Елена Лиственная - Житейская мудрость в притчах

– Черепаха, что ты утаила от меня? – я напомнила ей фразу про «попавшую на землю парочку человеков».

– … – красноречивое молчание.

«В чем-то мы очень похожи», – подумала я об Изначальных и о нас – людях.

Вот на эту мысль она ответила:

– Мы – дети Единого (отца/матери).

– А что, нас, людей, тоже создал Единый, а не вы – Изначальные?

– Нет ничего вне Его ведома – дипломатично уклонилась она от прямого ответа.

Она показала мне огромный дуб, находящийся… в желуде. Образы ее мысленной «речи» были так похожи на сны наяву, галлюцинации или медитативные грезы. Но они появлялись без всех земных причин, вызывающих такие состояния. (Проверки щипками – дали синяки; уколы швейной иглой – красные точки; нюханье духов или нашатыря – ощущение запаха; глотание – слюну в гортани… и т. п. – все мои проверки подтверждали: это ЯВЬ!)

Ее «дубовая» аргументация означала, что мы имманентно присутствовали/вуем и будем – вовать всегда. Значит, мы, человеки (гуманоиды), подразумеваемся в планетарных системах.

– У Юпитера, я не стала тебе тогда рассказывать, так вот, у него нет никаких человеков. Он имитирует их формами и немыслимыми цветами – изображает восхищенные толпы… – картинка «юпитериан» была ослепительно-красивой.

– Лавирование не усыпило меня! – сообщила я черепахе, возвращаясь к теме Марса. («Сплетничать так уж сплетничать! – подумала я. – Надеюсь, они нас не слышат или сделают вид, что не услышали»)

Ее «хорошо», – прозвучавшее, как французское «бьен», – защипало у меня в носу.

«Надо же! Без картинок…», – не успела я подумать, как вновь увидела леденящие кровь кадры смертей марсиан. И вдруг выжившие чудом оказались на волшебно-красивой планете. Описывать кино долго, перескажу диалогом.

– Я пожалела человеков Марса. И стала им Раем (так они назвали меня-планету).

– Ту, что была рядом c Марсом?

– Да. Я была идеальной планетой, где было хорошо все и всем. Но… Я предположила, что достаточно исполнить их желания – и они будут довольны. Марс-то их совсем не баловал… Но их желания… Их желания!!!..

– Чего же они хотели?

И она показала мне бесконечно ужасные картины того, что они делали друг c другом… Их смерти, нежити и жизни были… В общем я поняла Босха, Quin, Мазоха, Де Сада, Гойю, Содом и Гоморру – одновременно, все сразу и навсегда.

– Вот таким стала их Рая…

– Почему?! – опешила я.

– Пффф! – этот звук черепаха издала ноздрями, и означал он точно то же, что и у людей: «Пффф!»

– Каждый, ну почти каждый, желал другому… негармоничного проживания, – политкорректно сформулировала она.

МОРАЛЬ притчи: человеки любой рай изАДят, только дай им волю.

Чтобы отвлечь черепаху от грустных воспоминаний, я спросила:

– Че, а какого ты пола?

– Женского по-вашему. Порождающая.

– Почему?

– Такими мы все себя сразу ощутили, когда отделились от Единого. Разделенные. Дважды. Еще и на два пола. Менять, как вы это называете, половую ориентацию (понятно, что первичных и вообще никаких половых признаков у планет нету) мы можем. Солнце вон оба соединил: он/она, – ее более чем нескромно нарисованный образ соединенного он/она Солнца натолкнул меня на мысль:

– Его свет – это энергия… непрерывного экстаза?

– Человеки-человеки… Каждому человечеству (сборищу, роду, цивилизации) мы это показываем, а вы, кроме желания повторить, ничего не запоминаете… Почему?

– Нашим мужчинам вряд ли это нравится, – подмигнула я Черепахе.

В ответ край ее зигзагообразной безгубой челюсти приподнялся. Я уверена – она улыбнулась!

МОРАЛЬ притчи: лучше познавать мир в том виде, какой тебе дал Бог. Зачем умничать?

Земля, наблюдая за играми детей, порой очень забавлялась их привычкой все классифицировать. Недавно они отказали брату Плутону в звании планеты из-за его малой (как они вычислили по косвенным данным) массы и величины. А Прозерпину вообще признают только астрологи. У них сохранилось изначальное (от Изначальных?) знание о 16 планетах в нашей системе.

– На самом деле это 1 и 6. Остальные появились позже.

– Какое такое «позже», сестра?! – послушав наш только начавшийся диалог, внесла поправку Черепаха. – Мы всеми мириадами появились сразу и везде. Ведь даже «ближе», ты ж понимаешь, не та категория – мы все одинаково друг другу близки. Астрология! – ввернула Черепаха свой любимый образ, как человек – словечко-паразит. Сначала я не понимала, при чем здесь старинные карты, если речь, например, шла о помидорах или черешне (ее любимое имя Шерри/Черри), теперь знаю – это некая присказка: «Астрология», – вкусно и на разные лады могла бы она произносить, если бы была человеком.

– Я думаю о Прозерпине…

– Она так целеустремленно пытается вернуться в Единое…

– Разве это возможно, Че?

– Как видишь – нет. – Я видела исчезания и появления планеты. – Она исчезает себя всеми возможными и даже невероятными способами… Но через полвека появляется вновь…

– И всегда молчит. – Земля человеческой ладошкой (чтобы мне была понятна ее эмоция) погладила образ Прозерпины.

– А где она, когда ее нет? – полюбопытствовала я.

МОРАЛЬ притчи: Единое непостижимо.

– Сестрица Земля, а ты не ревнуешь своих двуногих к брату Солнцу?

– Они же не только ему поклоняются, меня тоже почитают. И всех остальных любят. Изобрели науку, где отслеживают все влияния Изначальных друг на друга в нашей семье: и Марса-воина, и Юпитера властного, и Венеры…

– А они и правда влияют? Это же твои дети.

– Ну, не совсем чтобы только мои… Да и потом – они всем нравятся, а я не запрещаю…

– Значит, вы все играете в этих кукол?

– Почему, сестра Черепаха, играем? – подал мысль Меркурий. – Я, например, научил их врачеванию и торговле. Но они тут же стали торговать врачеванием, правда…

– А я дарю им тепло и свет, – погордилось Солнце.

– Значит, эта их наука о звездах – правда? – рассмеялась Черепаха.

– Астрология, – уважительно подсказала Земля.

– Поскольку они такие мелкие, – раскатисто прозвучал Юпитер, – и их так много-суетно… Я чаще на группы влияю, так их воспринимать легче.

– На страны – рациональнее, – сухой Сатурн, как обычно, все поставил точно на место.

– Вижу, что вы поделили сферы симметрично вашему движению по их небу, – прокомментировала картинку, нарисованную ее Изначальными родственниками, Черепаха. – Занятно.

«Занятно», – подумала она и занялась астрологией.

С тех пор (а я не знаю, когда была эта их беседа) все влияния друг на друга, все претензии и ссоры своих родных Черепаха называла иронично-восхищенно: «Астрология!»