Александр Зайченко - Вихрь перемен

– Добрый вечер, сеньор. Хотим предложить вам крайне выгодную поездку, – он повернулся к Базану, и тихо спросил: – Куда нам нужно ехать?

– Теотиуакан-де-Ариста.

– Вы можете нас отвезти в Теотиуакан-де-Ариста? – снова обратился Остап к таксисту.

– Девятьсот песо, и можете садиться в машину, – таксист внимательно смотрел на собеседника.

– Скажите, какой у вас тариф? – продолжил Остап.

– Тринадцать песо за километр, сеньор.

– Не хочу вас обидеть, но до Теотиуакан-де-Ариста не больше пятидесяти пяти километров. У нас есть сорок долларов для этой поездки, и вы их получите, когда мы доберёмся до места. Договорились?

– В таком случае, я отвезу вас за пятьдесят пять долларов, но не меньше.

– Мы согласны, – вмешался в разговор Базан, подтолкнул Остапа, и они уселись в машину.

Из Мехико выбирались долго. Многочисленные развязки, повороты, кольцевые. Через какое-то время появилось ощущение, что бессчётные кварталы никогда не кончатся, и на горизонте так и не покажется земля, свободная от человека. Но как только вышли на автостраду «Мехико – Теотиуакан» открылись просторы полей, вздыбленных холмами. Местность не пустовала. Сквозь вечерние сумерки на полях проглядывались аккуратные прямоугольники разлинованной земли.

– Сейчас многие ездят в Аристу, чтобы посмотреть на пирамиды. Вы тоже туристы? – вдруг поинтересовался таксист.

– Пожалуй, что да, туристы, – кивнул Остап.

– Не лучшее время, разве ночью можно увидеть всю красоту? – продолжил водитель.

– Мы остановимся в каком-нибудь местном отеле, и пойдём туда рано утром. Хотим встретить рассвет на вершине пирамиды Солнца.

– Рядом с археологической зоной есть отель, вы можете там остановиться, – посоветовал таксист.

– Благодарю, думаю, так мы и поступим, – согласился Базан.

Все замолчали, и только шум двигателя, да проносящиеся мимо автомобили нарушали тишину. Таксист время от времени разглядывал пассажиров в зеркало, пока не созрел для очередного вопроса:

– Откуда вы приехали? Вы ведь не местные, хоть и говорите по-испански, я это по акценту понял.

– Из Венесуэлы, – незамедлительно ответил Остап, и тут же поймал на себе удивленный взгляд Базана. – А вы, как я понимаю, потомок иммигрантов из Старого света?

– Да, вы попали в точку, мои родители из Испании. Я всю жизнь провёл в Мехико.

– А как вас зовут? – поинтересовался Остап.

– Алехандро Варгас, – он протянул руку, – можете звать меня просто, Сандро. Возьмите мою визитную карточку, на случай если понадобиться такси.

Время в дороге, насыщенное беседой на отвлеченные темы, пролетело быстро. Машина остановилась у городской площади, залитой светом кованых фонарей. Место больше похоже на сквер. В центре – капитальная беседка с красной куполообразной крышей. Вдоль дорожек, в чашах на каменных подставках, зеленеют миниатюрные кусты. Вся площадь выстлана каменной кладкой, которая вплотную подбирается к деревьям.

Базан предложил ждать у центральной беседки. В течение пяти минут никого не было видно. Гонсалес появился неожиданно, его фигура, которую сразу опознал Базан, приближалась с той же стороны, откуда пришли они сами. Это был субъект среднего роста. Смуглое лицо, длинный крючковатый нос, широко посаженные карие глаза, поверх рубашки наброшено тёмное серапе, с незатейливым узором в виде зигзагов по краям. Широко улыбаясь, он поприветствовал Базана, похлопал его по плечам, затем пожал руку Остапу.

– Значит ты не один, кто твой друг? – спросил Родриго.

– Не беспокойся, это самый надёжный человек из всех, которые могли сюда приехать. Его зовут Остап. Ну а о тебе я ему уже рассказал.

– Ты сделал то, о чём я просил? – Родриго застыл в ожидании.

– Конечно, – Базан похлопал по рюкзаку, – посылка у меня. Хочешь на неё взглянуть?

– Не сейчас. Ладно, не стоит торчать на площади, пойдём в машину, я всё объясню по дороге, – предложил Гонсалес.

На обочине ждала старая Тойота Королла серебристого цвета. Когда расселись, Гонсалес продолжил:

– Начну с предыстории. Я работаю здесь почти год. Исходил территорию вдоль и поперёк. В голове у меня созрел только один вывод – туристический маскарад на поверхности создан для отведения глаз. Меня порой восхищает рвение реставраторов, их бы на строительство нового канала между Тихим и Атлантическим океанами. Даже ацтеки, пришедшие сюда в четырнадцатом веке, видели лишь холмы покрытые землёй и растительностью, а знания об этом месте остались только в мифах. Чего греха таить, тут и половины не раскопали. Настоящий Теотиуакан подвергся сильному разрушению в глубокой древности. Везде, где не успели поработать реставраторы, присутствуют следы селевых наносов, или чего-то похожего. Главное, – он посмотрел на собеседников, – я всё больше убеждаюсь, что комплекс связан не с религией, а с технологией.

– И ты знаешь, о какой технологии идёт речь? – перебил его Базан.

– Тайна кроется в имени. Язык индейцев отличается от языка богов – строителей комплекса. Изначальное произношение – Тетивахан. Не спрашивайте, откуда я узнал, но Тетива – название транспортно-энергетической сети, покрывавшей планету до потопа. Само упоминание в мифах божественного костра, который горел целых четыре года, заставляет задуматься. Когда-то в Теотиуакане жил другой народ. Вот одна из строк легенды, что записал в своём труде Мигель Леон-Портилья: «…А стали повелителями мудрецы, знатоки великих таинств, хранители традиций.… Там установили они свою религию и там обосновались верховные жрецы всех людей…». Это лишь осколки того, что нам следовало знать.

– Невероятно! Простите, что перебиваю, – вмешался Остап, – просматривается параллель, как будто у разных древних культур один и тот же корень. Посудите сами, мудрецы-хранители Теотиуакана здесь, это те же брахманы, что были в арийском обществе. Как тут не вспомнить жрецов Египта, славянских волхвов, кельтских и галльских друидов, высшее сословие в культуре.

– Похоже на то, – кивнул Гонсалес. – Со временем традиция была нарушена, а затем утеряна. К счастью, не бесследно. По сей день, жива устная традиция, да и в народе поговаривают, хранители остались. Что касается дальнейшей истории, то на месте мудрецов воцарились сановники, они захватили власть и принесли с собой иные обычаи, в том числе культы людоедства и человеческих жертвоприношений. Я подозреваю, они и выступили в качестве первых реставраторов. До того как Теотиуакан был оставлен, часть знаний мудрецов похоронили где-то глубоко под землёй, дальше от рук новоиспечённых, безумных царей. Понимаете, на что я намекаю?

– Думаешь, твои коллеги нащупали вход в хранилище? – спросил Базан.