Алексей Оутерицкий - Почему нарушаем!

– Ты, наверное, имел в виду педикюр, – насмешливо заметил Интеллигент.

– Я и сказал про него, – обескуражено подтвердил Общественник. – А она вдруг… – Он покосился на Фотомодель с опаской.

– За базаром, короче, внимательней следить надо, – подвел итог Бывалый и посмотрел на девицу одобрительно. – А ты молодец, за честь свою фотомодельную постоять умеешь. Ну а некоторые впредь будут думать, о чем говорят. – И посмотрел на Общественника с ухмылкой. – Между прочим, считай, что еще легко отделался. Иногда тем, кто слова почем зря путает, в дальнейшем оперативное хирургическое вмешательство требуется.

– Что, и на этот счет имеется какая-то история? – поинтересовался Интеллигент.

– Имеется, – подтвердил Бывалый. – И не одна – много.

– Расскажи хоть одну?

– Ладно, вот вам для начала из личного опыта… Одна девка на меня все скопцом обзывалась. Просил я ее, просил, чтобы выражения подбирала, а она… Бабы ж народ упрямый. Хотя и вежливо я ее просил, прошу присутствующих специально это отметить.

– Ну и?

– Ну и упала она. Случайно, конечно. Я девушек рукоприкладством не балую.

– А потом?

– А потом оказалась, что спутала она. Скопидома имела в виду. В кино я ее вроде как не водил, все деньги на водку вроде как тратил. Вот она и бесилась по своей бабьей дури.

– И что?

– А ничего. Разобраться-то мы с ее ошибкой разобрались, да что с того. Челюсть-то без врачей обратно не склеишь. Ну, извинился я, хотя и не за что было, сама виновата. Да и челюсть, если поменьше болтать, срастается быстро, на нее ж врачи проволочки специальные накручивают. Так что все для всех закончилось хорошо.

– Да, дела-а-а… – Общественник покачал головой и опять потер щеку. – Извините, девушка. И спасибо за науку.

– Ничего, – скромно отозвалась Фотомодель. – Всегда рада услужить. Если кому надо – обращайтесь.

– Но и это еще ерунда, – продолжил Бывалый. Он сделал знак Интеллигенту и тот ловко разлил по стаканам на удивление одинаковые, точно выверенные дозы сорокаградусного эликсира. – Есть история куда более забавная.

– Я химик, привык по мензуркам дозированно разливать, – пояснил Интеллигент заинтересованно следящей за его действиями девице.

– Что за история? – поторопил Бывалого Общественник с видом человека, твердо решившего набраться полезного опыта, чтобы больше никогда не приходилось тереть стремительно вспухающую щеку.

– Про автомобилиста, несдержанного на язык, история… В общем, ехал один, ехал на машине своей новехонькой, дорогой. Стал светофор проезжать, знаете, есть такие, которые для всех общий красный выдают, а некоторым – сбоку стрелочка зелененькая, дескать, можно сворачивать, коль нужда такая есть.

– Знаем, видели, – кивнули все одновременно. – И что дальше?

– А дальше тот мужичок на ту стрелочку-то и поехал.

– И что?

– А другой мужичок начал дорогу переходить. Хотя и не полагалось ему – ему как раз красный свет светил.

– А что тот мужик, за рулем?

– А тот окно открыл и кричит тому, второму, что не прав тот, что не хрен под колеса лезть, когда у других стрелка горит.

– А тот что сказал?

– А тот ничего не сказал, просто позвонил куда надо. Дюже активным он оказался. – Бывалый зачем-то покосился на Общественника. – Сказал ментам, что, мол, какой-то бандит его на пешеходном переходе чуть злостно не сшиб, и что бандит тот на свою бандитскую разборку, мол, едет. Что так всем и кричит в окно, ничуть не стесняясь: стрелка, мол, у меня горит, опаздываю, мол, я, а потому уходите с дороги прочь, не задерживайте меня, не то худо будет!

– А что менты?

– А что менты. – Бывалый пожал плечами. – Объявили план «перехват» да поймали того мужичка на выезде из города. Прострелили ему шины, а машину его новую – в решето из «калашей» укороченных превратили. И по заслуженной медали за задержание особо опасного преступника получили. Вот и вся история… А звонившему устную благодарность объявили за сознательность гражданскую. – Он зачем-то опять покосился на Общественника и тот, нахмурившись, прикусил губу.

– А что с тем мужиком, что на стрелку ехал?

– А чего ему? Не убили ж. Живет себе дальше. Попались хорошие хирурги, наладили ему случайно отбитые при задержании почки… А машина – дело наживное. Зато впредь будет думать, прежде чем глупости вслух прилюдно кричать.

– Н-да, поучительная история, – пробормотал Интеллигент. – Оказывается, действительно, за словами следить надо. – Он тоже покосился на Общественника, а вслед за ним то же проделала Фотомодель. Общественник открыл было рот, чтобы сказать им что-то резкое, но его опередил Бывалый.

– Но и это еще ерунда, – сказал он. – Есть истории и покруче.

– Еще круче? – недоверчиво переспросил Интеллигент. – Куда круче-то?

– Есть куда. Про шпиона одного история. Шпион тот тоже на словесной ерундовине прокололся. Совсем как наш Общественник, сплоховал. Спросили его, где закладка.

– И что?

– И то. Взял да и выдал места, где информацию передавал – то есть, где контейнеры, замаскированные под кирпичи, прятал, чтобы их враждебная сторона потом скрытно изъять могла. Страну так свою опускал, гаденыш. И ведь не по идеологии – за бабки опускал, что еще больше усугубляет. А закладками – такие места на их шпионском сленге называются. Так-то.

– А кому он ту информацию передавал?

– Иностранцам, кому еще. Им для своих черных дел всегда какая-нибудь информация нужна, а денег – немерено. Бюджеты шпионские раздули, вот и вербуют всех и всюду, чтоб налогоплательщикам своим показать – мол, не зря хлеб жуют.

– А на чем тот шпион прокололся-то?

– Да говорю ж, на закладке спалился! Парня в библиотеке, где он книжку возвращал, спросили, куда делась закладка, а его повело, раскололся, гаденыш, как гнилой орех. У них же нервы – точно струны, бери да играй на них, что твой Ростропович на рояле… Как понесло его каяться – органы протоколировать не успевали.

– А-а-а… Понятно…

Помолчали.

– А что, здорово этот Ростропович на рояле играет? – вдруг спросил Общественник.

– Так себе.

– Как это, так себе! – возмутился Интеллигент. – Он лучшим признан!

– А кем признан-то? – Бывалый посмотрел на него иронически.

– Ну… – Интеллигент беспомощно пожал плечами, – не помню точно. Но признан, факт.

– Небось, другими Ростроповичами? – насмешливо предположил Бывалый. И сказал: – Я, кабы б захотел, и получше сыграть мог.

– А чего ж не играешь?

– А не хочу.

– А-а-а-а… Понятно…

Опять помолчали.

– Люблю про шпионов слушать, – со вздохом сказал Интеллигент. – Сам когда-то хотел таким стать. То есть не шпионом – разведчиком, конечно.

– Как Владимир Владимирович? – с придыханием спросила Фотомодель.