Алексей Шаповалов - Все границы вселенной

– Опять прыгаешь на кровати? Сколько раз можно говорить, чтобы ты этого не делала? Нравится, что папа ругается?

Лизонька остановилась и перепугано уставилась на него. И тут же проговорила:

– Прости меня, папа.

– Что «прости»? Опять «прости»? А оно мне не нужно, это твоё «прости»! – Игорь уже орал на девочку. – Я просто хочу понять, зачем ты это делаешь. Зачем не слушаешься?

– Не знаю, папа, – чуть не плакала уже Лиза.

– Ну вот тогда постой и подумай, – Игорь схватил её за руку, стащил с кровати и рывком поставил в угол каюты, совсем не замечая в гневе своём, что слишком сильно сжал девочку. У Лизоньки от боли навернулись на глазах слезки, и она, уже стоя в углу и заломив руки, сквозь рёв и сопли, кричит:

– Папа, ты сделал мне больно! Папа, я, правда, не знаю, зачем я это сделала! Ну прости меня, папочка, пожалуйста!

И слёзы покатились из глаз её ручьями.

И только теперь, опомнившись, разгорячённый отец, взяв себя в руки, сел на измятую и перепачканную кровать. Слушая всхлипывания сквозь слёзы дочери, он словно возвращается в своё прежнее состояние любящего доброго папы. Нет. Он не имеет права срывать свои обиды и боли на ребёнке. Он жестом подзывает её к себе. Лиза выходит из угла и робко, бочком приближается к отцу.

– Ты боишься меня, доченька? – тихо спрашивает он.

– Да, – так же тихо шепчет она.

– Прости, что сделал тебе больно. Дай я обниму тебя, – и уже когда девочка обняла его своими худенькими ручками, продолжил: – Не бойся меня. Я так тебя люблю. Ты самый дорогой для меня человечек.

Лизонька всё теснее и теснее прижималась к своему папе, а тот, вновь открыв своё сердце для боли и тоски, думал, что ничего нельзя изменить. Каждый день будет одно и то же. И это будет долго, неимоверно долго. Можно, конечно, попытаться поменять работу, но что делать с дочкой? Она уже успела привыкнуть к кочевой жизни – главное, рядом с папой.

***

«Зеркало – гладкая поверхность, предназначенная для отражения света (или другого излучения). Наиболее известный пример – плоское зеркало». Так, по крайней мере, написано в энциклопедии. Но сколько тайн видело в этом простом отражении солнечных лучей человечество. Сколько будоражило мыслей и идей. Тут тебе и параллельные миры, в которые можно попасть, пройдя через зеркальную поверхность, и видения прекрасных суженых или приходящих ненастий, в руках гадалок. Своё зеркало было и у Игоря. И видел он в нём своё отражение. Вернее, не совсем своё.

Находясь транзитом в одном небольшом городке, Шверцев, в ожидании погрузки, бродил по центральным улочкам. Он любил ходить по городам, где приходилось бывать. Жизнь людей, их обычаи и уклад с одной прогулки, конечно же, не понять – это надо с людьми жизнь прожить да, как говорится, пуд соли съесть. Но вот на секунду представить себя не чужим туристом, а аборигеном было вполне достаточно. Игорь предпочитал прогуливаться неспешной походкой, заглядывая в витрины и смотря на лица людей. В тот день прохожих на улице было мало. Быть может, в силу того, что это было обычное рабочее время и все были заняты важными делами и, кроме Шверцева, всем остальным было не до прогулок. Проходя мимо одной из лавок, он заметил вывеску над входом, гласившую, что в данном магазине торгуют антиквариатом. Игорь зашёл, чисто из любопытства – денег на дорогие безделушки всё равно не было, а от полуденного зноя хотелось уже на пару минут укрыться.

В магазине было довольно-таки светло – глазам даже не пришлось привыкать к отличному от уличного освещению, что бывает, когда входишь с солнечного двора в тёмное помещение. В общем-то, всё было как обычно. По полкам и прилавкам расставлены вещи, бывшие когда-то в моде или просто в обиходе. Но с того момента утекло немало воды, и потому вещи можно было считать ценными. Даже если это была обыкновенная ложка для супа. Впрочем, кроме ложек, здесь красовались сервизы китайского фарфора, тульские медные самовары, комоды и полочки из красного дерева. Присутствовал и отдельный стенд с оружием: саблями, мечами, пистолетами. На полу возле стенда стояли ручной пулемёт с патронным диском и какой-то ящик, напоминавший полевую радиостанцию времён Второй мировой. Около этой небольшой коллекции средств уничтожения человека о чём-то оживлённо спорили трое мальчишек лет девяти. При этом они размахивали руками, словно жесты помогали им лучше объяснять оппоненту свою позицию.

В дальнем углу магазина за прилавком сидел мужчина лет пятидесяти и скучающим взглядом посматривал на только что вошедшего Шверцева. За его спиной стоял высокий, чуть выше человека, предмет, спрятанный за синюю бархатную занавеску и прислонённый к стене. Непонятно почему, но Игорю стало чудовищно интересно узнать, что там спрятано.

– Что это? – спросил он тогда у продавца.

– Это зеркало души, – устало сказал продавец, как будто вопрос уже изрядно надоел ему, – оно показывает душу человека. Не самого его, но то, на что похожа его душа.

– А можно посмотреть?

– Я бы не советовал. Вдруг вам не понравится то, что вы увидите. Кому хочется видеть себя в реальном виде.

– Только что вы говорили не про реальность, а про душу, – усмехнулся Игорь.

Но продавец, строго взглянув на него, отвечал:

– А душа и есть наша самая главная реальность. Само человеческое тело – это не более чем обёртка от конфеты. Вы же знаете наверняка с детства, что под яркой обёрткой может быть ужасно горькая карамелька. Наверное, вас в детстве хулиганящие друзья пытались такой угостить. А бывает, что под самым обычным фантиком будет конфета, которая станет вашей любимой. Вот я, например, с детства люблю «Барбариски» – леденцы такие.

– Я знаю. – Эти конфеты были знакомы и Игорю. – Но я с вашего позволения всё же взгляну.

– Что ж… Я не препятствую. Прошу только пройти под занавеску. Не хочу, чтобы кто-нибудь вошёл и увидел себя. Мне клиентов терять незачем.

Игорь обошёл прилавок, приблизился к зеркалу и влез под скрывающую его материю. То, что он там увидел, поразило его. Глядя в то, что он видел в отражении, он решил вернуться на «Водовоз», собрать все деньги, которые у него были (а если понадобится, то и у друзей занять), но купить этот товар.

Он вышел из-под занавески и приблизился к продавцу.

– Сколько? – хрипло спросил он продавца, показывая рукой в сторону товара.

– Неужели вы хотите приобрести? – глядя на ошарашенное лицо пилота, поинтересовался тот.

– А как ещё не возгордиться и не дать себе расслабляться, кроме, как постоянно смотря внутрь себя?

– Дарю, – резво вставая, воскликнул продавец. – Вам дарю. Эй вы! Тихо, а не то выставлю на улицу! – прикрикнул он на мальчишек, которые спорили уже чуть ли не в полный голос. Потом вновь обернулся к посетителю. – Глядите на себя чаще, и оно вам поможет. Только смотрите, не привыкните к тому, что будете видеть.