Владимир Земша - На переломе эпох. Том 1

– Сашка, ты знаешь, почему наш полк так назвали в народе «Весёлые Ключи»? – спросил только что вошедший в канцелярию его роты гость – курсант Кадышкин. Посмотрел на Майера, держа небрежно зубами сигарету, взял лежащую тут бархотку и принялся полировать глянец и без того сияющих сапог.

– Не-а, и почему? – Майер поднял брови, отложил письмо.

Кадышкин радостно бросил бархотку, затянулся глубоко, закатив глаза и сморщив лоб, как бы думая. Выпустил обильную струю дыма.

– Говорят, раньше полк стоял в сопках, пока эти вот казармы не отстроили. Представь себе картину. Вечер. Сопка в кострах. Полк готовит ужин. Бойцы живут чуть ли не в землянках. Все грязные, оборванные, вечно голодные. Говорят, солдаты порой практически грабили свои же машины с хлебом. Прикинь, те порой даже до их же столовой не доходили! Били дичь, фазанов. Этим в основном и питались. В целом, говорят, жили весело, бурели помалу, ни какого тебе лишнего долбания мозгов. Никакой тебе строевой! А когда отстроили казармы и все переселились, потеряли миномётную батарею, окопавшуюся в землянке за овражком. Те устроились там весело и жили, забив на всё и всех! Прикинь! Короче, веселуха была! А может, и брешут всё!

– Ну, нихрена себе! Ну, «Весёлые»-то понятно, а «Ключи» почему?

Кадышкин задумался.

– А чёрт его поймёшь!

– А может, всё проще, может там источник воды какой-то был. Ключ. Может весело журчал тот ключ, а, как думаешь?! Задумывался над таким вариантом, а?

– Да чё ты ко мне прицепился, я по чём купил, по том и продаю. Бес его знает! – Кадышкин раздражённо взял бархотку и продолжил усердно полировку сапог.

– А-а-а! Товарищ Кадышкин! А ты знаешь, почему Барано-Оренбурское так называется? – теперь Майер взялся в свою очередь блеснуть перед сокурсником недавно полученными знаниями от лейтенанта Пак – молодого взводного своей роты.

– Валяй! – Кадышкин даже не повернул головы, продолжая чтиво.

– «Барано-Оренбурское» так называется от того, что раньше, когда жил здесь граф Гродеков, поселенцы с Оренбурга зверски изнасиловали его дочь. Говорят, что у вокзальной площади посёлка Пограничный, до сих пор камнями выложены изображения львов, терзающих девушку. Граф обозвал оренбуржцев «баранами» и выслал на место современной «Барановки». Избрав самое дрянное место и запретив выезжать.

– М-м-м-д-а-а, всё? … А теперь слушай правильную версию, – Кадышкин посмотрел из-под бровей на Майера с чувством превосходства, – местный губернатор распорядился прибывшим оренбургским казакам поселиться отдельной станицей, а те поселились в крестьянской деревне Барановской, которая так называлась в честь прежнего губернатора Баранова. А когда новый губернатор прибыл с проверкой, то увидел такое дело, махнул рукой и сказал: «Бараны вы оренбургские!» Так и стало село Барано-Оренбурским.

– Всего лишь ещё одна версия! – развёл руки Майер.

– Ну что, курсанты, всё сапожки пиндорасите!? – в канцелярию вальяжно вошёл взводный лейтенант Ин.

Прослужа здесь уже аж целый год, он чувствовал себя на высоте положения, высоко неся авторитет «бывалого служаки» перед курсантами-стажёрами!

– Ага, – Кадышкин выпрямился, протянул бархотку вошедшему, – что, завидуешь моей бархотке? Так держи! Но, получив полный «игнор» в ответ, он запихал её себе в карман, посмотрел ещё раз сзади на каблуки собственных сапог.

