Ульяна Гринь - Любовь подскажет

Настя открыла холодильник. Нахмурилась – вот ведь накупил жратвы! Бутылка шампанского стояла в дверце, рядом с пивом, и Вова устроил туда же ополовиненную бутылку «Пшеничной», сунув под крышку ещё одну записку «Не пей без меня! Не прощу!»

Настя покачала головой. Ну конечно, она не будет пить. Неужели Вова подумал, что она алкоголичка? Так уж вышло, расслабилась, наверное, ей было необходимо, чтобы снять напряжение. Настя взяла бутылку пива, откупорила и глотнула горький напиток. Пиво она не любила, но лечиться было надо.

После пяти-шести глотков желудок слегка присмирел, холод пива положительно подействовал на него. Голова вроде тоже уменьшилась в размерах. Теперь можно было и размышлять. Настя снова открыла дверцу холодильника, изучая содержимое. Вова по простоте душевной купил те продукты, которые, видимо, любил сам. Колбаска и креветки, масло, сыр, сливки к кофе (это уж явно для неё, подумала Настя, облизнувшись), кусок мяса в целлофане, пакет с помидорами, другой с огурцами, третий с зелёным луком. Офигел совсем, цена у него ещё та зимой!!! Но данная мысль посетила её в паре с какой-то странной нежностью, и Настя нахмурилась. Не хватало ещё влюбиться в женатого мужика! Надо ей это?

Не надо, решила она, закрывая холодильник. Ужины ужинами, краны кранами, а вот лябоф ей сейчас совершенно ни к чему! Лучше призадуматься, что приготовить на ужин, а то соблазнила человека отбивнушками, теперь надо соответствовать.

Готовить Настя умела и любила. И этому научил её муж. Выйдя из интерната, она могла максимум яйца поджарить, ну, макароны аль денте сварить… Не учили их готовить в интернате. Нет, был у них, конечно, такой предмет, как труд, но они там больше шили – какие-то уродливые ночнушки или абсолютно вышедшие из моды прямые короткие юбки. Иногда варили картошку, морковку и свёклу, училка покупала две упаковки селёдки, они увлечённо резали всё это и укладывали на блюдо, а потом лопали самую вкусную в мире селёдку под шубой.

Когда она жила в общаге, научилась многому у девчонок, в том числе и разным деревенским блюдам, да так, что в её исполнении они единодушно считались виртуозными. А Витя научил её наплевать на рецепт и слушать свой инстинкт. Именно инстинкт и начал рисовать в воображении вечернее блюдо для оплаты крана.

В классическом варианте оно называлось тушёным мясом в горшочках. Но Насте было начхать на горшочки, которых в доме сроду не водилось, а так как Вова не принес грибы, а кое-какие овощи и очень много картошки, блюдо будет обильным, сытным и навитаминенным.

Насладившись аппетитным запахом в своём воображении, Настя допила пиво и решила повязать немного, пока Ленка не проснулась. Устроившись в кресле в зале, она включила телевизор на минимальном звуке и взяла в руки спицы.

Вязать она научилась сама. Просто как-то в общаге соседка забросила незаконченный шарф, Настя попросила попробовать, быстро освоила простые петли, и её засосало. Сначала она закончила шарф, потом связала шапочку в тон, потом варежки, попутно освоив четыре спицы, а потом потянуло на узоры и цветные картинки…

Настя сосредоточенно стучала спицами, вывязывая сложный узор на узком рукаве. Лицевая, две изнаночных, две лицевых, изнаночная… Иногда ей казалось, что вся её жизнь это вязание. Изнаночные петли – когда всё плохо, лицевые, такие гладкие и ровные, – когда всё идет путем.

Она провела день в полутрансе, в каком-то напряженном ожидании, чего? Вовы или чуда? Или всего сразу? В домашних делах время обычно пролетало, как ласточка в вечернем небе, но сегодня оно занудно тянулось, подобное заграничной жвачке, которая быстро теряет вкус, но не эластичность.

Тушёное мясо получалось точно так, как ей и хотелось. Она добавила туда поджаренные лук и морковку, потом поджаренный же отдельно сладкий перчик и порезала много картошки. Варево напоминало суп, но утушенное на маленьком огне будет в самый раз.

В полтретьего в дверь позвонили. Настя отложила вязание и удивилась: неужели Вова так рано? Хотя… Они же про время не договаривались, так что все может быть.

Машинально посмотревшись в стеклянную дверцу «стенки», она пошла открывать. Её ждало разочарование – это была соседка, тетя Вера, жившая рядом.

– Настенька, здравствуй, деточка! А я вижу ты не спишь, а у меня соль закончилась. Займёшь стопочку?

– Здрасьте. Конечно, займу.

Настя взяла водочную стопку, что тетя Вера протягивала ей, и пошла на кухню. Старушка потянулась за ней:

– К тебе вчера такой интересный молодой человек заходил, видела. Что ты, Настенька, замуж скоро?

Настя только покачала головой. Дворовое КГБ всё видит, всё знает, наверное, даже раньше самих заинтересованных лиц. Она спокойно ответила, насыпая соли в стопку:

– Да нет, просто знакомый, помог мне с краном. Покупки довёз, а то на трамвае знаете как. Запихают.

От старушкиного цепкого взгляда не ускользнула пачка дорогого кофе, небрежно стоящего рядом с туркой, и мясо в кастрюльке, с утробным бульканьем издающее вкусный запах. И тётя Вера сладко пропела:

– А ты, Настенька, аванс получила? Так рано?

– Премиальные выдали неожиданно, – злясь на пронырливую соседку, соврала Настя. Вот всё ж заметит, всё увидит, и выводы сделает правильные! В милиции бы таким бабусям работать, раскрываемость преступлений приблизилась бы к стам процентов.

– А, ну правильно, ты ж работаешь как тягловая лошадь! Кому ж давать, как не тебе!

Настя уже пожалела, что заикнулась о премии. Тётя Вера вполне была способна звякнуть в ЖЭК и поинтересоваться, за какие такие особые заслуги дворникам в середине месяца премии выдают. Лучше уж сплетни о ней и Вове, чем сплетни, что она спит с мастером Степанычем или ещё каким высоким начальством!

Она протянула тёте Вере стопку с солью, и соседка закивала:

– Спасибо, Настенька, спасибо, как обычно вечером?

– Да, около восьми.

Соседка ушла, продолжая рассуждать, какой симпатичный ухажёр завелся у Насти, и та с облегчением закрыла за ней дверь. Болтливая, конечно, этого у тёти Веры не отнимешь, но смотрит ей бесплатно малых по вечерам. А Настя ходит ей за таблетками в аптеку и за пенсией, когда у старушки ноги болят.

Взаимопомощь была явлением редким в Настиной жизни. Даже подружки по интернату, такие сплочённые и дружные во время учёбы, теперь практически не появлялись, так, звонили по праздникам, быстро поздравляли и так же быстро прощались. У каждой были свои дела, свои семьи, свои проблемы.

Настя вошла в зал. Ленка гулила на диване, перебирая яркие погремушки, принесённые Вовой. Настя села рядом, потрясла смешным утёнком:

– Кто это у нас тут? Утя-утя, кря-кря-кря!

Ленка подняла взгляд и сказала с широкой улыбкой: