Егор Казани - На пути к…

– Ах ты ж черт! – Иван прикоснулся к царапине, одернул руку, на ладони остался след крови.

– Местные мальчишки не жалуют попрошаек, – послышался откуда-то справа голос Воро.

Иван повернул голову, но никого не увидел, в другую сторону – никого. Пустыня. Еще камень полетел в него, и еще один. Несколько мальчишек бежали в его сторону по пыльной дороге, и звонко крича на незнакомом языке, азартно кидали в него увесистые булыжники. Иван обернулся и побежал прочь от них так быстро как мог, уворачиваясь от камней. Очередной попал прямо в левую лопатку. Бежать было неудобно, он оказался обут в некое подобие сандалий, в качестве одежды к вспотевшему телу лип колючий шерстяной балахон, перевязанный на поясе бечевкой, – Что здесь творится? Эй, Игорь, что за твою мать?! – Иван был в шоке, в самом медицинском смысле этого выражения. Это нереальная ситуация, ее не может быть, а Иван очень не любил такие ситуации. У всего должно быть свое объяснение.

– Предлагаю вернуться к более плавной беседе, – вновь послышался невозмутимый голос Воро.

– Да! Чтоб тебя! Да! Давай бл..ь плавную беседу!

– Хорошо.

Иван вновь сидел в кафе с чашкой кофе в руках напротив Воро, щеку неприятно жгла царапина. Кляуза, не веря сам себе, вновь дотронулся до щеки. На ладони остался след крови. – Я так понимаю мы теперь «на ты»?

Воро прищурившись сделал еще глоток, – Не советую вам так скоро сходиться с лицами, о которых не располагаете достаточным набором сведений. Это может привести к нежелательным последствиям, – Воро поставил опустевшую чашку на стол. – Не воспринимайте меня как ваш источник. Я пришел не за этим.

– Так зачем же? – Иван внимательно следил за необычным собеседником, все еще переменно потирая спину и щеку. Он пытался объяснить себе произошедшее, – Что это? Какая-то форма гипноза? Или может с ним в сговоре сотрудники кафе, и меня просто опоили?

– Вы продолжаете искать, как вам кажется, рациональные объяснения, но вместо них получаете примитивные домыслы. Так в жизни делает большинство людей, и большинство это вполне устраивает. Устраивает потому, что у них нет на это сил. Даже если истина стоит перед глазами они ее не признают. Истина не вписывается в их мир, построенный на иных принципах. Человек – часть системы, причем, вполне заменяемая часть.

Иван с интересом и опаской смотрел на Воро – О чем же он хочет сказать? К чему эти прелюдии?

Воро наклонился вперед, ближе к Ивану и проникающим шепотом сказал, – Беда именно в том, что люди ограничиваются прелюдиями.

– Ого, ты, вы еще и мысли читаете, -шь?

– Вы утонули в разговорах и беседах о чем-то. Вы погрязли в прелюдиях. Вы ленитесь и боитесь идти дальше. А зачастую просто не умеете. Вас устраивает разноцветная ширма, отделяющая вас же от действительной жизни. И люди не хотят опрокинуть эту ширму. Вам проще остановиться перед ней. И вуаля – ваша жизнь заменена суррогатом. Большинство проживает жизнь как ничто и никто. Есть они, нет их – им это самим не важно. До поры, до времени. Когда понимание того, что жизнь закончится становится невыносимым, а чувство собственной бессмысленности – тотальным. Они ничего не сделали для того, чтобы жить, они только просуществовали некоторое время на некотором участке пространства. И все. Даже те из людей, которые будто бы чего-то добились, устают от этого. Само существование тяготит их, и они ждут избавления. Нельзя жить без Смысла. И они придумывают себе смыслы. А когда приходит понимание того, что очередной смысл – это очередной самообман, а достигнутая цель – всего лишь мираж – вновь начинают искать избавления, но уже в иных формах. В новых иллюзиях. Многие лишаются разума и все обретают смерть. Только вот незадача – вопреки людским представлениям ни смерть, ни умопомешательство не являются конечными станциями. Это только промежуточные состояния, порталы. Для большинства – порталы в Ад.

