Татьяна Нелюбина - Мой дом на Урале

4 декабря 1981

Господи! До чего же я по нему скучаю. Как-то на работе забывается, там свои дела, заботы, притупляется всё. А потом тоска. Впереди суббота, воскресенье, так ждала, а сижу вот дома, столько дел, а у меня руки опускаются. Не могу ничего делать, и все мысли только о нём. Как он там? Что он там? Почему не вспоминает обо мне? Разве так можно?

11 марта 1981.

Ну и что? Прошло уже полтора года с тех пор.

Наш Николай Филиппович чем-то напоминает мне Ф.Ф. Хотя совершенно непонятно, чем именно. Разве что обручальным кольцом. Я люблю ходить на ЭВМ, потому что он всё время там. Что-то копается, диски тащит, проволочки, отвёрточки, одним словом – электронщик.

Я в понедельник (пришли мы на ЭВМ, а нам её ещё не дали) стояла в дверях, вперилась в него как-то даже не задумываясь, а он заметил. Я сообразила не сразу, отвела глаза, а потом уже даже боялась смотреть в его сторону. Подумает, какая наглая девица. Как и Ф. Ф. Сходство тогда будет полным.

Ах, Ф. Ф. Ужасно хочется позвонить. Сходить в универ что ли. Здравствуйте. Здравствуй. Куда ты пропала? Но ведь не спросит. Люди странные. Мне было плохо. Мука. Я с трудом дозвонилась ему: «Я приду?» Ему некогда. Всё. Потом он звонит:

– Куда ты пропала?

А я не пропала. Если человеку не до тебя, зачем досаждать.

– Не звони мне ни домой, ни на работу.

Это он погорячился. Про работу не надо было говорить. Но он сказал. И я прекрасно понимаю, что он не хотел сказать мне и что, если я позвоню, то скорей услышу его тёплый, со скрытой радостью голос (как мне всё время казалось), но я боюсь, я ужасно боюсь, что у него будет плохое настроение, и боюсь, что если даже он ничем мне не покажет, подумает: ну вот, снова она.

Живи спокойно, дорогой Ф.Ф. Нет, не живи, живите. Я вас не потревожу больше, как бы мне ни хотелось вас видеть, слышать. Даже сильнее – слышать, чем видеть. Не могу забыть, не могу, не могу, не могу.

13 марта 1981

Куда я дела свою тетрадь? Нашла эту, с конспектами. Число увеличивается, найти самое маленькое. Наша классная называла своего мужа по имени-отчеству и на «вы», он был зав. гороно и старше её. Мы хихикали, а как она называет его в интимной жизни?

Я смогла выдавить из себя «ты, Фёдор». А как называет его жена? Федечка. Федюшка. Федорчик. Федорик.

Я придумала ему много ласковых имён. Осталось одно, короткое: Фед. Интересно, он вспоминает меня? Иногда мне кажется, что не может не вспоминать, а потом думаю, что забыл.

Простейшая иллюстрация метода конечных элементов (МКЭ).

Будет 1 Мая, надо будет пойти на демонстрацию. Встретимся. По крайней мере, я посмотрю на него. Не знаю даже, хочу или не хочу. Так, наверное, придумываю себе всё это, голову занять нечем.

Также, из определения меры через логарифмы…

Следовательно, из (4)… и, в силу (5)…. (I).

Неравенство в обратном направлении… почти тривиально. Вам всё понятно, Надя? Только не пропадайте, Надя.

«Вы не забыли про меня, Фёдор Фёдорович?»

«Этот вопрос звучит как-то двусмысленно, я не знаю, что и подумать».

Меня прямо бросило в жар.

«Ну что вы меня в краску вгоняете? Я ничего не хотела этим сказать».

«Я так понимаю: меня приглашают в гости?»

«Да».

Но настроение уже не то. Разговаривать даже не хочется. А тут ещё начинаются разногласия.

«Когда вам удобно, Фёдор Фёдорович?»

«Я думаю, в первой половине дня».

Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро? Вообще-то я люблю спать в первой половине дня.

