Андрей Пылаев - Солнечная сторона

Оставшись в длинной рубашке, он спрятал под ночной колпак копну непокорных волос, лёг в постель и заснул крепким сном. Лунный свет коснулся полированной спинки кровати, похожей на сцену театра, закрытую тяжёлым занавесом. Пурпурная Роза увидела, как занавес дрогнул и взлетел, за ним открылись заснеженные вершины гор и простор небес, зазвучала прекрасная музыка – скрипки, виолончели, арфы, тромбоны… Когда луна побледнела и растаяла в лучах рассвета, музыка оборвалась, а занавес опустился. Юноша встал с постели и сварил кофе, он невольно залюбовался Пурпурной Розой, лепестки которой за ночь стали ещё пышнее, а потом сел за конторку и гусиным пером на разлинованных листах стал выводить нотные знаки. Слева от него лежала испещрённая помарками партитура, справа – массивная лупа в позолоченной оправе. Иногда он подносил увеличительное стекло к листу, чтобы лучше разглядеть знаки. Закончив свою кропотливую работу, Артур облачился в сюртук, и, вдев Розу в петлицу, с папкой нот под мышкой отправился к знаменитому Маэстро, о творениях которого многие говорили с придыханием.

Парадный подъезд особняка охраняли каменные львы: едва Артур подошёл к двери, они приподняли головы и грозно зарычали. Переписчик достал из левого кармана сюртука горсть нотных знаков и бросил их одному льву, а из правого кармана – другому. Проглотив ноты, звери улеглись и стали слушать музыку, а молодой человек вошёл в дом. Широкий коридор привёл его в овальный зал, стены которого были покрыты богатыми росписями, обрамленными лепниной, в ней стоял изящный резной диван и пара кресел из орехового дерева, а на комоде возвышалась ваза с цветами.

«Вот как живут настоящие люди!» – сказала себе Пурпурная Роза. Она обрадовалась, увидев своих подружек, но цветы выглядели слишком помпезно и не источали запаха.

«Фи! – поморщилась Пурпурная Роза, – да они неживые…»

За белым роялем, инкрустированным перламутром, сидел сам Маэстро в белоснежной рубашке с кружевными манжетами и жабо. Его длинные завитые волосы были присыпаны пудрой, шею прикрывала красная шёлковая лента, а у колен были завязаны два банта.

Маэстро молча протянул руку в перстнях, и юноша, учтиво поклонившись, передал ему переписанные набело ноты. Поставив партитуру на пюпитр рояля, музыкант длинными холеными пальцами коснулся клавиш. После каждого аккорда из-под поднятой крышки со звоном сыпались золотые и серебряные монеты, они катились по паркету, и, казалось, играли в салочки, догоняя друг друга. Когда Маэстро закончил играть, деньгами был усыпан весь пол вокруг.

Хозяин поднял серебряную монетку и, не глядя, через плечо, бросил её переписчику:

– Благодарю, милейший.

Львы у подъезда глухо зарычали вслед юноше, но Артур не обратил на них никакого внимания. Он оказался на улице и отправился на прогулку в Летний сад.

«Да, не повезло мне, – вздыхала Пурпурная Роза, глядя на роскошные клумбы. – Лучше бы я жила на свежем воздухе, в парке или цветнике, чем прозябать на сюртуке такого малозначительного человека».

Переписчик нот расположился на скамейке в тени столетнего вяза, рядом присела молодая дама с плачущим младенцем на руках. Она долго не могла успокоить ребёнка, но тут в густой листве запела птичка, и малыш замолчал, а позже, убаюканный её пением, заснул. Юноша прикрыл глаза и заулыбался, внимая птичьим трелям. И у него в голове сама собой родилась колыбельная, которую он пропел:

Услышав эту песенку, Роза, которая только что была готова увянуть от тоски, затрепетала и расцвела на глазах. «Мой господин сделал меня поэтической героиней!»

Артур вскочил со скамьи и торопливым шагом направился домой. Войдя в комнату, он поставил Розу в воду, а сам сел за фортепьяно и стал записывать только что придуманную мелодию, напевая себе под нос:

Колыбельная была готова! Юноша лёг в постель и погрузился в сон, а как только на небе взошла луна, открылся занавес на спинке кровати. На зелёном лугу под звуки колыбельной Артура кружился в танце он сам, в рубахе до пят, и налетевший ветер сорвал с головы колпак, растрепав его непослушные волосы.

Вдруг Розу осенило: «Этот скромный юноша наделён прекрасным даром: он даже во сне сочиняет музыку. Это волшебные мелодии его творений звучали прошлой ночью, и разве может сравниться с ними бренчанье зазнайки Маэстро, из-под пальцев которого вылетают лишь монеты?»

Пурпурная Роза была очень горда тем, что попала к Артуру. «Оказывается, та милая девушка Эльвира не промахнулась», – решила она.

И века спустя люди не забыли эту удивительную колыбельную, ведь под неё так сладко спится детям».

С самого утра Полина вертелась у маминого трюмо. Она решила сделать новую причёску, как у фотомоделей, которых видела вчера по телевизору. Девочка смазала волосы гелем, расчесала широким гребнем, чтобы они стали совсем прямыми, достала массажную щётку и решила их немного распушить. Хотелось бы, конечно, сделать начёс, но непослушные пряди под тяжестью геля падали на лоб и никак не хотели стоять. Полина взяла фен и решительно направила струю горячего воздуха на макушку. Укладка никак не получалась, пришлось зачесать гладкие пряди назад.

Лори заворожено наблюдал за этими манипуляциями, поглядывая с верхнего края трюмо.

– Кар-р-раул! – выкрикивал он, пританцовывая и раскачиваясь в разные стороны. Поля открыла мамину косметичку и достала губную помаду морковного цвета. Мама не разрешала ей трогать эти вещи, но дома была только бабушка, да и та на кухне – как говорится, лови момент.

– Чем это вы тут занимаетесь? – бабушка вошла в комнату и уже хотела отругать Полину за то, что та слишком долго крутится у зеркала, но передумала, вспомнив себя в её возрасте, и поспешила обратно на кухню переворачивать котлеты, скворчащие на сковородке.

– Жалко, что у нас нет чудесного зеркала, – вздохнула Полина, густо намазывая на веки зелёные тени: теперь её лицо напоминало раскрашенные боевым орнаментом лица индейцев из племени апачей, вышедших на тропу войны.