– В Ад? – Ивану показалось, что он ослышался.

– Я не собираюсь вести с вами религиозные, идеологические или какие бы то ни было иные споры. Нельзя рассказать или объяснить жизнь. Даже несколько ее граней. Или ее Смысл. Жизнь можно только пережить, прочувствовать. Каждый миг. Ни одно из мгновений более не повторится. Люди вышвыривают горсти своих прожитых мгновений на весы своей участи, но чаще промахиваются, и они бесшумно падают в пропасть. Более я не буду вам ничего объяснять. Я даже не дам вам выбора.– Воро вновь пригнулся ближе, – Я открою для тебя лазейку в реальную жизнь, и ты получишь шанс получить ответы на все вопросы. Останется только один вопрос: как ты будешь, и будешь ли жить после этого…

– И … я тут должен что-то сказать? – вид Кляузы выдавал его волнение и неуверенность в адекватности происходящего.

– Тут ты должен жить.

Иван невольно ухмыльнулся, откинулся на спинку кресла, но тут же отпрянул, вновь почувствовав боль в спине. – Так с практической стороны, что я должен, могу… Не знаю! Что от меня-то требуется?

– Смотри, делай выводы и главное – участвуй. – Воро облокотился обеими руками на стол и поднялся из-за него, слегка поклонился Ивану давая понять, что на этом встреча закончена. – Желаю вам успеха, Иван Николаевич, – И направился к выходу из заведения. Иван проводил его взглядом.

Интересное дело, – внутри Кляузы все замерло и бушевало одновременно, он решительно не мог понять, что сейчас произошло. – Нет, ну он точно гипнотизер. Или экстрасенс… Зачем было мне это все прогонять. Только мозг вскипятил. Тоже мне гуру. «Смотри, делай выводы, участвуй», – передразнил он Воро. В этот момент он осел и стал смотреть вокруг так, будто видел все впервые. Мурашки заползли под воротник, а холодок спицей проткнул позвоночник. Иван часто заморгал в неясной надежде увидеть все в прежнем свете, но мир изменился: в воздухе витали извивающиеся блеклые полупрозрачные ленты, соединяющие собой людей и предметы, сердца людей проступали сквозь плоть и одежду в виде стеклянных сосудов повторяющих форму настоящих сердец из плоти и крови. Эти формы были наполнены не то жидкостью, не то светом или туманом. Кляуза машинально прикрыл рот рукой, другой продолжая медленно крутить мобильный телефон, – Так, Ванечка, успокойся, это наверняка все наркота. Да, вроде бы ЛСД дает похожие симптомы, да. Через пару-тройку часов все пройдет. Причин для паники нет, так что скворечник может остаться при мне. Все нормально, – он поднялся и хотел было пройти к выходу, но витающие ленты начали беспорядочно мерцать и менять цвета, их извивающиеся движения невозможно было предугадать. Кляуза старался обойти их, пройти между ними или сквозь них, от этого его движения, мягко говоря, выглядели странно и неуместно. Другие посетители обратили на него свое пренебрежительное внимание – припадочный что ли? Это ж надо было посреди бела дня так обдолбаться. Приличное заведение, центр города, что за урод. – Кляуза видел, как к нему сквозь ленты, не обращая на них никакого внимания, приближалась точеная фигурка официантки с сердцем наполненным серо-розово-зеленой дымкой и глазами покрытых бельмом со слегка розоватым оттенком, – Вам помочь? Вы хорошо себя чувствуете? – голос был так резок, пронзителен и скрипуч, что Кляуза скорчился от боли в ушах. Пот крупными редкими каплями скатывался по лбу и спине.