Светлана Гагарина - Если мир наоборот

– Кушайте, милые, – дряхло приговаривала старая корова, видя, как человечки с жадностью едят. – Кушайте.

Петр сидел рядом с ней и так же безмятежно наблюдал за происходящим. Он был сыт, одет, обут и его ничто не тревожило.

Убедившись в том, что человечки кушают, и еда им нравится, Марьинка с чувством удовлетворения своим добрым делом, держа поводок, зашагала по направлению к дому.

Зверята столпились у норы и наблюдали, как человечки едят. Стёпка же, закончив наблюдать за действиями старой коровы, зашёл на территорию детского городка, залез под горку и принялся в одиночестве лепить фигурки из снега.

Минуту спустя мимо кушающих человечков проходила пара взрослых медведиц, тучных, еле перекатывающихся на своих толстых ногах.

– Развели тут человечник, – недовольно сказала одна их них. – Ещё и подкармливают. Потом эта еда, которую не доедают эти мелкие вонючие создания, валяется по всему двору.

– Да, – с таким же недовольством подхватила вторая медведица, – мусора и так хватает, ещё и их недоеденные остатки везде валяются, гниют, образовывая антисанитарию и привлекая других бездомных людишек, из других дворов. А бездомные же потом в толпы собираются, пугая наших зверят!

– Не понимаю, куда звери смотрят, – продолжала возмущаться первая медведица, – своих же зверят подвергают опасности. Смотри, смотри, бегают-веселятся. А потом будут жаловаться, почему их пачкают и заражают микробами. И потом эту заразу домой приносят.

– Да, – протянула вторая медведица, – непонятно. А сколько по телевизору показывают про толпы людей, набрасывающихся на зверят? И всё равно эти новости никого и ничему не учат. Вот, подкармливают, и что потом? Человечки вырастут и превратятся во взрослых людей, пугающих всю округу. Ещё и весь двор засрали. Кормить – кормят, а убирать кто будет?

– Надо разузнать, кто их кормит, и кто вообще тут создал целое человеческое общежитие. Пусть и убирают за ними дерьмо.

– Не двор, а сплошная человечина. Грязь, вонь. Во что двор превратили. Надо сообщить в организацию по отлову людей, пока не случилось чего плохого со зверятами. Доиграются они.

– Вот-вот.

И тучные медведицы продолжили переваливаться с ноги на ногу, медленно идя по своим домам и бубня недовольства себе под нос.

Стёпка, сидя под горкой, вылепил несколько фигурок. Ему стало совсем скучно одному, и он немного покачался на качелях, потом пару раз скатился с горки. Зверята продолжали бегать с человечками и не обращали на него внимания. Стёпка ещё несколько минут понаблюдал за сверстниками и решил пойти домой.

Через несколько дней Стёпка заметил, что во дворе стало как-то пусто. Никто ни с кем не играл, не бегал, не веселился.

– Мам, – грустно спросил Стёпка у мамы на следующие выходные, стоя у окна. – А где все зверята? Во дворе никого нет.

– Не знаю, – ответила мама Клара. – Может, холодно на улице. Все дома и сидят.

– Раньше даже в холод все играли. А теперь нет никого. И даже тех маленьких человечков уже давно не видно. Не знаешь, где они?

– Понятия не имею, – ответила Клара, продолжая что-то готовить на кухне. Ей было всё равно, где эти человечки, и что с ними. – Неси книжку. Надо немного почитать.

Стёпка вздохнул и пошёл в свою комнату за книгой.

Опять эти воспоминания. Никак не уходят из головы.

В детстве у Клары был человек. Волосы длинные, пушистые, светло рыжие. Его, ещё совсем маленьким, кто-то подкинул в подъезд. И вот, этот маленький человечек, оставшись один, по ступенькам сам дошёл до двери овечьего семейства на четвёртый этаж. Почему этот человечек пришёл именно к их двери, аж на четвёртый этаж и ни к кому другому? И Мэриэтта Габовна пришла к такому мнению, что, значит, так было нужно. Значит, это их человечек.

Дело было так. В один вечер Мэриэтта Габовна услышала, что в их дверь кто-то постукивает. Она открыла дверь и увидела маленького человечка, рыженького, хорошенького, с большими светлыми глазами.

– Ой, ты чей, – спросила его Мэриэтта Габовна, будто тот ей ответит. Но человечек лишь посмотрел на овцу снизу вверх своими большими светлыми глазами и вошёл в квартиру, не спеша так, приглядываясь, осторожно шагая своими маленькими детскими ножками. Мэриэтта Габовна не стала его выгонять, напротив, она была рада такому существу. Вообще, она была против людей в доме, но теперь, видя, как этот маленький человеческий ребёнок ступает по её квартире, неожиданным и странным образом появившись около двери, Мэриэтта Габовна сразу же решила его оставить.

Маленькая Клара была очень-очень рада. Она давно хотела завести человечка, но мама не разрешала. И вот теперь сбылось её желание, совершенно нежданно.

Человечек быстро прижился в квартире овец. Он был спокойным, ласковым, красивым. Его очень любили. Он кушал всё, что ему давали. В туалет он ходил на улицу, так как Мэриэтта Габовна не хотела держать в доме туалеты для людей, убирать фекалии и чувствовать неприятные запахи. Человечек сразу же приучился ходить на улицу и справлять нужду там, тем самым заслужив ещё большую любовь своих хозяев.

При первом появлении человечка овцы думали, как его назвать. Но человечек был настолько маленьким, хорошеньким, с такими милыми длинными рыжими кудрями, что овцы решили, будто это девочка, и Мэриэтта Габовна назвала человечка Машенькой. Или просто Маня, Манечка.

Машенька жила в одной квартире с овцами, принося только радость и спокойствие. Конечно, от неё повсюду валялись волосы, длинные и рыжие, но это ничуть не напрягало жизнь овечьего семейства. Все уже к этому привыкли, и обычный пылесос быстро решал проблему чистоты.

Человечек быстро рос. Через какое-то время, когда человечек стал взрослее, Мэриэтта Габовна обнаружила нечто неожиданное.

– Представляешь, Кларочка, – сказала Мэриэтта Габовна, когда та вернулась из школы. – Сегодня игралась с Маней, и Маня оказалась не Маней.

– Как это? – не поняла Клара.

– У Мани там не как у девочки, а как у мальчика. И как мы раньше не заметили?

– Так это мальчик?

– Да, это мальчик. Маня, – по-доброму засмеялась Мэриэтта Габовна. – Оказывается, это не Маня, а Маньчик. Машок. Или, может, по-другому назовём?

– Нет, мам, – заволновалась Клара, – пусть останется Маней. Она уже привыкла к этому имени. Ой, вернее, привык.

И Клара подошла к человечку и принялась его гладить.

– Маня, Манечка, – приговаривала Клара. – Ты, оказывается, мальчик? А мы и не заметили.

А человечек радостно глядел на хозяев своими большими глазами, улыбался и с удовольствием принимал ласки. Он даже не догадывался, что Машенька – это имя для девочек. Да и ему было совершенно безразлично, как его называют. Ему было просто хорошо жить с такими добрыми хозяевами, которые за ним ухаживали, кормили и поили.