Игорь Харичев - Мы и Россия

– Сейчас не добьёшься высокого положения без богатых родителей, – утомленно заметил его сосед, обладатель скуластого лица.

– Не скажите, – с вялым оживлением возразил брюнет с близко посаженными чёрными глазами. – Если только отсиживать зад в кресле, многого не получишь, возможности открываются тогда, когда эту пятую точку начинаешь подставлять, кому следует.

Мня страшно заинтересовал этот разговор, и я нахально влез в беседу:

– Вы имеете в виду мерзких педиков? Они что, и во власть лезут?

За столом воцарилась тишина. Я понял, что ляпнул лишнего и лихорадочно соображал, как выкрутиться. На помощь, как всегда, пришел М.

– Не все шутки удаются, – весело произнес он и погрозил мне пальцем. – Вернее, не все они так же хороши, как здешний жульен. Возьмём, друзья?

– Пожалуй, – согласился короткостриженый и недоверчиво покосился на меня.

Тем не менее, опасность миновала, а разум мой прояснился – теперь я знал, как действовать. Подняв руку, я подозвал официанта и с показной небрежностью произнес:

– Жульен. Для всех.

Покорно кивнув, официант удалился.

– А мы сходим с моим другом, выберем вина, – сообщил М.

Я был не против совершить небольшое путешествие. Парочкой мы отправились к заветному столу. Взяв одну из бутылок и повертев ее в руках, М. принялся за мое воспитание:

– Ты что, рехнулся? В правительстве и в парламенте уйма голубых. Ты наживёшь опасных врагов, если будешь оскорблять их, обзывать мерзкими педиками. Будь осторожен… – он ткнул в меня горлышком бутылки и сменил тон: – думаю, французское вино поможет наладить нам мосты доверия. «Шабли Гран крю Ле Прёз» пятилетней выдержки, – прочитал он этикетку. – Берём!

Признаться, меня расстроили его слова. Я понял, что совершил серьезную ошибку. Опростоволосился. Дал маху. Как теперь быть? Не подавать виду. Будто и не говорил глупостей.

Мы вернулись с М. за стол, я набросился на жульен, запивал его французским вином, слушал разговоры и помалкивал.

– Американские машины более комфортные, – говорил М., попивая вино. – Немецкие – надёжные, но ездить на них не так удобно.

– А я люблю немецкие, – сообщил мой сосед слева. – Сейчас у меня третья машина, и все были немецкие. Сначала был «Фольксваген», потом – «Мерседес», а теперь – «БМВ».

– Да, немецкие машины – неплохие, – согласился М., потягивая вино. – Только я предпочитаю американские. Они комфортнее. Сейчас у меня «Крайслер».

Я мог выступить в защиту южнокорейских машин – я ездил на «Дэу», но не проронил ни слова. Вдруг окажется, что голубые вообще не любят автомобили из Южной Кореи или что-нибудь в этом роде. Пока я размышлял об этом, тема разговора сменилась. Сидевший напротив меня полноватый мужчина в массивных роговых очках стал делиться впечатлениями от вчерашнего посещения стриптиз-клуба:

– Она говорит: хотите, я буду танцевать только для вас, в отдельном кабинете. Я всё с себя сниму. И это всего за пятьсот долларов. Но трогать меня нельзя. Скажите, зачем мне тратить пятьсот долларов, если трогать её нельзя? Я тоже решил, что это мне ни к чему. Сидеть там с торчащим членом и не иметь возможности засунуть его туда, где ему самое место – сомнительное развлечение.

– За иной танец можно и пятьсот долларов отдать, – мечтательно заметил М.

Тут мнения разделились. Одни поддержали господина в очках, другие – позицию М. Конечно, я был на стороне приятеля, хотя у меня никогда не имелось лишних пятисот долларов на стриптизёрш. Впрочем, я решил все-таки вступить в дискуссию, а заодно показать М., что сделал работу над ошибками, и голубые отныне мне совершенно не противны.

– Это весьма тонкое наслаждение, – сказал я. – Более изысканное, чем трахаться. Просто надо понимать эротический танец. И неважно, кто исполняет его, женщина или мужчина. Главное – как исполняет. И потом, смотреть даже интереснее, чем крутиться самому. Воображение может больше, чем реальность.

Мои слова восприняли благосклонно. Я был доволен. Впрочем, разговор тут же вильнул в другую сторону. Компания принялась обсуждать новый кинофильм одного очень популярного режиссёра. Одни доказывали, что режиссёр повторяется, что в фильме ничего новаторского, другие, напротив, хвалили последнее творение мастера, уверяли, что оно получит премию в Каннах или даже Оскара. Я молчал, поскольку не видел фильма. Позже речь зашла о том, где лучше проводить отпуск. В перечне достойных мест значились Майами, Гавайи, Канарские острова, Испания. Сравнивались цены, качество услуг. Мне вновь приходилось помалкивать. Я прекрасно понимал, что глупо было упоминать здесь Турцию.

«Как они всё успевают? – с удивлением думал я. – Спроси о чём угодно, они всё знают, обо всём имеют мнение. Я тоже так хочу».

И тут я углядел неподалеку от нас священника, еще довольно молодого, с редкой бородкой. Служитель церкви с явным удовольствием выпивал и закусывал – благостное выражение сияло на лице.

– А он что тут делает? – опешил я.

– Участвует, – ответил М. – А что тут необычного? У него достаточно высокий чин. Религиозные деятели высокого уровня – неотъемлемая часть истеблишмента.

Я смотрел на священнослужителя с нескрываемым любопытством. В церковь я не ходил, и потому никаких контактов с ними не имел.

– Ты веришь в Бога? – спросил я своего приятеля.

Он глянул на меня с превеликим удивлением.

– Конечно. Разве могут быть сомнения? Сейчас полезно верить. Но ещё полезнее ходить в церковь. Госчиновники все там по церковным праздникам. Большинство предпринимателей – тоже.

Какой холодной была его улыбка. – А ты ходишь?

– Нет, – признался я.

– Не стоит этим пренебрегать. Поверь.

– Я уже понял.

Две прехорошенькие особы появились на горизонте. Длинноногие, в элегантных платьях, обтягивающих точеные фигурки, обе с маленькими сумочками на тонких ремешках. Я решил проследить за ними – что они будут делать дальше. И тут М. поднялся, начал махать им рукой. Девушки, увидев его, радостно замахали в ответ и, весело щебеча, подошли к нам. Я был представлен, как и остальные. Вблизи эти милые создания выглядели просто волшебно. Стройные, темноволосые, одна – с карими глазами, другая с голубыми.

– Двигайся, не спи! Дай девушкам сесть.

Голос М. вывел меня из легкого оцепенения, в которое я впал, залюбовавшись красотками. Я решил проявить инициативу, подозвал официанта, предложил дамам сделать заказ. Когда они сообщили о своих желаниях, попросил себе жареной осетрины и отправился к щедрому столу за вином и закуской.

Я притащил разных деликатесов и две бутылки вина. Взял чилийское под названием «Sunrise Cabernet Sauvignon» и французское, которое «Шабли». Ни то, ни другое дамам не понравилось – это чересчур терпкое, то – кислое. Голубоглазая хотела «Мартини» с апельсиновым соком, а кареглазая – ликёра «Бейлис».