Надежда Максимова - Жизнь как приключение

А тут статья в газете. Со всякими рассуждениями на тему. Пусть она вышла в другом городе. Пусть присяжным запрещается читать публикации, затрагивающие рассматриваемое дело…

Выступление непрошенного журналиста можно истолковать и как давление на присяжных. А это противозаконно!

Но как бы я ни испугалась, отступать было некуда. Потому что во второй публикации я описала улику, которая однозначно решала дело. И прокурору следовало об этом знать.

Поэтому я шагнула вперед и вручила испепеляющей меня взглядом обвинительнице, очередной номер газеты.

О дальнейших событиях узнавать пришлось из вторых рук. Меня, как персону «нон гранта» к залу судебного разбирательства больше не допустили. Но резонанс получился большой. Вкратце расскажу суть.

Все дело было в фотографии.

На снимке, предъявленном суду и присяжным, был отчетливо виден брючный ремень, ставший причиной удушения жертвы. Он был не просто затянут на шее женщины, но ЗАСТЕГНУТ.

Что это означало?

Как ни строен был Краснов, трудно предположить, что объем его талии соответствует объему шеи молодой женщины. Откуда же на его ремне нашлась подходящая дырочка?

Ответ мог быть только один. Мужчины (Краснов и Одиноков) заранее задумали убийство. Готовились к нему. Специально достали ремень и примерили, где нужно проколоть дырочку.

Причем примеряли наверняка на Яне. Затягивали петлю так, чтобы она не могла дышать, и ставили на коже отметку.

Наверняка Яна испытала весь ужас удушья. Не удивительно, что на следующий день, когда прибыла Светлана, она отказалась приглашать ее в дом. Это пришлось сделать Краснову.

А потом, когда убийство уже свершилось, с Яной, ярко представляющей что пришлось пережить несчастной женщине, сделалась истерика. И Краснову пришлось увести ее подальше. На улицу. Несмотря на опасность того, что соседи могли услышать рыдания и крики.

Все эти соображения были изложены суду присяжных. И далее произошло то, чего никогда не могло быть в обычном суде советской эпохи.

Дело в психологии.

Вначале, когда присяжные еще не уяснили себе ход событий, они всегда внимательно смотрят на выступающего. На прокурора, делающего заявление. На свидетеля, дающего показания за кафедрой. На адвоката, встающего, чтобы высказать протест…

То есть всегда на того, кто в данный момент говорит.

Но после того, как присяжные составили свое мнение по делу, они начинают смотреть только на виновного. Молча. Пристально. Не отвлекаясь.

И после того, как прокурор рассказала, как готовилось преступление, и как заранее приспосабливали для удушения брючный ремень Краснова, 12 присяжных заседателей стали смотреть только на него.

Вот этих взглядов Краснов не выдержал. Он упал.

Никогда прежде ему не доводилось испытать на себе воздействие пристального взгляда большой группы людей, точно знающих, что он из себя представляет.

Я потом несколько раз звонила в канцелярию областного суда, чтобы узнать о том, какой вынесен приговор. Но в течение двух месяцев мне постоянно отвечали, что рассмотрение дела откладывается в связи с болезнью главного обвиняемого.

Краснов более двух месяцев пролежал в тюремной больнице.

Таково было воздействие взглядов присяжных.

Таков был результат дела, которое я потом назвала «Обвинение с того света».

Убитая женщина фактически сама указала на своего убийцу. И разоблачить его удалось, благодаря маленькой дырочке, проделанной им на брючном ремне.

За время журналистской карьеры доводилось мне встречаться с самыми разными людьми. Были среди них и такие, что остаются в памяти надолго.

В первые дни февраля 2004 года Центральное телевидение показало нам нечто феноменальное: впервые в мире дистанцию международного нью-йоркского марафона инвалидов – участников боевых действий преодолел человек с четырехкратной ампутацией, то есть с протезами вместо рук и ног.

Этот уникальный результат занесен в Международную книгу мировых рекордов. А установил его 33-летний россиянин Сергей Бурлаков. Американские болельщики назвали его человеком планеты, а американские военные на финише отдавали ему честь – за беспримерное мужество и несгибаемую волю к победе.

После того, как Сергея показали по ОРТ, многие жители Дзержинска узнали в нем своего хорошего знакомого, что не удивительно, так как он, оказывается, много лет прожил в нашем городе. И нашлась женщина, которая согласилась рассказать об обстоятельствах своего знакомства с ним.

– Несколько лет назад моя подруга Татьяна решилась дать объявление в газету, в службу знакомств. Ну, вы знаете, как там пишут: «Жизнерадостная блондинка желает познакомиться с мужчиной до 35 лет, без вредных привычек». Разумеется, я не помню, что именно она в своем объявлении написала, но телефон там был указан мой рабочий – Татьяна жила в общежитии, и звонить туда можно было только через вахтера.

И вот в один из дней я снимаю трубку телефона и слышу приятный голос, спрашивающий Татьяну. Я, естественно, в соответствии с полученным от подруги заданием, начинаю выспрашивать, кто он, что собой представляет… Он назвался Сергеем Бурлаковым и признался, что со здоровьем у него не все в порядке.

– Насколько не в порядке? – захотела уточнить я.

– Очень.

Я продолжала допытываться, и он сказал, что у него нет рук.

– Что, совсем?

– До локтя.

И тем не менее, в разговоре он мне очень понравился. С ним было приятно общаться: очень приветливый, жизнерадостный, с широким кругом интересов… А вот Татьяна, когда узнала, что потенциальный знакомый оказался инвалидом, отказалась встречаться с ним (и даже общаться по телефону) наотрез.

А он продолжал мне звонить, спрашивать о ней. Даже уговорил меня дать ее рабочий телефон и сходил к ней на работу. Но она была непреклонна.

А мы продолжали перезваниваться.

– Я так просто позиции не сдаю, – сказал он.

Где-то в первых числах июня Сергей пригласил меня в гости – у него был день рождения. Сообщил, что к нему друзья приехали из Ростова, привезли всяких рыбных деликатесов… Свидание назначили на троллейбусной остановке возле музучилища – он жил недалеко.

Я спрашиваю:

– А как мы узнаем друг друга?

– По внешнему виду трудно догадаться, что я на протезах, но ты меня сразу узнаешь.

И вот я еду. С букетом цветов – все-таки у него день рождения – смотрю в окно и внутренне вся замираю.

Нет, не подумайте, что у меня были какие-то матримониальные намерения – во-первых, я старше его, во-вторых, познакомились случайно, из-за подруги.