Евгений Русских - Триумф красных бабочек

– Папа! – позвала его Даша.

Усилием воли Клепов хотел вернуться назад, но кто-то громко сказал:

– Якорная лопнула!

И конец оборванной цепи, болтавшийся у клюза, часто и тяжело стал бить по корпусу корабля, и каждый такой удар отдавался болью в сердце. Клепов летел прочь от земли, и удары цепи по корпусу становились все слабее и слабее, а звуки все глуше, потом цепь замерла…

Клепов лежал на песке, упершись лицом в небо. В вышине по небесному океану плыло семицветное, как радуга, облачко. Только бы не сбиться ему с курса. И даст бог, оно долетит до России.

1

Трюм сотрясает новый удар, и автомобиль, в котором сидит Сашка, катится вниз, как с горы, прямо в открытый люк лац-порт, где кипит и ревет штормовой океан; но, Господи Иисусе, не верит Сашка своим глазам: вместо тысячи тонн забортной воды, что должна вот-вот хлынуть в трюм, нутро парома заливает яркий свет, и качка прекращается. А его Жук, вместе с ним, вылетает в блистающий огромный, как вход в космос, мир, наполненный плеском соленой воды и криками чаек…

Он видит: залив, весь в насечке золотых бликов, и плывущий по морю бриг, паруса которого ходят углами, будто заблудились. Но они не заблудились, радуется Сашка: паруса ловят ветер и направляют его на свой путь! Он давит на газ и летит вслед за парусником в сияющую и влекущую океанскую даль, как вдруг кругом все темнеет, и его автомобиль, потеряв скорость, падает в бездну… Над головой Сашки обнажается заляпанное буро-зелеными пятнами водорослей днище брига, в диком ракурсе, немыслимо высоко, выскакивают мачты и, откачнувшись, валятся, падают на него, а его куда-то несет, тащит в холод, по грудь, по горло…

– Отец! – хрипит Сашка, дергая дверцу авто.

И просыпается от собственного крика.

За окнами автомобиля, где он спал, брезжит хмурый рассвет. Ветер швыряет в стекла желтые листья. Сашка с трудом распрямляет затекшую спину. Горько усмехается: будь у него лимузин, как у Джона Леннона, с креслом, трансформирующимся в кровать, с холодильником и телевизором, жить было бы можно… Но скоро зима – убийца бездомных. И от мысли, что зимой, в машине, ему хана, ярость, позор, сознание своей униженности захлестывают его, тащат в пучину отчаяния и безнадеги…

– Да ты слякоть, Саня, а не мужик, – бормочет он, нашаривая в бардачке сигареты. – Ты умрешь, а Крыса? Она что, так и будет жировать в твоем доме!

Открыв окно, он закуривает. В салон вползает едкий туман. Слышно, как в берег залива шлепают волны. Холодно, зябко. И мысли Сашки вновь возвращаются к зиме, и что надо сваливать, пока не выпал снег, но ехать – реально некуда. Спасибо все-таки Борьке Чанову! Сам предложил забрать у него «Фольксваген», будто сошедший с обложки битловской «Эбби роуд». Борька думал, что избавился от рухляди, занимавшей его сарай. Да и Сашка понимал, что восстановить автомобиль – все равно, что починить бабушкино пальто, которое начало рассыпаться, и реставрация будет стоить не дешево. Но деньги были. Недаром он вкалывал в море два года кряду. И Сашка загорелся. Решил сделать отцу подарок. Короче, на жесткой сцепке притащил «Фольксваген» в тюнинг-центр к одному умельцу-предпринимателю Юрке Чумакову. У этого парня был небольшой склад запасных деталей, которые чаще всего бывают нужны. И он восстановил Жука. Но работы с ним было много, ремонт оказался сложный и объемный. Машина была поражена ржавчиной. Нужно было ремонтировать кузов, механику, передний мост, двигатель. Сашка сам шлифовал ее бока, перебирал мотор, до винтика. И машина поехала…

– И будет ездить, десять лет и пятнадцать, – радовался Юрка как ребенок. – Тут ведь как? Можно металликом красить и лишний хром добавлять. Но самоделка не прибавит авторитета реставратору. Машина, Саня, должна стать такой, какой сошла много лет назад с конвейера или стапеля. Оригинальной. Наливай! Выпьем за твоего Жука!..

Юрка взял за реставрацию по-божески, хотя стоила она гораздо дороже. Предлагал работу в тюнинг-центре. Но Сашка отказался: «Домой, домой!..». Решил нагрянуть к отцу нежданно-негаданно. Вот обрадуется батя!

За рулем Сашка вспоминал бродяжью свою судьбу.

…Когда погибла мать Сашки, – ее сбила спортивная машина, – отец в одночасье постарел, почти перестал говорить. Следствие установило, что владельцем гоночного «Порше» был один крутой бизнесмен из Калининграда. Но в тот день за рулем кабриолета, купленного не для автогонок, а для понтов и комфорта, сидел его сынок Дин. Так его назвали в честь Джеймса Дина, фанаткой которого была жена бизнесмена. По версии следователя водитель заснул, так как тормозной след «Порше» не был обнаружен на трассе. Дина арестовали, предъявив ему обвинения в неумышленном убийстве. Но вскоре отпустили. И Дин исчез из области.

Еле оправившись после трагедии, отец принялся изучать все, что было связано с автомобилем «Порше». Он был как бы ни в себе. А потом в доме появилась первая моделька. С тех пор он стал коллекционировать старые машины, покупая модели в «журнальных сериях», где они продавались в комплекте с красочным описанием прототипа. Стоили модели от пяти до двадцати баксов. Но Сашка, – он в то время учился в школе, – понимал отца и не смотрел на него, как на чокнутого. В отце всегда была некая особость, которая стала особенно заметна, когда он овдовел. Он был одиноким, его отец. Сашка чувствовал его одиночество даже на расстоянии. И когда потом, взрослым, он вспоминал отца, то память ему выдавала одну и ту же картинку: сгорбившись, у стола, отец дорабатывает модель: подкрашивает дверные ручки, добавляет молдинги из фольги. И улыбается, если получается вполне хороший экземпляр, который не стыдно поставить рядом с моделями современных авто.

А как-то раз в его коллекции поселился «Фантом Пятый», завитушно-цветочный лимузин Джона Леннона, расписанный в психоделической стилистике. И отец разговорился. Рассказал Сашке, как в отрочестве он любил рок, собирал коллекцию виниловых пластинок, клеил на стены постеры с автомобилями, на которых разъезжали поп-звезды. А в юности, будучи студентом, он увлекся собиранием редких книг. Антиквариат стоил недешево. Однажды он отдал стипендию за книгу «Декамерон» Боккаччо, изданную в 1905 году, а потом сидел на воде и хлебе, но считал, что ему повезло, поскольку в книге были прекрасные иллюстрации. Так что летом и зимой он ходил в одном и том же габардиновом костюме, доставшемся ему по наследству от его отца. Но зато его далеко немодный прикид дополняла шляпа наподобие тех шляп, что носили в старые времена католические священники. На него показывали пальцем, его останавливали менты. «Все требовали, чтобы я снял шляпу, но я носил ее даже в морозы!» – рассказывал отец, стараясь рассмешить Сашку. Но Сашке было не смешно – скорее совсем грустно. Винил, книги, а теперь вот модельки, но что толку – своей-то техники у отца никогда не было. Хотя он хорошо водил машину. Шоферил в армии…