– Сапожки твои блестят уже и так как яйки у кота. А ты, товарищ курсант, сходи в туалет и посмотри что там. Срач полный!

– Товарищ лейтенант, мне что, самому мыть что ли?

Дневальные говорят, что это не мужская работа.

– Не мужская работ-а-а!? – лейтенант усмехнулся. – Хо-ро-шо-о! Чему вас там, в училище учат? А? Ну, ничего-о, я щас вам преподам ценнейшее учебно-методическое занятие, «мадэин Весёлые Ключи», по теме: «Как заставить «айсберга [56]» помыть пол», да и вообще подчиняться приказам и распоряжением командиров и начальников.

Курсанты переглянулись. Кадышкин затушил сигарету.

– Ну, давайте, рассказывайте, – он незаметно для себя самого случайно перешёл на «Вы».

Всё же офицерская форма давала о себе знать, действуя на курсантское зашоренное подсознание, как на «собак Павлова»…

– «Кормление дерьмом» называется. Слышал когда? Всё предельно просто, – начал своё «занятие» Пак, – итак, привязывается «айсберг» к трубе в туалете, берётся палка, мажется в дерьме, том самом, которое он убирать не хочет, и … либо он моет – либо ест… Будьте спокойны. Занятие очень эффективное, доходит до мозгов порой с полуслова, обычно достаточно только дать «айсбергу» понять, что ты настроен решительно и у него нет выбора. Ведь тут уж лучше для него стать «бабой» со шваброй, чем «гавноедом»! Поверьте, максимум два сеанса – и любой «урюк» моет пол без малейшего упоминания о «немужской работе»! А то: «хоть убейте, работать не буду!»

– Фу, какая мерзость! А Вы это сами сочинили, или и впрямь уже пробовал? – переходя с «Вы» на «ты» и обратно, поморщился Кадышкин.

– Ещё бы! Здесь, никто особо ни с кем не церемонится. Ведь труд сделал из обезьяны человека. А эти вот работать не хотят, так нельзя же позволить им обратно в обезьян превратиться! Ты вооще видел их в бане? Некоторые прям аж шерстью покрыты! Клочьями, как у диких зверей! Дети гор!

– Видел… А занятие это крутое, только не по-человечески всё это! Да и не верю я. Сочиняете вы всё! Чувствуешь, порой, что засунул бы головой какого-нибудь урюка в унитаз, но ведь не засунешь же. Вот и рождаются небылицы! Хоть помечтать!..

Пак только пожал плечами.

– Не веришь, курсант, не надо. Да ни что на них человеческое не действует, соответственно и методы такие придумываются… Не человеческие? А не вам судить. Ублюдка главное – сломать. А не сломаешь ты, сломают тебя. Тогда туши в казарме свет и бросай гранату! Такой будет беспредел! И неуставнуха и всё прочее! Вот тогда и будет нарушение прав всех и вся, окрамя этих ублюдков! И будет у вас одно «ЧП» на другом! И они тогда сами будут молодых, из числа славян, да и корейцев тех же, на очке дерьмом кормить! Да чё тут, они это и так ежедневно делают! Тут либо ты их, либо они! Вот и всё! А вы сами навечно взводными останетесь, до пенсии, да ещё в дыре, типа этой вот!

– И нахрена только всё это нужно! Служили бы каждый в своей Республике. И пусть бы их мамки за ними сами бы их дерьмо и выносили. Чё о них руки-то марать? Об дерьмо-то это?

– Знаешь что, жираф большой! Ему там видней!.. Наше дело маленькое… А потом, что в Азербайджане у нас одни азербайджанцы живут?.. То-то и оно! – лейтенант взял не слишком свежую газету со стола, стряхнул крошки хлеба, повертел в руках.

14-16 февраля 1987 г. в Москве состоялся международный форум «За безъядерный мир, за выживание человечества» [57]– было написано в заляпанный жирными пятнами от банки с тушёнкой статье.