое другое

Тот, который остался на берегу, усиленно ходит возле кучки одежды. Ведь оставленную одежду могут украсть, и это не факт, что цивилизация кругом.

Ещё раз окунулся: по-прежнему мелко. Следует идти дальше, в темноту этого залива, неосвещенного прибрежными фонарями. Тот, что постарше, начинает кричать на берегу. Кричит, что пора идти!

«Куда идти? Только что пришли! Вот козёл старый, не может подождать!»

Молодой человек кричит в ответ, что уже всё, выходит. А сам ныряет ещё дальше, под толщей воды преодолевает какое-то небольшое расстояние и с чувством накатившего счастья встаёт. Всё! Нужно уходить, а то приятель сбежит, оставит шорты на берегу. Без присмотра их могут украсть.

Тут так много выходцев из Африки. Как они сюда попадают? Любыми доступными им путями, потом их отлавливают и стараются депортировать. Пишут в прессе, что на это не хватает денег в бюджете, вот и бродят по улицам «тени», кто найти временную работу не может. Такая «тень» унесёт одежду, а там мелочь на пиво, пропуск на проходную. С этим шутить не стоит.

Можно ополоснуться под душем. Там ещё есть вода. Смыть соль, смыть теплоту дыхания ночного океана. Молодой человек натянул шорты на мокрое тело. Они двинулись, не спеша, вдоль набережной.

Странно, еще, что-то работает. Для туристов открыто всё. Зашли в итальянскую пиццерию, перекусить. Там надпись, что пиццерия итальянская, но внутри пожилой испанец колдует над плоскими кусками теста. Это настоящий мастер, и печь у него настоящая, из красного кирпича. Запах такой, что можно проглотить язык! Тепло от всех этих чудесных вещей пробежало по телу. Много свободных мест. Сели, ждут. Молодой парень заказал что то. Вроде бы, пиццу с зеленью, плюс какую-то булку. Тот человек, что постарше, тоже от него не отставал, как будто бы голодный ходил целый день. На двоих взяли бутылку красного вина. Оно оказалось шипучим, холодным. В самый раз!

Зелень в пицце оказалась сильным мочегонным средством, пришлось искать комнату, куда любой король пешком ходит. Когда молодой вернулся, то обнаружил по соседству огромного негра. Это был цивилизованный негр. Хорошо одетый и даже обутый. Не «тень»! Весь в цепочках, в кольцах.

«Тени» – они худые и маленькие, из них такие гиганты не вырастают. Такой облик человека уже говорит о наличии хороших денег, приличной работы и гражданства.

Так и получилось. Приятель не дождался, ушёл спать. Молодой человек, молча, доел своё блюдо, ещё немного поглазел на гиганта. Тот посмотрел на него. Что-то ему не понравилось, что ли? Нет, улыбнулся!

Поблагодарил хозяина:

– Грациа! Синьор! Грация! Пицца – белисиимо!

Вышел. Пора возвращаться, следовало ещё выспаться. Это у других может быть отдых в Лас Пальмасе. Молодого человека утром ждала обычная работа, и ему следовало отдохнуть. Днём уже будет жарко, май на дворе. Вот его одинокая фигура движется на ярко освещенной улице, скоро исчезнет за очередным поворотом. Пляж, шумя волнами, окатывает ночным прохладным бризом все рядом стоящие улицы. Движения транспорта нет, можно не оглядываться.

Это был ремонт в иностранном порту. Так получилось, что в прошлом году моё судно было в китайском порту Тянь-Зинь, на длительном переоборудовании – почти четыре месяца! У судовладельца были проблемы с финансированием своего проекта, поэтому мы простояли долго, а потом нас быстро «сделали». Об этом можно писать много, но я хочу передать те ощущения, которые испытал именно сегодня. Я опять в ремонте, у меня другое судно, но ремонтники – местные ребята, азиаты. Я их знаю давно, мы уже встречались пять лет назад, у них «тякучки» нет! Итак, о чём я? Да, возникло ощущение «де-же-вю»! В Китае у меня были две бригады, первая со мной работала много времени, мы успели друг к другу привыкнуть. Другая бригада пришла позже. Они работали не так быстро и, самое главное, они не очень меня понимали. Объём работы был большой, мы успели поменять несколько сот метров трубопроводов горячей и холодной воды, несколько десятков клапанов и многое другое. Это было переоборудование, надо уточнить, что я «сел» на это судно зимой, когда практически работу было найти трудно. Я согласился выполнять свои обязанности, если будут платить деньги. А в наше время с этим, поверьте, «напряженка»! Во многих компаниях, в связи с кризисом работники получают свои деньги с задержками, или вообще…

Эта «моя бригада» была великолепна! Они знали, что нужно делать и делали. Я только координировал всю их работу, принимал после выполнения. Я, как морской специалист, уже давно состоялся, мне было «это» интересно. Особых трудностей тут не возникало, но не было четких указаний.

Я «потихоньку» заставлял менять трубопроводы, колена, компенсаторы, все гнилые места, до которых никто не мог долгие годы дотянуться! До этого в подобных ремонтах, скажем, в Славянке, бригады от таких работ «открещивались», трудности у них были, и не маленькие. Впрочем, и там, наверное, меняли трубы. Они ведь имели свойство гнить.

Когда вскрыли подволок, это перекрытия потолка, то обнаружили массу протечек, которые собирались в разного рода пластиковых баночках, тазиках и через шланги стекали вниз, в водоотводы. Трубопроводы в таком состоянии, в каком я их увидел, не видел на этом пароходе никто! Я сам решал, что следует делать, составлял заявки на работы, определял её объём и требуемые материалы. Я хотел восстановить своё «хозяйство»! Мне было интересно! Бригада слушала только меня, потому что только меня и видела на своём участке. Для них я был «Френда», окончание на последний слог. Я знал своих рабочих всех в лицо, со всеми здоровался, дал им всем безобидные прозвища, к некоторым обращался по имени.

Был там один Кхан, молчаливый помощник бригадира, молодой, сильный, спортивный. Он сносно выражался на английском языке, мне было с ним интересно общаться. Я даже показывал ему фотографии своей семьи, рассказывал о своём городе, о своих увлечениях. Это выглядело так: в обед я ещё в каюте, стук в дверь. Появляется Кхан, он, якобы, должен решить какой-то вопрос. Садится в большое кожаное кресло, которое я «спёр» для своего удобства, мне оно очень нравилось! Доставал свои тонкие сигареты, мял их пальцами. Там была пепельница, я не курил в каюте, но надо было куда-то мелкий мусор складывать! Закуривал. Кислый дым распространялся по кубрику, он молчал. Я угощал его холодной водой из каютного холодильника. Спиртное он пить отказывался. Потом он переходил к делу. Строил свой вопрос, так будто бы не знал на него ответ! Хитрый азиат! Ему лишь бы посидеть тут, в этом кресле, посмотреть, что буду делать я.