Ирина Нечаева - Гончая. Корабль-призрак

– Нет, мокрых и бесформенных зверей.

– Тогда ничего. Но попробуй спросить у Бьорна, у них в Норвегии наверняка тюлени водятся.

Матроса из вахты Джо не только звали, как героя саги, он и выглядел, как викинг с картинки.

– Тюлени в открытое море заплывают?

– Конечно нет, сэр. – Удивился викинг.

– А это тогда что такое? – я рассказал ему про плывущего за нами тюленя и вручил бинокль.

– В принципе, я читал, что колдуны могут в тюленей превращаться, – неуверенно припомнил Бьорн.

– Слушай, а точно, – вмешалась Джо, – они, по-моему, селки называются, ирландская или шотландская тема.

– А от нас он чего хочет?

Общими усилиями мы вспомнили, что в северных сказках эти самые тюлени обычно принимают человеческий облик и выходят замуж за честных рыбаков. Правда, заканчивается это обычно плохо.

– Отлично, – подытожил я. – За нами плывет потерявшая всякий стыд девица, которой так надо замуж, что она готова в буквальном смысле гоняться за мужиками. Рамсесу предложить, что ли? Или Алану?

На этом и сошлись и я со спокойной душой ушел пить кофе – честно говоря, за вахту я здорово замерз. А меж тем тюлень продолжал и продолжал плыть в нашу сторону, медленно, но все же приближаясь. Уверить себя, что это обычное животное, как-то уже не получалось. Судя по скорости сближения, через сутки он нас догонит. И что тогда? Если это какая-то местная чертовщина, то не замуж же она хочет в самом деле?

В попытках отвлечься – ну стыдно взрослому мужику, офицеру, бояться безобидного зверька – я откопал у себя в каюте сборник исландских саг, с которым безуспешно сражался, чтобы хоть как-то подготовиться к Исландии. И очень зря, как оказалось.

Потому что рассказ о тюлене с человеческими глазами, преследующем корабли, меня мало порадовал. Хотя бы потому, что это на самом деле не тюлень, а оживший мертвец, не имеющий по отношению к нам никаких добрых намерений. Дочитав сагу, в которой сообщалось, что после ряда жертв герой все-таки сумел отрубить мертвецу голову, исполнив для этого несколько сложных церемоний и реверансов, я пошел делиться информацией с Рамсесом. Правда, для этого пришлось его разбудить.

– Ты про драугов слышал когда-нибудь? – начал я издалека, чтобы не впадать в панику слишком быстро.

– Слышал, – зевнул недружелюбно настроенный старпом, – судя по книге, которую ты притащил, ты о них тоже только что узнал. Тебя так поразила эта информация, что ты счел возможным меня разбудить?

– Нет, просто за нами уже целые сутки плывет тюлень, постепенно приближаясь. А драуги могут превращаться в тюленей и гоняться за кораблями. Чтобы утопить или чтобы убить команду… – я с отвращением почувствовал, что у меня дрожит голос.

– Ну, половину нашей команды просто так не убьешь, – машинально возразил Рамсес, – так что не бойся настолько явно. Кэп в курсе?

– Кэп меня вчера с этой мыслью послал далеко и надолго.

– Пошли посмотрим, что ли.

Тюлень – или драуг? – никуда не делся. Более того, скорости он явно прибавил, и расстояние начало сокращаться быстрее.

– М-да, – высказался Рамсес, опустив бинокль. – Драуг не драуг, но фигня какая-то точно. Пойду капитану доложу. Не вернусь – поставьте свечку.

Вернулся Рамсес быстро и коротко сообщил, что капитан разговаривать о тюленях не пожелал, присовокупив к решительному отказу предложение немедленно вспомнить, что мы мужчины, иначе он за себя не ручается. Я обрадовал его дополнительно: оказалось, белокурый викинг Бьорн уже успел взбудоражить всю команду, и над палубой повисло отчетливое напряжение. Хорошо еще, что капитанской вахты мы не увидим до самой ночи: уж суеверные моряки семнадцатого века превратили бы напряжение в настоящую панику. Или наоборот?

