Даниэль Орлов - Офис-дзен (сборник)

Психолог. В принципе, тут уже можно ставить точку. Закрывать дверь. Опускать шторы и доставать из заначки. Ибо жить в мире, которым правят психологи, могут только милиционеры. В форме и при табельном оружии.

Тест для выявления дефективных детей. Тест на совместимость дефективных детей с агрессивными детьми и тест на выявление доминантных самцов среди немногих оставшихся после лабораторного совмещения (тренингов). С этими проводится душеспасительная беседа. Они это называют «дать обратную связь». Дайте мне денег, а связь я себе обеспечу. И обратную и прямую. По взаимной любви и согласию. С шампанским, вермутом и плавающими свечками.

Последний заживо съеденный мной психолог был женщиной. Это была красивая женщина с красивыми ногами, красивой грудью, красивой причёской, скрывающей красивые уши. Ей исполнилось двадцать три. Она вышла из того места, где людей учат учить людей. Она писала диссертацию. Она входила в квартиру, снимала с себя всё, включая кольцо на пупке, заворачивалась в моё одеяло и усаживалась перед компьютером курить, пить кофе и писать диссертацию. Она роняла пепел на кафель и растирала его красивым большим пальцем красивой левой ноги. Она копила в раковине полную коллекцию грязной посуды. Она очень громко слушала диски с розовыми и желтыми разводами. Она храпела. А иногда она требовала невозможного. В моём возрасте невозможное уже вредно. За это однажды я съел её вместе с одеялом, сигаретами Galuase, очками Ray-Ban и кольцом в пупке. Невкусно.

Этот одет в серый костюм и розовый галстук. Костюм один и тот же. Галстука, похоже, два. Постоянно улыбается. Таким образом старается расположить к себе. Говорит мягко с повышающей интонацией на концах фраз. Иногда почти шепчет, чтобы собеседник напрягал внимание. В этот момент ловит взгляд, устанавливая контакт. Скучно. В очереди за зарплатой стоит на общих основаниях. В этот момент социально отстранён, самоуглублён, подавлен несправедливостью и унизительностью положения. На внешние раздражители не реагирует. Психологи в очередях подобны поднятым за шерсть овцам. Очередь для них – это последовательность побудительных мотивов, отнесенных к различным индивидуумам, организованная по временному принципу участия в процессе достижения. Это обидно.

Один мой приятель после окончания института холодильной промышленности отправился за добавкой на психологический факультет. После семестра обучения купил сто нарциссов и раздал по одному всем встретившимся на пути девушкам. Мы улыбнулись. После второго семестра учинил скандал на футбольном матче. Был бит и отправлен в травму. Мы насторожились. К диплому он трижды женился, трижды развёлся, переругался со всеми друзьями детства и побрился налысо. Сейчас работает конфликтологом в консалтинговой фирме. Звонит раз в год сообщить, что помнит про долг и вернёт в скором времени. Я благосклонно соглашаюсь. Тем паче, что он ничего у меня не занимал. Я бы ему и не дал.

Интересно, наш покупал цветы? Может быть, у них там это вроде лабораторной работы. Тайное общество. Герметичное знание. Уровни посвящения. Кто выжил, – уже не человек. При встрече с себе подобными делают пассы руками. Не поднимают глаза выше уровня губ. Они тайный орден. Они соль глины из которой лепят людей. Высшая каста. Если они соберутся вместе, то всем наступит полный пиздец. Существуют пророчества, по которым они однажды соберутся. Слышал, что компания намеревается брать второго такого же. Может быть, это уже началось? Может быть, мне уже пора?

Сидит передо мной в кресле для посетителей. Поза открытая: руки в стороны, ноги в стороны, глаза в кучку. Вещает.

– Я военный человек. Я кандидат наук. У меня трое детей. Мне тридцать семь, моей жене двадцать восемь.

Это ничего. Это нормально. Если человек так говорит о себе, значит, имеет право. Если он хочет говорить об этом, я не против. Утешу, как смогу. Психолог. Бывший военный. Фамилия Кутузов. Клиническая картина налицо. Лечить практически бесполезно. Нужно изолировать и наблюдать, пока он ещё прикомандирован к отделу персонала. Это вполне безопасно. Там у него есть стол, стул и шкаф с папками. Девочкам он нравится. Женщины его избегают. Мужчины брезгуют.

Галочки в тесте рисую как попало. Стохастический эксперимент. Предвкушаю реакцию. Не без людоедства, конечно. Реакция классическая: яркая, как реакция Вассермана. Разговаривает со мной сорок минут. На двадцатой дарит собственный автореферат с дарственной. В ответ раскрываю ему секретную методику расчёта по тесту Кеттелла. Бедолага плачет и долго трясёт руку. Прописал ему Андрюхину секретаршу и отвар петрушки натощак. Сам не верю, что поможет.

Они изволят учиться. Вчетвером. Они учатся вчетвером с ещё двадцатью такими же, но в галстуках другой расцветки. Это очень дорогой тренинг. Здесь истина только для парней в пиджаках с большими зарплатами. За счёт конторы, естественно. Истина, полученная на тренинге для парней в пиджаках, автоматически конвертируется в денежные знаки на счетах лавки. Метафизика чистой воды. Герметичное знание. Тайный орден. Ещё один тайный орден.

Они слетаются со всего города на мётлах. Рано утром, пока ещё не рассвело, и не прокричал петух на Серафимовском кладбище. Низко-низко, над самыми троллейбусными проводами, чтобы не засекли радары, чтобы не проснулись любовницы, не скисло молоко, не заплесневел хлеб. Шабаш до рассвета. В пустынном отеле в центре города. При закрытых ставнях, опущенных тяжелых шторах с двумя кофе-брейками и одним обедом. Телефоны отключены. Секретарши отпущены.

Когда они учатся, остальным хорошо. Когда они учатся, – всем спокойно, осознанно, адекватно. Расцветает сто цветов. Сто пахарей ведут свои борозды за горизонт. Сто сеятелей кидают в те борозды зерна, отделенные от плевел. Есть время отделить от плевел. Есть время собрать плевела, нанизать их на длинную нитку и в виде бус повесить на шею языческому божеству из бухгалтерии. Я поклоняюсь этому божеству. Я не понимаю, как, но оно творит чудеса. Оно творит чудеса с окружающим его миром. Но об этом потом. Лучше всего на ночь, подоткнув одеяло, дав напиться горячего молока, включив ночник и раскрыв толстую книжку в потёртом супере: «Мифы и легенды бухгалтерии».

А сейчас о тренингах. Это шао-линь. Нормальный такой северо-западный, болотный шао-линь. Раскрепощают, разбирают, очищают, смазывают, собирают, закрепощают, но уже иначе. Их видела Элизабет. Она относила на подпись то, что нужно подписывать срочно и видела. Она пришла со стоящим дыбом пухом на кофте и побелевшим кончиком носа. Она не могла говорить пять минут. Она выпила сто пятьдесят коньяку одним длинным и обреченным глотком. Она видела… Они были без пиджаков. Они стояли, взявшись за руки. Они… улыбались. Возможно, Элизабет излишне впечатлительна.