(Потом он скажет: «Я говорю, в первой половине дня, ты говоришь, нет». Я этого не говорила!)

Я предлагаю:

«Тогда, может быть, в субботу?»

«На субботу у меня другие планы».

«Жаль».

«Ну ладно, я не могу обещать на сто процентов, но если смогу, то приду».

«Ладно. До свидания». (Всё понятно, не придёт).

Пришёл. И разозлился. Наверное, ожидал увидеть совершенно раздавленное существо. А здесь – цветы, стол к чаю накрыт, и я – сияю.

Чего он мне только ни наговорил. Фу. Фёдор. Нет, Фед.

– Я всё прекрасно понимаю, – говорю.

– Ничего ты не понимаешь.

Сам ты ничего не понимаешь. Я в тебе силы черпала, наверное, права не имела, хотела и на сей раз почерпнуть, а ты последние отнял. И надежду отнял.

– А я вчера, сразу после твоего звонка, к тебе на такси приехал. Я думал, ты из дома звонила.

– Я не думала, что вы приедете.

Он сразу зло:

– Я тоже не думал, что ты так поступишь.

Что бы я ни начинала говорить, он сразу меня обрывал. Или отвечал так, что у меня отпадала всякая охота разговаривать.

– Я пошёл. Обещай мне, что с тобой ничего не случится.

– То, что могло случиться, уже случилось. А если и случится, вам-то какое дело?

(Я не извинилась, хотя выпад очень резкий, тут же это поняла, замолчала).

– Обещай, что ты ляжешь спать.

– Лягу. (Зачем обещать, я так устала, я так хочу спать, согреться, что у меня одна мысль – скорей бы в постель).

– Почему бы тебе не уехать к маме?

– Мне мамы и здесь хватает. Все нервы измотала. (Спохватилась. Замолчала).

– Не понял?

– Ну, это так – семейное.

– Я и хочу знать.

Захотел. Только что отругал, как мог, отбил всю охоту разговаривать. А тут нате…

– Ну почему ты молчишь? Я ещё не научился читать твои мысли.

– И не научитесь.

– Почему?

– Для этого надо с человеком общаться.

Он что-то ещё говорил.

– Конечно, нам бы с тобой сейчас сходить куда-нибудь в кино, но мне надо на семинар.

Смешной человек, кино – это было бы нелогично после такого разговора. Да и кому нужно это кино.

Я очень виновата перед тобой, Фёдор. Нет, перед вами, Фёдор Фёдорович. Я виновата прежде всего в том, что не смогла вам объяснить ничего, сама вас разозлила, обрубила все концы. Это к лучшему. Жаль только, что у него осталось обо мне плохое впечатление. Плохое-неплохое, но не такое.

Я тоже разозлилась.

Я – человек, а не расшалившаяся кошка. Моя – и то вон шипит на меня изредка.

Что он себе позволяет?

В моём доме?

– Давай будем слушаться меня.

Будем слушаться вас в вашем доме, дабы не обидеть хозяина, и будем слушаться вас в моём доме, чтобы оказать честь гостю.

– Ты всегда всё делаешь по-своему.

Я чуть не бросила ему: да, конечно, и в постель к вам я залезла против вашей воли, сделала по-своему.

Господи, что я снова взвилась? Обидно, ах, как обидно.

20 марта 1981

Сегодня была в гостях Лиля.

– Как там, – спрашиваю, – Фёдор Фёдорович поживает?

– Ничего. Мы с ним вместе стояли за огурцами.

– Ну, и как огурцы?

– Хорошие. Не горькие. Голос у него звонкий. Весна, что ли, так на него действует?

– Наверное, потому, что я не звоню.

Вот видите, Фёдор Фёдорович, вы цветёте. «Ты хорошо выглядишь». – «Спасибо. Вы тоже».

А сейчас? Вы цветёте. Я хирею. Безобразие. Я не знаю, чего больше хочу. Видеть его или не видеть. Но многое отдала бы за его голос: «Вы не пропадайте, Надя».