Алексей Янкин - Путь домой идёт через болото. Часть 2

К исходу десятого дня от начала укладки первых бревен сруб был готов полностью. Это было отличное сооружение из плотно пригнанных, без малейшего намека на щели между ними, оструганных топором до золотистой белизны бревен, расточавшее по сторонам невероятно приятный запах. Сам же я к тому времени густо покрылся пятнами смолистого соснового сока. И если стереть с кожи его еще как то удавалось, то в одежду он въелся намертво, на всю её оставшуюся жизнь. Да и из волос смола удалялась только с их клоком, так как растворяться в воде смола решительно отказывалась.

С берега натаскал в берестяном коробе чистого светло-желтого песка и усыпал им пол слоем сантиметров в двадцать, хорошо проливая водой и плотно утрамбовывая. Впоследствии застелю пол плетеными тростниковыми циновками, так что комфорт в моей избушке будет наивысшим.

Теперь оставалось соорудить крышу, изготовить дверь, а так же пристроить сени – кладовку. Но так как, согласно моего календаря, наступила середина мая, земля покрылась свежей зеленой травкой, а деревья молодой изумрудной листвой, настала пора приступать к давно задуманному и очень важному для меня мероприятию, от которого в немалой степени зависело дальнейшее моё благополучие – посадке картофеля.

Известно ли тебе, читатель, когда следует приступать к посадке картофеля? И мне, как городскому жителю, по крайней мере в четырех ближайших ко мне поколениях, это так же абсолютно не известно. Да, честно говоря, до того времени этот вопрос меня никогда ни в малейшей степени и не интересовал. Для меня картошка круглый год росла в магазине прямо в пластиковой сеточке с приклеенным ценником. И как всегда на помощь мне пришла моя память. Все-таки удивительно сколько, оказывается, храниться в наших головах. Сколько, казалось бы, не нужного хлама (как говаривал Холмс).

Знания, к которым мы не прибегаем в повседневности и о наличии которых даже не подозреваем, вдруг выныривают откуда то из самых глубин, готовые по первому нашему требованию придти на выручку. Вот и сейчас, пред моим внутренним взором всплыла картинка. Некоторые из моих коллег по работе, по мере приближения праздничных майских дней, из года в год принимались вдруг жаловаться, что их жёны, тёщи, тести и прочая нечистая сила, окружающая их плотным кольцом, уже начали суетиться и готовить к неизбежному. А именно, к необходимости за день-два безвозвратно загубленных выходных стремительным кавалерийским наскоком произвести вскопку и рыхление земли, рытье в ней лунок и посадку в них картофелин. Как то наш завхоз Григорий Степанович, за рюмкой живительной влаги на дне рождения бухгалтерши Любочки, перемежая слова проклятиями и стенаниями о своей горькой участи и безрадостной жизни, вполне натурально живописал весь процесс посадки указанной сельскохозяйственной культуры и дальнейшего ухода за ней. Я как сейчас помню тот ужас, который стоял в глазах молоденькой Любы и чувство материнской жалости, проснувшейся в ней при одной только мысли о пережитых нечеловеческих страданиях сослуживца.

Именно этот монолог затюканного женой Степаныча сейчас вспомнился мне как нельзя кстати. Отталкиваясь от этих нетвердых эмпирических знаний по агротехнике пасленовых, я понял, что пришло и моё время заняться крестьянским трудом.

Я уже упоминал о присмотренной мною под огород солнечной полянке, расположенной у самого подножия ближайшего холма. Рядом пробегал ручеек, вдоль русла которого я и добирался туда, минуя по пути сосновый бор, небольшую тенистую полянку, крошечную березово-осиновую рощицу.

Первым делом с помощью березового кола я разрыхлил землю на площади чуть менее сотки. Готовое поле представляло собой квадрат с неровными корявыми сторонами метров по шести – семи. Дело это, вскопать целину, оказалось даже тяжелее, чем я представлял. Толстый дерновой слой состоял из спутавшимися, густо переплетенных корней самых различных трав. Поняв всю бесперспективность взрыхлить сам дёрн, я изменил тактику: разрезая плотный верхний слой на полосы, извлекал их и укладывал стопками по периметру будущего поля. Затем тщательнейшим образом разбил каждый комочек земли. Выполол всю набиравшую уже силу траву, вытянул белёсые корешки. Стараясь создать наилучшие условия для картофеля, буквально сквозь пальцы еще раз перерыхлил землю. И только после этого приступил к посадке.

Пятнадцать из оставшихся в живых картофелин к тому времени покрылись побегами-корешками и я стал аккуратно разрезать каждый клубень на две, а что покрупнее, на три части тонким лезвием складного ножа, стараясь не обломить ни одного драгоценного побега. Взяв кол, проделывал острым концом в разрыхленной почве отверстия глубиной сантиметров пятнадцать, нежно, как дитя, укладывал в каждую лунку кусочек картофелины, присыпал её перетертой в руках землёй. Слегка её утрамбовывал и поливал водой. На предварительную обработку поля и посадку картофеля потратил четыре полных дня. Закончил работу тем, что хорошо еще раз пролил весь огород. В результате моя плантация покрылась сорока шестью небольшими влажными холмиками.

Я очень опасался за судьбу своей драгоценной плантации, так как не знал – может ли кто покуситься на ростки картофеля и даже хотел поначалу огородить плантацию плетнем. Но потом, вспомнив, что никогда не видел, что бы в деревнях картофельные поля огораживали, также решил не делать этого. Насколько я помнил из уроков биологии ботва и ягоды картофельных кустиков вроде бы как даже ядовиты и не вызывают у грызунов никакого интереса. Лишь колорадский жук мог покуситься на ботву, но вряд ли здесь были эти полосатые бестии. Слышал еще о каких то таинственные медведках, но кто они и водятся ли здесь – я не знал.

С момента окончания посадки картофеля я непременно приходил на свою плантацию раз, а то и два в день и с замиранием сердца ждал, когда же проклюнутся первые ростки. С гневом вырывал любую травинку, осмелившуюся прорасти на моем поле. Подливал водички, если видел, что почва где-то становится излишне сухой. Разбивал вновь образовывавшиеся комки земли и разминал их в ладонях. И каков же был мой восторг, когда однажды утром, в последних числах мая, придя очередной раз с инспекцией, я увидел в десятке мест по всему полю показавшиеся из-под земли первые робкие зеленые листики. Я холил и лелеял растущие кустики, подгребая ладонями под них, по мере роста, землю. Из сорока шести посаженных резаных картофелин проклюнулось тридцать восемь, что я счел вполне неплохим результатом. А когда через недельку показалось еще пять ростков, я был просто счастлив.

То, что после посадки картофеля я ежедневно ходил на «огород», вовсе не означало, что я забросил все прочие дела – я продолжал заниматься достройкой дома и рыбной ловлей. Соорудив из жердей каркас двускатной крыши, густо оплел еловым лапником, решив, что при первой же возможности необходимо покрыть крышу сухими тростниковыми вязанками, как это делается до сей поры в некоторых глухих небогатых деревушках, а так же на элитных хижинах миллионеров. Крыша получается теплой и водонепроницаемой. Пока же от нескольких прошедших коротких, но сильных майских ливней меня вполне добросовестно спасала и зеленая хвойная кровля. Конечно, зимой тепла она не удержит, но к тому времени я накрою её поверх лапника полотнищами бересты. На сооружение стропил, обрешетки и покрытие крыши лапником ушли остатки мая.