Ольга Фост - Доля мастера

Но ждущий беды непременно её накличет – на ту голову, на которую ждёт… как же больно, до сих пор больно вспоминать! София порывисто схватила миниатюру, прижала к сердцу и откинулась на спинку стула, баюкая портрет у груди.

– Ничего, маленькая моя, ничего. Мы справились. Справились же?

Портрет, конечно, молчал – но так хотелось услышать на этот вопрос единственно нужный ответ!

Да, память коварна – не обойтись без неё даже самой мелкой твари, если хочет она жить чуть дольше, чем от зари до зари, но когда механизм сей хорош настолько, что хранит и то, о чём стоило бы забыть – ноша гнёт… Ах, отправиться бы в квартал к торговцам подпольным товаром, да и отдать всё жалование за флакон рубинового стекла с каплями Леты в нём! Наполнить до краёв бокал сладостным небытием. Поддаться чарам мнимого спасения.

Но нет – жгуче страшно повторить участь принцессы Изабеллы… в школе знахарей рассказывали страшное про смерть её и посмертие. Вестимо, с душой убийцы случается то же, что сделал он, уничтожая жизнь. Но Изабеллу это не остановило – убилась, бросившись со стены замка. И сколько теперь, и где скитаться осколкам её души, кто ведает…

Каждому своё, конечно, но пробудиться в одном из любимых снов – может ли быть лучший отдых душе? Труженица, устаёт она побольше тела… с другой стороны, нет и материала прочнее, чем тот, из которого души.

В сон о годах ученичества мастер уходил вкусить воспоминаний – энергия там если не кипела, то бушевала точно. После ощущал себя словно искупавшимся в живительной прохладе лесного ручья.

Кроме наук, занимался он в Университете и боевыми искусствами. Ежеутренние тренировки с мечом ещё в домашней юности шли в охотку, но у студента добавилось знаний. Поэтому меч свой вращал он не просто ради удаль потешить или мышцы накачать.

Однажды заметил – прежде чем движение совершится в действительности, совершается оно в его мыслях. Стало интересно – а что, если заранее продумать рисунок движений, а затем воплотить?

Эффект оказался ошеломительным: а попробуйте-ка сами – ощутите себя одновременно и мастером, и инструментом, и материалом, над которым те трудятся! Вездесущность… Божественно.

С тех пор именно так и тренировал себя студент Валентин фон Бринн: не идти на поводу у текущей реальности, но торить свой путь, самому эту реальность создавая. Сосредоточенно, в мыслях, на тонких планах – а там и более плотная материя подтянется.

Дорога ляжет, где проложишь направление, прочитал Валентин в одной древней книге. «А ведь, я это всегда откуда-то знал…», – подумалось тогда ему.

Что ж… не идти на поводу у событий – но действовать настолько осознанно, чтобы они возникали по твоей воле? Звучит лакомо, да только это ж какая ответственность за каждый – каж-дый – шаг… готов ли я всё это взвалить на себя и ни на кого, кроме?

На губы чуть солоно и горько легло пленительное слово «свобода»… пленительное. Ведь у всего есть оборотная сторона, за всё приходится платить. Но юноша понял – потянет, готов.

Однако отныне, сколько ни живи – учись!

Получается, где-то в глубине души всегда останется пульсировать наивный младенческий родничок? И ныне, и присно пусть резвится себе вездесущий конопушистый почемучка, с которым вроде бы в пятнадцать лет попрощался… н-не без помощи одной весёлой и ласковой матушкиной фрейлины?

«Путь познания тернист и извилист, но до чего же интересен», – прочитал Валентин в старинной рукописи, найденной им на дальних стеллажах библиотеки Университета. И от этих слов чем-то очень родным и знакомым веяло, будто его рукой выведены они были когда-то.

– Быть посему, – решил.

Книги, книги… сколько же он перечитал их тогда, оставив дружеские пирушки, подружек с приятелями и прочее студенческое веселье.

В залежах библиотеки Университета нашёл даже одну древнеэльфийскую – управлять сновидениями учила она. Валентину, испытателю пылкому, любознательному, оказалось самое то. Очнуться во сне? Попробуем!

Не сразу, но получилось одолеть вязкую покорность сюжету видения – и научиться самому управлять своей волей… пробудиться – и быть! Быть самому ведущим в одном из множества вариантов реальности, хаотично бушующих в нашем сознании…

Что значило для юного студента Университета Общей магии осознать силу и возможности мысли? Да, наверное, нечто вроде защиты научного изыскания и обретения новой степени для кого-то из его многомудрых преподавателей…

Ощущение своих возможностей после серии удачно прошедших испытаний выросло многократно… теперь бы это к делу приспособить. Понимая, как всё взаимосвязано…

Ты лишь усердствуй, не потакай желанию выехать за счёт кем-то разжёванного знания – только лично проверенное и выверенное, становится оно действительно твоим.

Инструментом.

Способом создавать новые.

Для чего?

А для чего мастеру его – и ничей, кроме – инструмент?

Эпизод из тех же лет, когда отражение в зеркале вдруг сгустилось до черноты и обратилось к нему с предложением помочь за символическую, в сущности, плату одолеть неизбежные при такой Силе проблемы, мастер привычно проматывал – «дела давно минувших дней»…

Да и какое там одиночество, которым стращал искуситель, когда Валентина родные дома ждали, работа плечом к плечу с братом и невеста. О чём он помнил всегда, даже ещё не будучи мастером…

В дверь вежливо постучали, София вздрогнула.

Стекло под прижавшимся к нему лбом запотело широким пятном – женщина болезненно поморщилась и носовым платком поспешно уничтожила след своей жалкой слабости: у госпожи придворной звездочеи таковых не имеется.

Вернувшись к столу от окна, у которого невесть как оказалась, София поставила портрет на место, с деловитым видом вцепилась в палочку карандаша и зачем-то схватила чистый лист бумаги. Ну вот, теперь можно и откликнуться на стук.

Горничная с подносом проследовала к столу, расставила на нём кувшин с горячим вином, бокал, тарелку с сыром и тихо поинтересовалась, желает ли чего-нибудь ещё госпожа. Та благодарно, но едва ли терпеливо кивнула – надо срочно, срочно написать Динь… «милая, тебе дарован талант хранить жизнь. Что значит – не только вокруг себя, но в себе! Что бы ни случилось с тобою сейчас и в будущем – не отвечай злом на зло и болью на боль – торопливая, жадная месть разрушит, прежде всего, тебя.

Всем и всё воздаётся небесами – каждому по делам его. В своё время. Что ни придёт – знай: возвращается сотворённое твоей душой. А потому – вознесёт тебя мир, скажи спасибо, вернулось твоё добро. Сбросит в грязь – и здесь скажи спасибо: очищает от бед, которые ты учинила в минувшем.

И трудись, девочка моя, люби дела свои хорошие, делай их с душой и на совесть – в этом радость нынешнего дня и далёких-далёких завтрашних».