Антон Самсонов - Курятник

Пашка вжался в стул, настолько его напугал облик Андрея. Арсений постарался разрядить обстановку:

– Я считаю, что ничего не произошло. У нее что, половина двора знакомых с твоей работой, или она чай по вторникам с твоей мамой пьет?

– Нет, – Андрей понял, что оказался в проигрыше и теперь оправдываться предстоит ему, – но я очень часто просил тебя быть осторожным. Пойми меня, я не хочу становиться вторым Харви Милком.

Потому что кишка тонка, – вдруг подумал Арсений, – в конце концов, черт возьми, если у тебя не хватает духу сознаться в том, что ты из себя представляешь мамочке, то какой тут к лешему Харви Милк? Он будет сидеть в своем шкафу до скончания веков, потому что ему и там хорошо, не выходя. Туда и беспроводной интернет проложен, и кофе в постель подают, и даже биотуалет можно наладить. Отличный такой шкаф для самообмана без особых наворотов и сложностей. Но поднимать тему метафорической мебели Арсений не хотел, поскольку знал, что это вызовет еще большее недовольство. Потому он ограничился достаточно дежурной фразой:

– Не надо так волноваться. Света очень хорошая девушка. Она нас не предаст. Паша, – посмотрел он на ребенка, – ну ты хотя бы подтверди, ты же ее хорошо знаешь.

– Да, Андрей Владимирович, – кивнул послушно Паша, – Ей можно доверять.

Внутренне Арсений выдохнул, а Андрей все еще продолжал беспокоиться и волноваться. Его никак не отпускало чувство, что это событие может как-то ему навредить…

На самом деле это было ни что иное как банальная перестраховка. Андрей очень часто оказывался в ситуации, когда боялся собственной тени. А тут, какая-то малознакомая девушка, да еще знающая его жуткую тайну…

Вся эта ситуация получила свое продолжение на следующий день утром. У Светланы была масса времени, чтобы переосмыслить то, что ей удалось выяснить и прояснить чего она хочет от всего этого. Не будем скрывать тот факт, что на самом деле Багрицкая рассматривала общение с Арсением через призму потенциальных отношений, поскольку симпатичный коллега был ей интересен. И ее не особо волновал его лишний вес или приступы временного ребячества. Она полагала, что ее острый каблук спокойно раздавит эти недостатки – животик удалится благодаря физическим упражнениям, а легкий инфантилизм попросту ампутируется. Но теперь она оказывалась перед третьим препятствием – а именно тем, что чисто физиологически ей было рассчитывать не на что. Хотя, думала Светлана, это тоже можно смело удалить при помощи острого каблука! А для этого следует осуществить очень простое действие – надо видеть соперника в лицо и понимать его слабые стороны. Исходя из этой необходимости, она приняла решение поговорить с Арсением и сделать ему неожиданное предложение…

Утро этого веселого дня не предвещало ничего веселого. В детском доме было тихо, как в сырном погребе после крупного праздника. Когда численность коллег в кабинете резко сократилась Светлана Тихо устроилась рядом с Арсением и начала свою бесхитростную разведку боем:

– Сеня, – сказала она, – я хотела с тобой поговорить. Мы же столько вместе делаем и работаем. И тут я еще такое узнала о твоей семье…

Арсений подумал, что блондинке пишет тексты очень плохой сценарист. Либо слишком хороший, так как ее фраза одновременно выдавала всю подноготную и в то же время сбивала с толку – ну не могла Света быть настолько тупоголовой. Он задумался и решил вести игру с позиции непонимания:

– И что с того, – сказал он, – узнала, но ты же сказала, что это ничего не изменило в наших профессиональных отношениях.

Еще как изменило, – подумала Света, – ты стал для меня гораздо более сложным с позиции завоевания, но пока что я не намерена сдавать бастион без хорошего побоища!

– Конечно нет, – загадочно проговорила она, – но после того, что произошло мне стало интересно. Это банальное женское любопытство, я никогда не сталкивалась с подобными союзами…

– Ты хочешь убедить меня в том, что до меня у тебя не было знакомых геев? – удивился Арсений.

Чего она добивается, и как бы повернуть беседу в другую сторону, – думал он, – какой из вариантов развития событий станет более полезным и правильным? Если я ее оттолкну, она как обиженная женщина может сделать что угодно и тогда вся моя работа полетит коту под хвост. И даже Суворова меня не спасет. Следовательно, надо сделать вид, что я играю по ее правилам.

– Да, – искренне сказала Светлана. Это было первое ее правдивое заявление за всю беседу, – и поэтому мне будет интересно пообщаться и подружиться с вами.

– Прости, что?

– Я хочу познакомиться с твоим Андреем, только и всего. Пашу я знаю, он очаровательный мальчик, и по нему я вижу, что никакого вредного влияния на него ваш союз не оказал. Вот поэтому я и хочу посмотреть, как это. Кроме того, ты же меня хорошо знаешь. Я могу быть очень хорошим другом, ведь тебе порой некому бывает выговориться.

А вот тут ты ошибаешься, – подумал Арсений, – их как раз достаточно. Даже больше, чем ты могла бы себе представить.

Если бы он знал, что из-за одного подслушанного телефонного разговора закрутится такая жуткая каша, то скорее всего, он бы убил Свету прямо там и на месте. Но интуиция уступила дорогу открытости и искренности. Арсению стало жаль Багрицкую и потому он выдал фразу, о котором потом будет очень долго жалеть:

– Хорошо. Я должен поговорить с Андреем на эту тему. И не обещаю тебе, что он примет положительное решение.

– Спасибо, – улыбнулась Светлана про себя считая, что только что захлопнула мышеловку под носом у Арсения. Теперь ему не скрыться. В конце концов – он мужчина. И ему физиологически заложено любить женщину, желать семьи, детей, гармонии и романтики. В ее ограниченном рамками формата уме не укладывалась вероятность того, что двое людей одного пола могут создать семью. В сущности, она была не одинока в этих мыслях. Очень многие люди, считая себя большинством стараются подогнать под это правило всех остальных, а отклонения записать в болезни или объявить извращением. В этом плане Багрицкая была истинным порождением такого позорного явления как коллективизм. Этого порочного яда, который уравнивает всех и каждого в правах и возможностях. И никто из большинства не пытается поставить себя на место меньшинства, представить себе, что в один прекрасный день мир перевернулся и все стало наоборот. Леворукие стали превалировать над праворукими и насильно переучать их. Сектанты стали резко обращать всех неверных в свою веру, потому что их стало больше. И наконец все геи и лесбиянки стали создавать гетто для натуралов и под гипнозом лечить их от «болезни». Но здесь есть одно но. Тот человек, который на себе испытал что такое быть в меньшинстве, и то каково это, когда переделывают вопреки заложенной в тебе природе, никогда не станет насильственным путем менять другого. По этой причине, Пашка не перенял у воспитывавших его Арсения и Андрея их наклонности. Потому что оба знали каково это, когда тебя ПЕРЕДЕЛЫВАЮТ…