Ольга Фост - Доля мастера

Бережно прикоснулся он губами к доверчиво вложенным в его ладони пальцам звездочеи – даже сквозь нитяные перчатки ощущалось, как замёрзли у неё руки – и раскланялся.

К цели София пошла кружным путём – мимо чайного домика, вдоль романтически опушённого редкими плакучими ивами канальца с крохотным озерцом для водных забав венценосных отпрысков – чем дальше она сейчас окажется от вездесущих придворных, тем лучше.

И только миновав оранжерею, звездочея позволила себе свернуть к флигелю секретариата – лично попросить дежурившего там пухлого чиновничка включить её письмо в ближайшую рассылку – высочайший приказ, отлагательств не терпит.

Чиновничек отозвался весьма нелюбезно, усомнившись, что некие придворные дамы понимают, с какими просьбами обращаются – послания от частных лиц, пусть даже и выполняющих августейшую волю, принимаются дворцовой почтовой службой только с соответствующим предписанием из канцелярии Его Императорского Величества. Так прямо и сказал, с полным осознанием государственности своей службы…

София страдальчески посмотрела на потолочную лепнину комнаты – гипсовый крылатый божок с отбитым носиком ответил ей из угла сочувственным взглядом – и протянула насупленному чину собственноручную её величества карандашную записку. «Податель сего действует по моему приказу и от моего имени».

Но дежурный секретарь не спешил одёргивать на изрядно выступающем брюшке лоснящийся сюртук, дабы встать перед тонкой ароматной бумагой навытяжку. Прежде он в сомнении покрутил заспанной физиономией, проштудировал изрядных размеров тетрадь, сшитую из грубых жёлтых листов, и подумал вслух, что наверняка у некой госпожи есть возможность добавить к сему несомненно драгоценному свитку другие убедительные аргументы – рвение младших служащих, к сожалению, низковато ценится. Да и молчание чего-то стоит.

Госпожа к такому повороту оказалась готова и легко рассталась с половиной имевшейся при ней наличности, посулив вторую при отправке послания.

Россыпь витиеватых благодарностей, которыми София разразилась на прощание, привёл чиновничка в замешательство – госпожа в дорогом чёрном платье как бы не сама звездочея, странно даме такого класса такие жесты… Уже давно скрылась она из виду и даже успела ворваться в свои покои, дабы дописать вчерашнее письмо племяннице, а чиновничек всё покряхтывал, щупал в жилетном кармане большую монету с профилем его величества, и недоумённо покачивал головой.

«Моя милая девочка, жизнь такова, что однажды тебе придётся принимать ещё более сложные решения, чем сейчас. Твоя вера в себя – основа силы – может оказаться подорвана… сумей даже в такую тяжкую для тебя минуту найти другое основание для этой веры – и сумеешь всё. На сём прощаюсь с тобой – до встречи, которую едва ли терпеливо жду. Всегда твоя».

София аккуратно вывела дату и инициалы, присыпала чернила мелким жёлтым песком из специального рожка. По давным-давно заведённому правилу ещё раз внимательно перечитала написанное – не забыла ли чего, обо всём ли предупредила свою малышку. Да, малышку – осенью, на равноденствие, всего только двадцать и сравняется.

Насчёт дома и хозяйства распорядилась – за весьма приятную на вес и вид сумму, которую госпожа придворная звездочея могла себе позволить без особого ущерба для кошелька. На время отсутствия Динь за всем присмотрят соседи – пожилая чета, чьи дети уже много лет назад покинули тесноватую родную глубинку ради зыбкого престижа числиться обитателями столицы.

Мельком представив себе, как хлопотливая соседка вручает Динь корзинку с бабушкиными гостинцами для далёких внуков, София тут же подумала, что денег на дорогу племяннице следует выделить чуть побольше, а к её приезду заказать портнихе три новых платья – пусть ждут свою маленькую хозяйку, по фигуре же подгоним, когда девочка будет здесь.

Насчёт дороги распорядилась тоже – надо отправить племянницу наилучшим способом. София и сама часто пользовалась им в первые два года службы при дворе: взять Динь с собой в столицу звездочея не решилась. Да девочка и сама не стремилась к переменам. Так и осталась под присмотром всё той же соседки в маленьком городке, где некогда София решила прекратить свои метания по стране и приобрела на имя племянницы крохотный домик, увитый виноградом.

Значит, в первый день к обеду почтовая карета доставит Динь в Ланц, главный город их ланда. Там девочке надо обязательно отдохнуть, поесть, выспаться. Хозяина одного из лучших тамошних постоялых дворов, господина Юнтера, София хорошо знала ещё по прошлой, кочевой и неприкаянной жизни – помогала его супруге разрешиться от бремени… но звездочея и о том не любила вспоминать. Ребёночка она тогда приняла – а вот успокоить роженицу, чтобы та страхами своими не мешала природе, едва удалось… знахари справляются с таким за несколько мгновений.

Утром второго дня человек от Юнтера проводит Динь на вокзал и поможет ей сесть на поезд. Хоть и недешёв этот вид транспорта, шумен и нуден, зато утром третьего дня София увидится со своей малышкой – почтовым же дилижансом от Ланца в Коренбург добираться существенно дольше, да и утомляешься с непривычки куда сильнее.

«Карты всегда пророчат нам дорогу: пока мы живы – мы в пути. Так что собирайся основательно, девочка моя, впереди у тебя очень долгий путь».

– Очень долгий путь, – мечтательно перечитала Динь тётушкино письмо. Взглянула на Дона, на мадемуазель Лармур и снова на Дона, – увидеть Коренбург…

Дон одобрительно кивнул в ответ, но отвечать не стал – ему и самому предстояло сообщить нечто… Собеседницы притихли – одна рассматривала отменный маникюр левой ручки, другая глядела ему в лицо так радостно, будто уже знала, что сейчас прозвучит.

– Нынче утром я получил предписание отправиться ко двору.

И он выжидающе посмотрел на Тони, которая в ходе его краткой речи мягко преобразилась в Нинон, заулыбалась сладко. Дон только и видел, что эту улыбку – а потому тихое поздравление Динь прошелестело мимо его слуха.

– Значит, очень скоро все мы встретимся в столице, – пропела мадемуазель Лармур, из-под полуопущенных ресниц наблюдая, как мужчина пытается придать лицу максимум невозмутимости – ведь ему ещё никто не давал ни малейшего права проявлять интерес к её делам.

Но она решила не мучить интересного кавалера слишком долго: и сам – загляденье, и явно из приличной семьи, и на хорошем счету: с поручением, в столицу…

– Матушка приглашена на закрытие сезона, концертировать в доме… – и Нинон назвала одну из известнейших дворянских фамилий. Кто не знает семьи, из которой родом её императорское величество?