Надежда Мирова - Антон. Мальчик-щенок

– Знаешь, как я по тебе скучала, как я тебя ждала, – тихо выдохнула девушка.

Женька сразу же прервал поток своих излияний о работе юриста и уставился на нее.

– Я по тебе тоже скучал, – ответил он. – Ты простишь меня, я ведь даже писать тебе перестал.

– Главное, что сейчас ты здесь, – сказала Катя и покраснела. – Давай чай пить, пока не остыл, – добавила она, опустив глаза в чашку и наливая туда кипяток, который и не думал остывать.

– А я ведь так любил тебя, когда мы в школе учились, – тихо добавил Женька и подвинул свой стул поближе к Кате.

Девушка покраснела еще больше и даже не думала поднимать глаза на своего любимого. Женька же решил пойти в наступление. Он встал и, нетвердо стоя на ногах, подошел к Кате и начал гладить ее по плечу.

– Жень, тебе лучше домой пойти, поспать, – ответила девушка, убирая его руку со своего плеча. – Давай завтра договорим. Ты ведь сегодня мать похоронил.

Женька и не думал убирать руку, напротив, он настойчивее стал поглаживать Катю, опуская руку все ниже. Катя резко вскочила, опрокинув свой стул.

– Жень, уйди, пожалуйста. Ты слишком много выпил, – сказала Катя уже громче, но не рискуя кричать. Не хватало ей еще опозорить своего друга на всю деревню, а заодно опозориться и самой…

Резкий звук падения стула слегка озадачил Женьку, и он наконец убрал от Кати руки. Он виновато опустил голову и начал извиняться:

– Кать, прости, я не хотел. Ты ведь понимаешь. Ты одна меня понимаешь. Мне очень тяжело, я маму так долго не видел и не увижу уже никогда. – Голова Женьки повисла, словно у куклы. – Я пойду, правда. Мне надо выспаться. Давай завтра поговорим и забудем, что тут было. Хорошо?

Катя кивнула, все же не решаясь подойти к Женьке ближе. Их разделял стол, за который она успела аккуратно и незаметно зайти. Женька, все еще покачиваясь, начал пятиться к дверям, пока не скрылся за дверью, которую тихо за собой закрыл. Катя так и стояла на месте, закрывая рот рукой, чтобы не расплакаться. На столе лежал завядший букетик ромашек.

Всю ночь девушка не могла сомкнуть глаз. Ее душили рыдания, и подушка была мокрой от слез. С самого детства, когда ее отец умер из-за лишней выпивки, Катя боялась нетрезвых людей. Как мог Женька так поступить с ней? Напиться и начать приставать? Ведь он, как никто другой, знал о ее страхах. Ближе к утру Катя все же успокоилась и даже заснула на пару часов. Она утешила себя мыслью о том, что Женька сделал так из-за своего горя, он просто не знал, куда себя деть и что делать после смерти матери. Любящее сердце Кати было готово простить и оправдать Женьку любыми способами.

Утром следующего дня девушка, как обычно, отправилась на работу на ферму. День прошел в привычных заботах – убраться в коровниках, почистить деревенских кормилиц, подоить самых упрямых коров, ни в какую не соглашавшихся давать молоко специальному аппарату для доения. Измотанная за целый день, Катя вечером отправилась домой. Когда она проходила мимо дома Женьки, ее окликнул старый друг.

– Кать, не хочешь помочь мне разобраться с мамиными вещами? – спросил Женька, повиснув в дверном проеме. В доме горел яркий свет, и от Женьки на дорогу падала какая-то странная и пугающая тень, похожая на маленького чертенка.

Катя почему-то засмотрелась на эту тень, но быстро стряхнула с себя оцепенение и ответила:

– Конечно, Жень. Сейчас только молоко домой отнесу и сразу к тебе прибегу.

– Хорошо, буду ждать, – улыбнулся парень и скрылся в доме. – Дверь не запираю, – раздалось из-за уже закрытой двери.

Катя поспешила домой. Наскоро закинув пару бутылок с молоком в подпол, девушка быстро взлетела по ступенькам обратно в дом и полезла в шкаф, пытаясь найти платье поприличнее. Ей было стыдно идти в гости в обычной рабочей одежде, да к тому же еще и испачканной коровьим навозом. В шкафу обнаружилось симпатичное синее платье в цветочек, которое Катя не надевала со времен школьного выпускного. «Кажется, не самый лучший вариант, но больше у меня все равно ничего нет», – печально подумала Катя, натягивая старое платье. За столько лет ее фигура ничуть не изменилась, и платье село как влитое.

Катя была бы рада покрутиться перед зеркалом в полный рост и оценить свою внешность, но она не могла этого сделать, потому что в ее доме отродясь не водилось зеркала. Обычно ей хватало собственного отражения в металлическом боку чайника или в ведре воды, но сейчас ей особенно хотелось выглядеть красиво. Поскольку смотреться все равно было некуда, Катя поспешила домой к Женьке. Наверняка он уже ее заждался.

На улице стемнело, и уже успели включиться два фонаря – единственные пока работавшие на всей улице. В деревне постоянно было темно, потому что новые фонари то ломались, то разворовывались местными пьяницами на новые лампочки и цветные металлы. Жители Агаповки привыкли ходить по темноте, деревня была небольшая, и местные жители хорошо знали все дорожки и тропинки. До Женькиного дома идти было три минуты быстрым шагом. Катя пролетела это расстояние как на крыльях и остановилась перед дверью, тяжело дыша. Она поправила волосы, одернула платье и только сейчас поняла, что забыла переобуться и снять свои грязные кирзовые короткие сапоги, в которых работала в коровнике. Вот ведь незадача! И как только она могла упустить из виду такой важный момент! Сейчас ведь она войдет и наследит в доме Женьки, а он ведь теперь городской житель, наверняка ему станет противно…

Катя уже собиралась развернуться и побежать домой, но тут она услышала Женькин голос: «Кать, чего ты там на пороге топчешься, заходи уже!» Тяжело вздохнув, Катя сняла свои сапоги и пошла в дом босиком. Она толкнула тяжелую деревянную дверь, та со скрипом подалась, и девушке по глазам ударил яркий свет.

Все в этом доме было так же, как и много лет назад, когда они с Женькой были школьниками: и этот круглый стол с желтой скатертью, бахрому на которой Катя так любила заплетать в косички, и этот красный абажур прямо над столом, и шкаф с красивыми стеклянными графинами, на гранях которых причудливо играл свет от абажура. Не хватало только Женькиной мамы, которая обычно выбегала с кухни с полным подносом горячих пирожков. Сейчас же вместо них на столе стояли картонные коробки, а рядом с ними Женька, складывавший что-то в них.

Катя подошла ближе. Деревянный пол в неотапливаемом доме неприятно холодил ступни, несмотря на то что на улице стояла теплая погода. Но девушка привыкла терпеть неудобства. Ее внимание было приковано к Женьке, который замер на месте с фотографией в руках. Катя подошла ближе и заглянула через плечо на фото.

– Помнишь, когда мы сделали эту фотографию? – спросил Женька, оборачиваясь на Катю.