Сергей Нагаев - Галс

– Официант, – сказал Атапин. – Мне нужен кофе.

Клепанов с тревогой глянул на него и затем на пятно на своем костюме, но у Атапина был такой задумчивый вид, что Клепанов сразу успокоился.

– Ладно, хватит о грустном, – снисходительно сказал Клепанов.

– Да, хватит, – согласился Атапин. – Давай теперь о веселом. Во-первых, «галс» означает не движение корабля по ветру, а направление движения относительно ветра. Это ведь совсем другое дело, правда? И между прочим, на парусах можно двигаться даже практически против ветра. А, во-вторых, теперь я пару слов скажу о тебе.

– Вот как? – Клепанов поднял бровь и усмехнулся. – Ну хорошо.

– У тебя жизнь удалась, и всё у тебя есть, так?

– Э-э, да. Представь себе.

– Есть высокооплачиваемая работа. Интересная работа. Так?

– Да. Конечно.

– Видимо, есть семья, дети?

– Да, есть.

– Есть большая квартира, есть хорошая машина и дача под Москвой.

– И не одна машина, и дача не только под Москвой.

– Наверно, для комплекта имеется и длинноногая любовница.

– Ну… да. А что? Осуждаешь?

– Дело не в этом. То есть у тебя абсолютно всё в порядке.

– Гм. Да, всё. А к чему весь этот список?

– И нет ничего, никакой мечты, которой ты не достиг?

– В каком смысле «мечты»?

– В обычном. Ты никогда не мечтал, к примеру, о далеких путешествиях? Не хотел посмотреть удивительные страны?

– Я раза по три-четыре в год летаю отдыхать в удивительные страны – all-inclusive в самых престижных отелях.

– Я, наверно, не так сказал, поэтому ты не понял. Когда лет пятнадцать-двадцать назад, ты был пацаном и читал романы Стивенсона, Жюля Верна, ты не хотел куда-нибудь отправиться? Я имею в виду не туристом, а путешественником. Понимаешь?

– Ну, нашел, о чем… Все читали эти книжки в детстве, и все чего-то такого хотели. Ну и что?

– Или, может, у тебя какая-то другая была мечта? Была?

– Подожди, ты сейчас серьезно говоришь?

– Абсолютно серьезно. Ты же серьезно говорил о том, что я лузер. Или шутил?

– Нет. Что же тут шуточного?

– Ну тогда и отвечай серьезно, давай, не бойся: была у тебя мечта – такая, как я сказал, или еще какая-то, другая?

– Другая? – Клепанов, судя по выражению лица, старался вспомнить. – Э-э… Да, что-то не помню.

– Но вот эта, значит, все-таки была – путешествовать?

– Ну, да, можно сказать, была. Но мало ли что было. Было – да сплыло. Я вообще-то уже не мальчик, разве не заметно?

– Ты хочешь сказать, что больше ты к этой мечте уже не возвращаешься? Что тебе никогда не хочется вот взять и все бросить к черту и, к примеру, сесть с верными, надежными друзьями на яхту, под паруса, и махнуть по океанам? Останавливаться где захочется, общаться с людьми без гидов, видеть разные места на планете – тоже не со смотровой площадки, ну короче говоря, по-настоящему путешествовать – нет желания?

Пока Атапин разъяснял, что, в его понимании, можно считать путешествием, Клепанов становился все более задумчивым, и на лице его все явственнее проступала тоска, словно у мальчишки, которому родители отказали в покупке заветной игрушки.

– Я вот думаю скоро пойти в кругосветку, – сообщил Николай.

Петр зло сузил глаза и ухмыльнулся.

– Конечно, тебе-то нечего терять, – сказал он. – В твоем положении самый лучший выход сбежать куда-нибудь подальше от проблем. И выглядеть это будет не как бегство, а очень так солидно. В кругосветное путешествие человек отправился! И солидно, и романтично.

– Ну почему же нечего терять? – спокойно ответил Атапин, было заметно, что он обдумывал эту тему. – Если я уйду на такой срок, мой эмведешный заказ уплывет другим людям. А сейчас кризис, такие стабильные заказы на вес золота. Вернусь, что тогда буду делать?

– Из такого похода можно и не вернуться… – словно задумавшись о чем-то своем, сказал Петр.

– Это – да. Шторма и покрепче корабли топят – не то что мою яхту.

– Я, вообще-то, не о том. Я имел в виду, что самому можно не возвращаться, остаться просто где-нибудь и жить там. Гм. Ну, ладно, ты все про меня сказал, что хотел?

– Нет. Еще немного есть. Теперь два абстрактных вопроса, – сказал Николай. – Первый: что тебе больше всего не нравится в женщинах?

– То есть? При чем тут женщины?

– Сейчас объясню. Ты только сначала честно ответь на вопрос.

– Ну, предположим, мне не нравится, когда женщина – клуша. Ничем не интересуется, кроме бытовых или семейных каких-то проблем.

– Ясно. И второй вопрос: а что еще тебе больше всего не нравится в женщинах?

– Это такой особый, второй вопрос, да?

– Да.

– Ладно, скажу. Еще мне не нравится, если у женщины манеры, как бы сказать, хабальские, провинциальные, что ли.

– То есть тебе не нравятся провинциалки?

– Нет, дело не в том, откуда человек родом. Среди москвичек тоже столько хабалок! Самомнение до небес, а сами иногда сказать что-то правильно не могут. «Ехай», – говорят! Вот это «ехай» меня просто бесит.

– Понятно. Значит, итожим: у тебя клуша жена, хабалка любовница, каждая тянет тебя к себе на разрыв, а ты при этом говоришь, что у тебя все отлично. И что ты не хочешь свалить к чертовой матери от этой жизни. С трудом как-то верится.

– Послушай, что за бред ты тут несешь?

– Нет, не бред. Ты хотел бы все бросить, но боишься. Как все бросишь? Всё так налажено. Нет, ты в кругосветку никогда не рванешь, потому что это займет год-два, а у тебя на такое пороху не хватит. Или хватит?

– Это просто бред какой-то! Ты двинулся? Что ты про меня вообще знаешь, чтоб рассуждать тут?! Во-первых, мою любовницу все устраивает и никуда к себе она меня на разрыв не тянет.

– Это она прям сама тебе об этом говорит?

– Конечно, говорит.

– Ну раз так, я даже могу сказать, как она это говорит. Она говорит так. Что она не собирается ничью семью разрушать и что не для этого с тобой сошлась, а просто потому, что ей с тобой интересно. И еще обязательно добавляет, что самое главное, чтобы твоя жена ничего про нее не узнала. То есть, как бы даже заботится, чтоб, не дай бог, ты не развелся. Да?

– Да, – подтвердил Клепанов.

– Смех просто.

Клепанов молча теребил салфетку, но при этом улыбкой и всем своим видом старался дать понять, что Николай сейчас мелет чушь.

– А ты ведь наверняка иностранный язык знаешь, – продолжал Атапин, – а может быть, даже и не один…

– Да, не один, – с долей гордости проговорил Петр.

– Так значит, ты мог бы вообще спокойно из кругосветки не возвращаться. Остался бы где-нибудь, где понравится. И нашел бы себе кого-то…

В эту секунду Атапин и Клепанов смотрели друг на друга так, что казалось, они даже могли бы отлично поладить. Но момент миновал, взгляд Петра стал наливаться мстительностью. Он расправил плечи и посмотрел, словно боксер, измотанный схваткой, но зато понявший, в чем слабина противника.