Драуг приближался.

– Увались немного, – нервно велела Джо рулевому – на мостике столпились уже все, кто не спал. – И вообще, давайте-ка все на брасы. А то я не мужчина, мне можно.

«Гончая» послушно дрогнула, по-новому подставляя паруса ветру, и заметно прибавила скорости.

Драуг последовал ее примеру. Последние мысли на тему того, что это обычный тюлень, испарились.

– Джо, позволь, – мягко попросил Рамсес, одновременно жестом выгоняя рулевого из-за штурвала.

Несколько коротких команд, снова перенастроенные паруса – и корабль полетел птицей.

Бесполезно.

– Может, движки 8 8 По современным законам все парусные суда, в том числе и исторические, должны быть оснащены двигателями. врубим? – задумчиво предложил старпом, кивнул сам себе и объявил по громкой связи: – Механику подняться на мостик.

– Да тут я, – сообщил механик, и в самом деле обнаружившийся здесь же, в плотно сбившейся кучке матросов.

– Заводите движок. – Рамсес оставался каменно спокойным, но он был такой один.

А когда тюлень послушно увеличил скорость до шестнадцати узлов, занервничал и Рамсес. Судя по всему, до встречи оставалось около трех часов. Не скажу, что это были лучшие три часа в моей жизни. Места и занятия я себе не находил, разве что пришлось разнимать одну драку. Кто-то из девчонок плакал. Джо сидела на палубе, машинально вязала «кровавые» узлы, отматывая шкимушгар прямо от бухты и смотря куда-то вдаль. Кажется, одновременно она разговаривала с кем-то невидимым. Рамсес молча стоял за штурвалом, по-прежнему спокойный, только на смуглом лице проступил коричневый румянец. Тоскливый, холодный ужас повис над палубой «Гончей». Ожидание изматывало физически, неизвестность подошла слишком близко и оказалась совсем не такой привлекательной, какой кажется из теплой устроенности.

Около семи вечера, значительно раньше, чем обычно, появился капитан. И прежде всего скомандовал строиться.

– Что здесь происходит, господа? – холодно поинтересовался он. – Прошу доложить четко и по делу, без слез и вариаций на тему «хочу к маме».

Как всегда, он оказался прав. Облегчение, нахлынувшее при его появлении, было сродни именно облегчению при появлении мамы – ну как же, при ней ни одно чудовище из-под кровати не вылезет.

Выслушав мой сбивчивый доклад, он вздохнул, еще больше каменея лицом:

– Рудольф, я, кажется, велел без соплей. И в будущем я не желаю видеть, как моя команда убегает на всех парусах. – На этом он повысил голос: – К повороту оверштаг!

Заложив неширокий вираж, «Гончая» развернулась. Теперь мы шли прямо на нашего преследователя, слегка сбросив скорость.

– Спускайте шлюпку, Рудольф, – велел капитан. – Попробуем выяснить, чего от нас хотят.

Общаться с драугом выпало, разумеется, мне самому. И спускаться в шлюпку оказалось много, много легче, чем маяться на борту.

Мы встретились в море – глянцево блестящий черный «зодиак» и глянцево блестящий черный тюлень. Глаза у него и в самом деле оказались человеческие – большие, светлые, в длинных ресницах. А еще через секунду, глянув на меня этими глазами, он превратился в человека – молодого крепкого парня. Я подал ему руку – я давно уяснил, что страх против настоящей необходимости или хотя бы приказа практически бессилен – и он перевалился через борт. Шлюпка ощутимо просела, совсем не как под человеком. Лицо у него было иссиня-бледное, некрасиво заострившееся, а руки очень, очень холодные, с уродливо отросшими ногтями. Поэтому я предпочел не заводить бесед и вывернул руль в сторону корабля.