Турсынбай Жандаулет - И ты получишь миллион

Я осторожно начал карабкаться вверх. Хорошо, хоть тут веток оказалось побольше. И мне удалось подняться довольно высоко. Я сел на две сросшиеся, здоровенные ветки. Свесив ноги, обнял руками за ствол. Вроде, я в безопасности. Только теперь начал искать Клариссу. Вот, она бедная, лежит чуть в сторону моря, от того места где шла, в ложбине, и ее плохо видно. Только вижу белые жилки сердечного узла. Значит, умерла бедная женщина. Надеюсь, хоть долго не мучилась.

Только теперь осознаю ужас своего положения. Я сижу на дереве, внизу меня ждут десятки клыкастых зверей, готовых в любую минуту разодрать мою плоть на куски. Я дрожу, осознаю идущих от этих тварей мерзкий запах смерти, моей смерти. О, боже, что за дикая ситуация?

***

Несколько дней назад мы с Кларисс, слышали, что в округе появились какие-то страшные волкоподобные твари, которые убивают Ньюмэнов. Честно говоря, я особо не верил этим россказням. Обыденность слишком скучна, поэтому ньюмэны обычно придумывают время от времени разные страшилки, о монстрах, разбойниках, чудовищах и пр… Обычно все такие россказни бывают неправдой.

И, вот, мы лицом к лицу встретились с этими жуткими тварями. Итог плачевный, нет дикий и ужасный, вечно живущая ньюмэнка, моя недавняя спутница Кларисс, отошла в иной мир. А я жду своей смерти в самом нелепом состоянии…

Волкообразы вроде успокоились, некоторые даже залегли на землю, и только изредка грозно рычали. Время от времени эти твари грызлись между собой, наверное, от избытка энергии или от неутоленной агрессии. Откуда-то вниз упал кусок сломанной ветки. Может я сломал эту ветку. Падающая ветка вызвала у своры, какой-то невообразимый взрыв агрессии. Они бесновались, прыгали, карабкались на дерево, выли и стонали, рычали. Все это было как то неестественно. Нет, они все таки не животные с нормальной реакцией, природным поведением.

Я задумался. Хорошо то, что я солнцеед, и не нуждаюсь в биологической пище. Мое тело впитывает солнечные лучи, и в результате фотосинтеза, преобразовывает ее в пищевой субстрат. Так что пища мне не требуется, у меня даже нет желудка. Конечно, я буду испытывать некоторый дефицит воды. Но, так как морской воздух насыщен парами воды, мое тело всасывая из воздуха водные молекулы без труда восполнить водный баланс. Представьте, мне даже в туалет не надо ходит. Да, я новый человек – «ньюмэн»; в отличии от обычных людей – «традишн мэнов». И, наше племя постоянно росло, но, сейчас что творится в мире я, честно говоря, не знаю.

Так как я солнцеед, сидя на этом дереве, могу жить бесконечное количество дней, ни в чем не нуждаясь. Но, что за жизнь будет такая тоскливая серая череда дней? Страхи, что, наконец, я нечаянно упаду вниз, прямо в пасть этих чудовищ. Или какая-нибудь тварина наконец залезет на дерево, чтоб снять меня, бррр…

Может эти твари тоже солнцееды, или что-то вроде того, и они тоже не будут нуждаться в биологической пище. Что тогда? Так и будут сидеть подо мной? И кто отгонит их? Кто меня освободит? Такие же как я, бредущие по всему свету одинокие «ньюмэны»? Вряд ли они отвяжутся со своими палками отгонять этих агрессивных волкообразов. Скорее всего, эти монстры сами сожрут моих спасателей. И, вообще, откуда взялись эти волкообразы? Почему никто раньше не описывал их? Почему только теперь я узнаю, что существуют, какие то волкоподобные злые, земные твари?

***

Бесконечно тянулось время. Я, может быть, впервые осознал, как медленно может течь обыкновенное время. А волкообразы вовсе не собирались покинуть меня. Они также как прежде крутились подо мной, дрались, рычали, отдыхали лежа на траве. Сколько может все это тянуться? И, сколько я выдержу это напряжение, не сходя с ума?

Вдруг, всплыло воспоминание, притом очень смешное. Надо же, или мое сознание так защищается? Ведь смерть вот она, подо мной…

Воспоминание относится к тем временам, когда я еще был традишн мэном, то есть обыкновенным человеком, а не ньюмэном как теперь. Жил и работал тогда я в Париже. Был профессором социологии Восточного Университета.

Запомнился один разговор, который имел место именно в то время… Была у нас преподаватель социальной психологии, некрасивая, сухопарая женщина лет пятидесяти. Худая, и длинная как жердь, она ходила, чуть ссутулившись, как бы рывками, забрасывая немного вперед свое тело. Звали ее Изабелл. В то время она постоянно преследовала меня. Чего она хотела, не знаю, или имела виды на меня. Я тяготился от разговоров с ней, но терпел.

Однажды она незаметно подошла ко мне. Я стоял у окна на втором этаже и рассматривал неугомонный рой студентов, которые толпились перед парадной дверью.

– Мсье Юлиан, – сказала она, скрипучим голосом, – вот вы где. Это возмутительно, это… это… я не знаю… за гранью разумного.

– Что вы имеете ввиду?

– Ну, эти «ньюмэны», это не только разрушение социальной адаптации человеческой расы к тем условиям существования, к которой мы имеем склонность и привычку, в рамках трехмерного интегрирования в абсолютную, девственную природу бытия, или земной космогонии. И это даже не бытийная осознанность на уровне конвергентного мышления, или ассоциативных алгоритмов, я бы сказала, имманентного существования личности в суровой реальности, а скорее искажение сути тех граней мнимой дозволенности, в рамках которых мы обитаем как гуманоидальный биологический вид.

Я чуть покачнулся, у меня начались слуховые, может даже визуальные галлюцинации от этих заумных, скрученных, непонятных словоизвержении мадемуазель Изабелл. Возможно, она уверилась, что научные работники должны изъясняться именно таким слогом. Или считает, что эта псевдонаучная лексика показывает ум и глубину человека. Раньше я внутренне улыбался стараниям мадемуазель казаться умным, великим мыслителем и ученым. Но, на этот раз меня стошнило. Я в каком-то сомнамбулическом состоянии, смотрел на вечнодвижущий рой, одетых в разнообразные одежды студентов.

– Это только болезненный ум, искаженный современными реалиями перевернутого бытийного сознания мог попытаться за усмотренными, заранее оговоренными условностями псевдо существования на релятивистических плоскостях, рассмотреть возможности трансформации личности даже не на уровне души, а именно, как обыкновенного биологического тела. А, мы зашоренные убаюкивающими речами апологетов зла и тьмы, этих современных адептов мрака и ночи, пребываем в относительном благодушии и неведении по отношению к «ньюмэнам», хотя в закромах нашего замутненного велеречивыми уверениями, и увещеваниями фарисеев зла, мировосприятия, шевелятся наши страхи, и подозрения, связанные этим относительно новым явлением, называемого нами… – продолжала она.