Александр Охотин - Победить Страх

А дядька был чем-то похож на моего папу. Хотя, вообще-то, не очень. Если честно, то он совсем не был на него похож. Это я только представил себе, что похож, даже сам не знаю почему. Я представил, с каким нетерпением ждут его дома жена, мама, сын. Подумал: «Дяденька везёт подарок сыну на день рожденья. Хотя нет, это кукла. Значит, не сыну, а дочке».

Мне вдруг так захотелось, чтоб у этого дяденьки всё было хорошо. Ну, не только у него, а у всех: у кондуктора, у пассажиров. Я словно наяву представил себе, как дядя Миша приходит домой, как он достаёт из сумки подарок. Вот они его распаковывают, открывают коробку. А сколько радости в глазах у Надюшки.

Я словно воочию увидел, как они всей семьёй садятся за стол. Вот тётя Лена – Надюшкина мама – открывает коробку с большущим тортом, который она принесла из холодильника, вставляет в него четыре свечки, зажигает…

Как только я представил себе всё это, начало что-то происходить. Улетучилась тревога, стало легко на душе, даже радостно. Казалось, что трамвай отпустили невидимые щупальца страшного и злого монстра. Из людей словно испарилась злоба. Почти сразу же прекратилась ссора, а когда подъезжали к рынку, дядя Миша извинялся перед кондуктором, а та говорила:

– Пустяки, я сама погорячилась. Это всё из-за погоды. Понимаете, очень угнетает эта слякоть… и холод. Так что это вы уж меня простите. Не сердитесь, пожалуйста.

– Ну что вы, что вы, – отвечал Михаил Евгеньевич, – это я сорвался. Даже не знаю почему. Наверное, и правда – погода.

Когда мы выходили на остановке, я, проходя мимо дяди Миши, сказал ему:

– Дядя Миша, поздравьте от меня Надюшку с днём рожденья.

– Спасибо, Саша, обязательно передам твоё поздравление, – пообещал он и улыбнулся. И от этой улыбки вся тревога, всё плохое совсем исчезло.

Вышли мы из трамвая, и я вдруг будто очнулся: «Что такое, – думаю, – откуда я узнал, что незнакомого дядьку зовут Михаилом Евгеньевичем? И что дочку зовут Надей, а жену Леной, что у Нади сегодня день рожденья… Да, он ведь тоже узнал моё имя!» А тут ещё мама спрашивает:

– Саша, а ты откуда знаешь этого дяденьку? – а я не знаю, что и ответить. Я же и сам ничего не понял. Телепатия, что ли? Ну, я и сказал первое, что пришло в голову:

– Надя, – говорю, – в нашей школе, в четвёртом «А» учится.

Ага, учится, как же… Через три года будет учиться. Только не в четвёртом классе, а в первом. Да и не в нашей школе, кстати, а в сорок восьмой – в той, что на улице Бонч-Бруевича. Не понимаю, откуда я это узнал.

Оттого что соврал, на душе стало противно. Хотя есть у меня оправдание, я просто не знал, что ответить. В общем, настроение снова испортилось, а тут ещё рынок этот. Там тоже все нервные, озлобленные, да ещё дождь начал накрапывать. Снова накатила тревога.

Мы купили разных продуктов, и встали в очередь за картошкой. Впереди, прямо перед нами, стоял дядька. Продавщица ему уже взвешивала картошку. Картошка хорошая, в меру крупная. Знаете, есть такая, с красноватой кожурой. Она, если её поджарить, такой вкуснятиной становится – пальчики оближешь.

Ну ладно, взвешивает продавщица картошку, а тут возьми да и попади на весы одна мелкая картофелина. Подумаешь, какая важность. А дядька и давай орать:

– Ты что мне одну мелочь кладёшь, мымра старая?!

– Какая же это мелочь?! Глаза-то разуй, алкаш! – это уже продавщица отвечает.

– Сама ты алкоголичка со стажем! Только бы всех надуть! Вон, гниль одну мне наложила! Ведьма!

– Ой, ой, сам-то кто! Посмотрись в зеркало, наркоман.

Тут и люди, которые уже пристроились за нами в очередь, стали возмущаться:

– Чего ты лаешься как собака, барыга! – крикнула продавщице бабушка, которая заняла очередь за нами.

– Ты сама не лучше собаки! – крикнула в ответ продавщица.

Ну и пошло-поехало: на бабку стала кричать стоящая за ней тётка; дядька, что стоял в конце очереди, стал по-всякому обзывать ту тётку и дядьку, который поругался с продавщицей. Я снова почувствовал в себе нарастающую злобу.

Злоба вместе со страхом – это, я вам скажу, что-то. Это было ещё хуже, чем в трамвае, когда я злился на пассажиров. И это снова была не просто злоба. Мне казалось, будто что-то страшное и злое снова пытается овладеть моей волей, моими мыслями и чувствами.

Я снова применил то, чему научил меня Кирилл. Я с силой, со злостью вышвырнул это нечто вон. Получилось. Мне даже показалось, что я услышал удаляющийся мучительный стон этого нечто. Хотя нет, не показалось. Я понял, что на самом деле это услышал. Это было похоже на стон свирепого, но смертельно раненного зверя.

Вы, наверное, спросите: почему я уверен, что мне это не показалось? Да очень просто. Дело в том, что это услыхали все. Я видел, как люди в очереди и продавщица испуганно замолчали и замерли, а папа даже спросил непонятно кого:

– Что это воет?

Другой дядька из очереди сказал чуть ли не шёпотом:

– Сирена, что ли?

– Что-то не похоже, – это сказала какая-то тётенька из конца очереди.

– Будто какой-то зверь воет, – сказал папа.

В общем, то чему научил Кирилл, действовало безотказно. Главное, это оказалось не таким уж и трудным делом. Надо, оказывается, просто контролировать свои чувства, быть их хозяином, а не рабом. Эх, не знал я ещё, чем мне грозит такое «неповиновение» злу. Нет, не только мне, а ещё Геле. Но не буду забегать вперёд, лучше расскажу всё по порядку.

Итак, ссора прекратилась. Дядька, который поругался с продавщицей, уже уходил. Картошку он всё-таки купил. Я снова, как это было в трамвае, почувствовал, как что-то начало меняться. Я видел теперь вокруг себя не озлобленных людей, а людей несчастных, смертельно уставших, измученных происходящим. Мне их стало чуть ли не до слёз жалко.

Дальше – больше, у тех, кто встречался со мной взглядом, с лица сразу пропадало недовольное выражение, угрюмость, злость. Эти люди шли дальше, и те люди, мимо которых они проходили, тоже становились людьми. Мало того, ещё и дождь прекратился, из-за туч выглянуло солнце.

Итак, тревога пропала. Мало того, погода стала налаживаться. Вот вам и прогноз. Я ещё подумал с издёвкой: «Наверное, прогноз погоды у нас нагадывают астрологи. По звёздам. Например, тот пучеглазый Ротвельд Эдуардович с телевидения. Ну тот, что „раздаёт баллы“ разным „знакам зодиака“. Или гадалки по картам. А может, экстрасенсы по чему-нибудь „астральному“».

Поругавшийся с продавщицей дядька остановился около выхода с рынка. Вид у него был такой несчастный, что мне стало его жалко. Когда мы уходили с рынка, я, проходя мимо, мысленно как бы сказал ему: «Не расстраивайтесь, дядя Валера, это всё из-за погоды».