Наталия Губина - Как я стал альпинистом

– Стой! – взвизгнула она.

– Ну, что еще? – обернулся я к ней.

– Не двигайся!

– Оль, не дури, а? Ну что может случиться?

– Вы утонете, – трагическим голосом произнесла она и, похоже, приготовилась плакать.

Я махнул на неё рукой и снова занес ногу.

– Стой! – выкрикнул Данька.

– Вы что, издеваетесь? Ты-то чего? – разозлился я.

– А вдруг она права? Оно ведь и правда засасывает.

Я вздохнул и ткнул перед собой палкой, край ушел под мох, но я так и не смог понять, засасывает её или нет. Тогда я все же решил рискнуть и аккуратно наступил в болото. Нога будто попала в расплавленную жвачку. Ощущение было такое неприятное, что я сразу выдернул ногу. Нога-то вылезла, а вот шлепка с неё слетела, и видно ее не было. Я присел на корточки и прикоснулся ко мху, на котором только что стоял. Даже покопался в нём. Шлепка не находилась.

– Вот видишь, – сказал мне Данька, – утонула.

– Что делать будем? – спросил я его, но он только пожал плечами. Вообще, шлепка не казалась мне достаточной причиной стоять пнями на кочках и не шевелиться. Она же не живая, плавать не умеет – вот и утонула. Но всё же идти к Даньке было боязно. Мимо, весело квакая, проскакала лягушка.

– Смотрите! – закричал я радостно. – Её не засасывает!

– И что? – не понял Данька.

– Как что? Как что? Значит и нас не засосёт.

– Она маленькая и легкая, а вы большие и тяжелые.

«Мы большие – это точно», – подумал я гордо и спросил:

– А это-то тут при чём?

– А при том, – ответила Оля тоном учительницы, – ты про закон всемирного тяготения слышал, дурень?

Вот почему как что, сразу дурень?

– Сама такая, – не остался я в долгу. – Это вообще всё ты виновата!

– Я? Почему это я?

– А кому эта ящерица понадобилась?

– Я за ней прыгать не просила! Вообще, давно вам сказала, что обратно надо идти. А ты – давайте по кочкам, давайте по кочкам, вот и додавайкался!

Я мог только открывать и закрывать рот, хватая воздух и не находя нужных слов. Нет, это надо же! Она ящерицу захотела, этот за ней побежал, а виноват я остался!

– Вспомнил! – встрял Данька в нашу перепалку. – Надо выползать!

– Куда еще выползать? – спросил я устало.

– По болоту надо не идти, а ползти.

– А разница?

– А есть разница! – подхватила Оля. – Так ему легче будет!

– Кому? – опять не понял я.

– Кому-кому, болоту! Данька, давай! – разрешила Оля.

– Я испачкаюсь, – пожаловался Данька.

– Тогда иди, – предложил я.

Данька вздохнул и присел на корточки.

– Так. Паша! А ты ему палку протяни, пусть держится. Если что, будешь за неё тянуть.

Палка, конечно, была длинная, но Данька до неё никак не дотягивался. Пришлось и мне лечь на живот и протянуть руку. Зато кросс ползком прошёл благополучно, только промокли и перемазались. Мох прилип к одежде, и мы стали немного похожи на водяных. А Оля вообще обозвала нас кикиморами. Болото мы решили не переходить и вернулись в лагерь. Что там интересного-то может быть? Лес, такой же, как и тут.

Я стоял около умывальника и зевал. В голове еще плыли картинки из ночного сна, и совсем не хотелось разгонять их холодной водой.

– Что вялые такие? Нас ждут великие дела! – бодро пропел Игорь Петрович, вклиниваясь в птичий свист.

Я поежился, еще раз зевнул и наполнил руки водой. Дела, действительно, ждали, и торчать около умывальника вечно было нельзя. Сегодня мы были дежурными! Я не знал, радоваться этому или нет. С одной стороны, мне давно хотелось познакомиться поближе с нашей походной печкой, а с другой – день предстоял непростой. Сначала нужно было приготовить всему лагерю завтрак, потом, пока другие будут веселиться, купаться и играть, помыть посуду и заготовить дров, сразу после – приготовить обед, потом снова помыть посуду, а потом…

– Паша, Паша, не зевай, рот ты пастой заполняй, – схохмил Игорь Петрович и, очень довольный собой, рассмеялся.

– Что это ты такой веселый, как будто трое суток не спал? – пробасил подошедший к нам друг Игоря Петровича, Олег Вениаминович. Тот самый, что принес нам билеты.

– Почему веселый и не спал? – удивился я. Мне что-то от недосыпа веселиться вовсе не хотелось.

– Вот не поспишь пару дней и поймешь, – подмигнул мне Олег Вениаминович и обернулся к Игорю Петровичу. – Айда купаться-закаляться! Справятся твои архаровцы с кашей, как думаешь?

– Не знаю, первый раз все-таки. Надо, наверное, с ними побыть.

– Да брось ты! Ну, сгорит у них всё в крайнем случае. Всё равно эту кашу тут никто не ест.

Аргумент показался Игорю Петровичу убедительным, и он смело отправился купаться. Я с завистью посмотрел ему вслед.

– Паш, ты там жить будешь? – крикнул мне Егор. – Иди трудиться на благо родины и желудков.

Когда я пришел на «кухню», работа уже вовсю кипела. Святик перекладывал в печи щепки и чиркал спичками. «Не горит», – сообщил Данька, стоящий у него за спиной. Света резала хлеб, который как раз вчера привезли из деревни, Оля переставляла туда-сюда каны и миски. Егор стоял, прислонившись к сосне, и жевал травинку, а Вовка с Валеркой, как обычно, носились вокруг и кидались шишками.

Я, конечно, сразу взялся за дело. Сначала постоял около Святика, потом поправил хлеб на тарелках, пару раз пульнул шишкой в Вовку, а потом привалился к дереву около Егора. Тем временем, огонь в печке разгорелся, и девчонки стали увлеченно бегать туда-сюда с половниками.

Каша удалась. Я был очень горд собой и своими друзьями. Вот как хорошо всё выходит, если вместе взяться. Пока я радовался, завтрак подошел к концу, завалив нас грязной посудой.

Святик и Егор притащили целых четыре ведра с водой и поставили их в ряд.

Около первого села Светка – она должна была смывать с тарелок основную грязь. Рядом посадили меня и велели домывать посуду за Светкой. Потом сидел Вовка – он был ответственен за споласкивание, а за ним Валерка – главный по дополаскиванию. В конце цепочки стоял Егор, готовый принимать у нас чистую посуду. Олька участвовать отказалась: «Я и так уже устала, пусть теперь эти поработают», – заявила она. Данька тоже бестолково болтался рядом, ему дела не хватило.

– Вода холодная, – пожаловалась Света.

– Сейчас! – встрепенулся Данька, схватил большую чашку и побежал к печке. В ней находился целый отсек с кипятком. Данька повернул кран, набрал воды и осторожно поднес её к ведру.