Марина Алиева - Жанна д'Арк из рода Валуа. Книга первая

И вот в такой-то момент, нежданно-негаданно, появляется посланник от герцогини Анжуйской с самым обычным, но от этого особенно подозрительным письмом!

«…Не вижу никого более способного внушить идеалы подлинного рыцарства моим сыновьям, кроме Вас – единственного, могущего вызвать в них уважение после их отца…» Звучит, конечно, красиво, и для любого другого вполне убедительно, особенно после одержанной победы. Но, учитывая личность этой дамы, Карл не давал себе обмануться. И, вместо того, чтобы обдумывать, как лучше ответить – высокомерным согласием или лицемерным отказом, он без конца размышлял над тем, какой расчёт строит на нем герцогиня? И особенно теперь, в самый разгар вражды с её дядей и его союзниками?

Да, лет пять или шесть назад они встречались в Дижоне. Мадам Иоланда поразила тогда Карла глубокими познаниями в таких областях схоластики и мистики, о которых не каждый мужчина имеет представление. А уж для дамы её положения обладать подобными знаниями было совсем невероятно! Впрочем, скорей всего, именно положение позволяло герцогине эти знания получать. И удивило герцога, в первую очередь, не то, что она их имела, а то, что ЗАХОТЕЛА иметь.

Беседа велась в драгоценной библиотеке Филиппа Бургундского, где он любезно позволил «похозяйничать» своей гостье. И, перебирая древние свитки и фолианты, мадам герцогиня очень ловко переходила от темы к теме, завлекая своего собеседника в извилистый лабиринт умозаключений и выводов, которые она сделала, изучая Историю, как тайную, так и явную.

По мнению мадам Иоланды все более-менее значимые события, даже если на первый взгляд они ничего общего друг с другом не имеют, связаны между собой единым замыслом Провидения, который представляется ей нитью с нанизанными на неё бусами. Взору непросвещённому и непосвященному эта нить не видна, но есть избранные, которым дано проследить её направление не только в глубинах прошлого, но и в будущем, абсолютно скрытом от простого ума.

Примеров приводилось великое множество, от пророков времён короля Пиппина до астрологов короля Генри Короткая Мантия, но увенчало всё пророчество Мерлина о Деве, которая придет, чтобы спасти гибнущее королевство. И поскольку по предсказанию прийти она должна из Лотарингских земель, пример этот был весьма уместен именно в беседе с Карлом.

– Не кажется ли вам, ваша светлость, – как бы между прочим спрашивала герцогиня, сосредоточенно рассматривая гравюру на старинном, ещё рукописном, издании «Кодекса Манесса» – что все события во Франции и за её пределами складываются именно так, а не иначе, как раз для того, чтобы это пророчество свершилось? Все эти войны, эпидемии, браки и смены правителей… Даже безумие нашего короля! Не видите ли вы во всём этом лишь шахматные ходы, которыми Провидение убирает одни фигуры и выдвигает другие, медленно, но верно подводя их к той единственной, появление которой можно приравнять ко второму Пришествию?

Она взглянула на герцога и улыбнулась, давая понять, что высказывает одно только предположение. Но Карл в ответ досадливо поморщился.

Он не любил эту тему.

В Лотарингии только ленивый не предрекал, время от времени, что вот-вот, ещё немного, и Дева явится, чтобы разом избавить их ото всех бед и напастей. Выезжая на охоту, герцог то и дело натыкался на кресты, понаставленные его рабами для молитв о её скором приходе, и давно уже устал от бесконечных донесений, что где-то, в каком-то приходе родилась очередная чудо-девочка, у которой или сияние вокруг головы, или ладошки в золотой пыльце, или на теле родимое пятно в виде короны, окружённой звёздами. Потом, естественно, оказывалось, что ничего такого не было, и все сияния померещились, как и родинки, в которых, при желании, можно было усмотреть что угодно, хоть даже и собачью голову. Но зато оставался горький осадок разочарования.

В юности и сам Карл свято верил в приход Спасительницы. Перечитал все пророчества, сделанные на её счёт после Мерлина, включая сюда и самые ненадёжные, вроде откровений какого-то слепого испанского монаха… Кстати, тот много странствовал и, как говорят, осел где-то на родине этой мадам Иоланды. Уж не у него ли набралась она всех этих идей?

Впрочем, думал герцог, какая ему, в сущности, разница? Повзрослев и как следует узнав жизнь, сменившую юношеские радужные цвета на все оттенки черного и белого, Карл давно уже понял – появление Девы нереально. И незамедлительно высказал это герцогине Анжуйской в ответ на её вопрос-предположение.

– Да, да, вы абсолютно правы, – сразу согласилась она, печально покачав головой. – При нынешнем положении дел в Церкви, о каком чуде Господнем может идти речь… Разве что появится новый папа, способный отрешиться от мирских разногласий.

И тут Карл понял, в какую ловушку завлекает его герцогиня.

«Так вот Вы о чём, мадам, – усмехнулся он про себя. – Все эти умные речи сводились к одному – к попытке уговорить меня не препятствовать созыву вашего никчемного собора! А я-то уж было подумал… Но, как бы тонко вы ни подводили меня к нужному для вас решению, всё равно это глупо. И, раз уж на то пошло, извольте – откровенность за откровенность».

– Так вы считаете, что появление третьего папы это положение улучшит? – спросил он, не скрывая сарказма. – Что ж, на этот счёт я вам сделаю своё собственное пророчество и предреку, что некий греческий епископ на Священном престоле вызовет смуту ещё большую, чем прежде, в которой, как и ваш супруг, я приму активное участие, только с противной стороны. Не сочтите меня грубым, но в отличие от тех, кто готовит Пизанский собор, я вовсе не считаю этого выскочку Филаргоса бусиной на нити Провидения.

– Да полно вам, герцог, – не прерывая своих занятий, беззлобно откликнулась мадам Иоланда, – никто его таким не считает. Но по моему разумению, в отличие от ныне действующих пап, монсеньер Филаргос может стать просто очень удобной вехой, через которую нить Провидения скорее достигнет нужно цели. И кроме этого, ЕСЛИ ХОТИТЕ, он ни во что больше вмешиваться не станет…

Тогда, переходя от изумления к раздражению и обратно, герцог Карл не увязал в единую цепь миссию Филаргоса и пришествие Девы. Все разговоры о пророчестве он посчитал всего лишь приманкой – переходом к тому главному, чего хотела добиться от него мадам Иоланда. К тому же, пять-шесть лет назад единственное чего можно было ждать от нового папы – это прекращение войны, поскольку внутренние междоусобицы своего нынешнего размаха ещё не достигли.

Но сейчас, зная истинное положение дел и понимая, что спасти Францию может только чудо, Карл Лотарингский вдруг припомнил тот давний разговор и призадумался. Что если герцогине действительно нужен тесный союз с ним? Как женщина умная и дальновидная, к тому же, близкая ко двору, она не могла не понимать в каком положении находился сейчас герцог. Как и то, что он с самим чёртом готов побрататься, лишь бы в королевстве не стало ещё хуже. И, кто знает, не известно ли ей нечто такое, за что Карл, не то что с чёртом побратается, но и душу ему продаст?!