Алексей Янкин - Путь домой идёт через болото. Часть 1

Однако в этом серо-буро-зеленом пушистом ковре все же были прогалины. Приглядевшись, я различил меж стеблями травы какие-то ходы, тропы, гроты. Растения совершенно разны: одни сидят плотными кустиками, другие – тянутся вверх длинными стеблями-щупальцами, третьи вьются спутанными меж собой спиралями. А иные плавают у поверхности буроватыми губками или большими листьями-островками. Я, как старый аквариумист, смог различить на дне кубышку, рдест, элодею, роголистник, тянущиеся местами вверх со дна стебли кувшинки. У противоположного берега в нескольких местах образовались поля ряски.

И среди всего этого растительного великолепия роилась жизнь: мелькали многочисленные мелкие рыбёшки, что-то ползало по дну. То в одном, то в другом месте взметались облачка мути, указывая на присутствие кого-то более крупного и солидного. Вдруг совсем рядом с собой замечаю немигающие глаза крупной рыбины. Она высовывает морду из под куста, стараясь слиться с ним. Хищница, судя по всему, занята тем же, чем и я – охотой. Глазки злобно следят за резвящейся на полянке мелюзгой. Молниеносный бросок. И на месте рыбины всего лишь облачко мути. Но судя по всему охотница промазала – через какое-то время, когда поднятая ею муть осела, голова вновь появилась на том же самом месте.

Все это происходит на глубине не более тридцати сантиметров, совсем рядом с берегом. Эта щука (а это несомненно щука) была той самой долгожданной и столь необходимой мне добычей. Еще не осознав как следует все происходящее и не решив, что будет разумнее предпринять, я уже замахивался своим массивным костылем и в следующее мгновение хлестанул им что было сил по воде в том самом месте, где устроила засаду моя добыча. И о чудо, среди поднявшейся мути всплывает огромная метровая матерая зверюга! От неожиданности я опешил – мой удар по воде был скорее жестом отчаяния, я даже не думал, что смогу таким образом поймать добычу. Однако щука скорее просто оглушена ударом по воде. Она начинает слабо шевелить хвостом. Еще мгновенье и она окончательно придет в себя, а уж второй раз такой шанс мне вряд ли представится. Я бросаюсь вперед, позабыв о ноге, падаю на рыбину, прижимая добычу обеими руками к груди. Краем глаза вижу, как на берегу, словно в замедленной съемке, падает моя вторая палка. Щука начинает биться, но я уже поднимаюсь, схватив её под колючие жабры, и выбрасываю добычу на берег. Огромная рыбина отчаянно извивается, при этом она все ближе и ближе скатывается к кромке воды. Выскочив на берег, я подхватываю палку, ту, что потоньше, и начинаю, что есть сил, хлестать бедную щуку.

Все! Она моя. У меня хватает терпения закинуть нежданную добычу на обрыв. Затем, помогая себе палками, я и сам взбираюсь туда.

Как же мне её разделать? Покрытая мелкой зеленой склизкой чешуёй шкура представляется значительным препятствием для ослабших от голода рук. Не зубами же её грызть. Тут я вспоминаю о своем камне. Ползу на четвереньках туда. Где же он? А вот и щепки и тонкие ветки, срубленные мной с поваленного ствола сосенки. Вот наконец и он, камень (я совсем забыл о втором, засунутым мною в карман). Я его хватаю и тащусь с ним обратно. Счищаю слизь, обтираю щуку пучком сухой травы и, наконец-то, с усилием вспарываю брюхо. Мои руки покрыты слизью и кровью. Чем ближе желанный миг утоления голода, тем движения мои становятся безумнее и беспорядочнее. Я успокаиваю себя, говоря, что теперь-то она от меня никуда не денется. Причем, вроде бы действительно говорю это громко, лихорадочно глотая слова. Выгребаю внутренности и расширяю острым краем камня надрез от головы рыбы до самого хвоста, разворачиваю её. Соскребаю тем же камнем мякоть, отделяя её от шкуры, выбираю кости и засовываю в рот.

О! Кажется ничего вкуснее я никогда не держал во рту. Это блаженство. Я ем, ем, ем! Рыба огромная, мясистая, ароматная. Она не кончается. Я ем долго, все медленнее и медленнее. Все спокойнее и спокойнее. Всё. Вроде бы сыт. Нет, еще кусочек. Наконец падаю на спину. Сыт! И сыт по настоящему. А метровая щука едва съедена на четверть.

Отдохнув, собираю свои пожитки: камень, две с таким трудом изготовленные палки и, конечно, драгоценную рыбину и по очереди передвигая их перед собой, на четвереньках двигаюсь к «дому» под елью. Там я привожу в порядок постель, срываю несколько свежих еловых лап. Съедаю еще несколько кусочков рыбьего мяса. Я сегодня сделал много и заслужил отдых. С наслаждением откидываюсь на пахнущее хвоей ложе. Вдруг ужасная мысль приходит в голову – остатки рыбы! Её же съедят, пока я буду спать. Беру копьё, просовываю заостренный конец под одну из жаберных крышек щуки и закрепляю копье вертикально, зажав древко меж двух ветвей. Вот теперь до моей пищи никто не доберется, удовлетворенно думаю я.

Засыпаю спокойный, сытый и, можно сказать, счастливый. Ночью начались рези в желудке. Меня рвет. От боли катаюсь по земле. К утру боль, по мере того, как все то, что я съел накануне, оказывается снаружи, утихает. Под утро я вновь засыпаю.

На следующее утро проснувшись, чувствую себя очень слабым, но по-прежнему счастливым. Снимаю щуку с конца копья и с осторожностью съедаю небольшой кусочек. Впервые за долгое время голод не выкручивает желудок. Затем вновь на четвереньках бодро ковыляю к протоке и ме-едленно, не торопясь, с наслаждением пью вкуснейшую чистую прохладную воду. Сажусь у края обрыва и, глядя на зеркальную поверхность воды, погружаюсь в думы.

Наконец то могу привести свои мысли в порядок и решить, что же мне делать дальше. И так – нога моя сломана и, несмотря на то, что заживление её идет вполне успешно, пройдет еще не одна неделя, прежде чем я смогу нормально ходить. Но смогу ли я идти, опираясь на палку? И сколько таким образом смогу пройти? Увы. Приходится признать, что самостоятельно выйти из тайги ближайшее время я физически не способен. Сейчас, судя по всему, конец сентября или самое начало октября. Первый снег в этих местах обычно выпадает в первых числах октября, а постоянный снежный покров устанавливается в начале, в крайнем случае, середине ноября. Будем исходить из худшего варианта – начало месяца.

Каков из этого следует сделать вывод? А такой, что мне придется какое-то время выживать здесь, у края болота, среди дикой тайги, почти в полсотни верст от ближайшего населенного пункта. И где я нахожусь – не имею ни малейшего представления.

Но здесь, по крайней мере, есть вода, есть возможность наловить рыбы. Таким образом, у меня в запасе имеется примерно две-три недели относительно хорошей погоды. Мне еще повезло, что в этом году нет ни дождей, ни сильных ночных заморозков.

Что необходимо сделать за это время? Первое – огонь. Без огня сгину в первый же настоящий мороз. Второе – жилье. Необходимо построить какой-то более-менее сносный шалаш, в котором я смог бы не бояться ни дождя, ни снега. Да и зверье нельзя сбрасывать со счетов. Вполне возможно, что где то совсем рядом бродит голодный хищник, который только и ждет того, что бы я ослаб.