Эдуард Семенов - Златник Владимира

Через секунду Владимира Леонидовича сморил беспокойный сон.

Это был очень странный и нервный сон. Какая-то женщина, просящая у него милостыню. Красивая, между прочим! Он, правда, не успел ее разглядеть, но почему-то явственно почувствовал, что она красавица. Плачущий ребенок в большой машине. Катер. Огонь. Кузнечный звон, складывающийся в слова: «Мал золотник, да дорог, ребенок – за десять миллионов, хочешь ребенка – научись печатать деньги!». Оживающие иконы. «Спас Нерукотворный», грозящий ему посохом. Слитки золота. Деньги, разбросанные по квартире. Кровь.

Много крови. И она повсюду! На камнях в прибалтийских шхерах, как капли росы. Сразу после глухого выстрела. От звука этого выстрела Владимир проснулся.

За окном было еще темно, но уже явно обозначился рассвет. Алевтина давно вернулась на свою половину. Свернулась калачиком и сопела в две дырочки. Он обернулся, посмотрел на нее через плечо и погладил по крутому бедру. Она даже не почувствовала его прикосновения. Спит крепко. Значит, можно встать. Владимир откинул одеяло и почти бесшумно поднялся. Заглянул в комнату дочери. Она лежала, обнявшись с плюшевым мишкой, из-под одеяла торчала ее тонкая лодыжка, а в ушах были вставлены наушники от плеера.

Владимир аккуратно прикрыл дверь и ушел в туалет. Там, на самой верхней полке, за коробками со стиральным порошком и пачками туалетной бумаги, у него была припрятана пачка папирос и зажигалка.

Спустив трусы до колен, Владимир уселся на унитаз и уперся лбом в стиральную машину. Закурил. Включилась вентиляция, утягивающая дым в дымоход.

Давно Владимиру не снился этот сон. Он уже подумал, что все прошло. Что он уже окончательно забыл, изгнал из памяти тот случай. Ан нет, чуть что, так он тут как тут. Напоминает.

Ему тогда – почти двадцать лет назад – пришлось убить человека. «Пришлось» – это было правильное слово. Его группа, поднятая по тревоге с заставы, преследовала трех сбежавших из колонии преступников. Бандиты, вооруженные автоматами Калашникова, убили охрану и были готовы на все, чтобы сбежать за границу по тонкому льду финского залива. Но пограничники перекрыли им дорогу и зажали на берегу в камнях. Бандиты начали отстреливаться. Когда рядом с Владимиром ткнулся лицом в песок его напарник, друг и товарищ Колька Смирнов, а песок из белого тут же стал бурым, он раздумывал недолго.

Встал на одно колено, передернул затвор, прицелился, как учили на стрельбище, под срез мишени и короткой очередью вогнал три патрона в голову одному из гадов. Двое других тут же подняли руки и сдались. Начальник заставы крикнул: «Найденов, не стрелять! Они сдаются», – и он, играя желваками, подчинился приказу.

Владимир хорошо помнил, как дрожали у него руки и как хотелось всадить пули в остальных. Это было какое-то пугающее чувство, с которым он тогда справился. Все-таки приказы их научили выполнять, но вот ощущения остались. Сладостное ощущение победы над себе подобными в равной схватке.

За то, что он стрелял без разрешения, медали ему не дали, даже хотели наказать, но потом наградили отпуском. Все-таки нарушитель был задержан! Во время отпуска он и познакомился с Алей. Насочинял ей стихов. Ну как же, герой! Когда отпуск закончился, он вернулся дослуживать, а она – к своему жениху. Служба закончилась, он приехал в город аккурат к их свадьбе, и снова его потянуло на подвиг… Как ему тогда казалось, во имя любви.

Сигарета закончилась, он ее бросил в унитаз между ног. Она зашипела и погасла. Владимир поднял голову, и его взгляд уперся в газету.

Теперь ему ничто не мешало дочитать статью до конца. Монета, о которой говорилось в статье, называлась «Златник Владимира». Найденов тут же вспомнил, как она выглядит. Среди фотографий на Риткином ноутбуке она была. В статье говорилось, что это очень редкая монета, в мире существует всего десять ее экземпляров, и все они находятся в коллекциях крупных музеев. Найденная монета была одиннадцатой. Она была найдена неизвестным поисковиком в Эстонии, на старом хуторе, в глиняном кувшине среди других монет. Златник был продан в частные руки, минуя аукционы. За 250 тысяч евро. Сколько же это в рублях? Да какая разница! Явно больше пяти миллионов.

Почему-то это его нисколько не удивило. Ни сумма, ни детали описанного в газете случая.

– Ну вот, теперь все понятно, – произнес он вслух со скрипом в голосе. – Сон в руку!

Дальше все просто. У него сразу перед глазами сложились все картинки, как при игре в пазлы. «Златник, десять миллионов, ребенок. Ерунда, так не бывает! Алька просто так это сказала, чтобы я отстал. Но это с одной стороны, а с другой… Если один человек смог найти и продать монету за такие деньги, значит, чисто теоретически можно предположить, что и второй сможет это сделать. Осталось дело за малым: найти еще одну такую монету, что в принципе нереально, или…».

Владимир Леонидович почесал свой подбородок, успевший за ночь зарасти, а потом поскреб ногтями грудь. Он никак не мог признаться себе в том, что снова ощутил внутри тот самый зуд, который толкнул его тогда двадцать лет назад встать на одно колено и выстрелить, а потом – украсть невесту из-под венца.

Тот самый зуд или даже скорее импульс, позыв, как будто бабочки щекочут где-то под солнечным сплетением, которого он так боялся и всячески подавлял в себе все эти годы. Ведь идея, которая пришла ему в это утро в голову, была столь же авантюрна, абсурдна, рискованна, как и все предыдущие поступки. И самое главное, ничем хорошим не заканчивалась. «Разве браком хорошее дело назовут! Нет, конечно, Алька мне дорога, и я ее, пожалуй, даже все еще люблю, но… тогда я был пылким «вьюношей», а сейчас мне уже больше сорока. Вон уже и волосы седые в голове. Нужно ли мне такое?».

Владимир потянулся за новой сигаретой и еще раз пробежался глазами по газетному листу, как будто попытался прочитать что-то между строк. То, о чем он сейчас думал.

«Если нельзя монету найти, то ее можно, можно… – Владимир чиркнул зажигалкой. – Сделать самому. Попросту говоря, подделать. Правда, возникает еще множество вопросов. Как ее легализовать? Как найти покупателя? Как? Сядь да покак. Ты же музейный работник, тебе ли не знать, как это делается».

Хмыкнул. Конечно, он все это знал. Не раз и не два прокручивал в голове такие варианты, но всякий раз доказывал себе, что это бессмысленно и бесполезно, что он никогда не пойдет на это. Усилием воли он отогнал эту крамольную мысль от себя и переключился на другую, более законную.

«В конце концов, что я теряю, если попробую? Нет, не легализовать, а просто сделать ее! Тем более что у меня почти все есть для этого. Слава богу, у отца на даче каких только инструментов нет! И ее ведь не обязательно продавать».