Владимир Маталасов - Тайна Вселенской Реликвии. Книга вторая

Первый день Бальдомеро посвятил ознакомлению гостя со своим скромным хозяйством: с оранжереей, в которой он собственноручно выращивал невиданной красоты цветы; с огромным плавательным бассейном, выложенным белым мрамором и заполненным кристальной чистоты водой, бьющей из гидротермального, минерального источника под дном бассейна; с различными породами собак, разводимых и выращиваемых в специальных вольерах и дрессируемых по специальной методике… Гостю только и приходилось что удивляться разнообразию увлечений хозяина.

– И когда только вы успеваете заниматься всем этим, – недоумевал Вилли, неопределённо очерчивая рукой окружающее пространство.

– Делать это заставляет любовь к природе, – патетически вымолвил Бальдомеро, – и, в частности, к братьям нашим меньшим…

– … и, особенно, пристрастие к выращиванию маковых, чем сознательно способствуешь уничтожению высшего творения природы – человека, – иронически заметил про себя гость.

– Я полагаю, вы согласитесь со мной, – продолжал тем временем хозяин, – человек должен быть не губителем, а врачевателем природы: он лечит природу, природа лечит его.

– Господи! Что будет с нами, – невольно подумалось Вилли, – если каждый циник начнёт произносить правильные речи?..

День прошёл беззаботно и безоблачно. Полдня провели на теннисном корте, потом загорали и купались в плавательном бассейне, гуляли по огромному, ухоженному саду, обедали, отдыхали просто так, потом вновь – теннисный корт: в общем всё, как и полагается для солидных, деловых людей…

На другой день совершали облёт вблизи расположенных владений Наваррэса. Двухместный геликоптёр пилотировал сам Бальдомеро. Вилли уже начал отдавать должное тактичности хозяина гостеприимного дома: никаких деловых разговоров, никаких намёков на некоторые расхождения во взглядах, касающихся общих интересов. И только под конец дня лишь одно обстоятельство, а, вернее – эпизод, омрачил и свёл на нет приподнятое настроение Рунгштольфа.

На подлёте к хозяйской вилле оба заметили какое-то людское оживление среди большой поляны, обрамлённой густыми зарослями шиповника. У самого края зарослей виднелся всадник на арабском скакуне. В руках он держал какую-то верёвку, прикреплённую к сбруе и уходившую по земле куда-то вглубь кустарника. На противоположной стороне зарослей виднелось небольшое скопление людей, хлопотавших вокруг какого-то человека.

– Федерико! – обратился Наваррэс к всаднику после того, как приземлил аппарат и заглушил двигатель. – В чём дело?

– Нашли ещё одного злостного неплательщика налогов, сэр, – поспешил пояснить тот. – Пусть и ответит по нашим законам. Сам виноват.

Хозяин и гость, покинувшие кабину геликоптёра, обогнули широкую – метров пятьдесят – ленту колючего кустарника и приблизились к людскому скоплению. Завидев приближающихся, толпа расступилась. В центре её стоял плотный, здоровенный мужчина лет сорока. Спутавшиеся кудри чёрных волос, прядями ниспадали на лоб его смуглого, искажённого животным страхом и ужасом, лица; вся одежда на нём была мокрой от пота. Спереди руки его были связаны концом длинной верёвки, пропущенной по земле через кустарник. Вилли догадался, что другой её конец находится в руках всадника.

– Пощадите, босс! – завопил провинившийся, падая на колени перед подошедшим хозяином. – Клянусь своей матерью и ликами всех Святых, что…

– Довольно, довольно, Рамон, я же не раз предупреждал тебя, – не дав договорить тому, сочувственно вымолвил Наваррэс, – а ты не пожелал прислушаться. Видит Бог, что я не хотел этого. Но всякое непослушание должно в конце концов влечь за собой всеобщее осуждение в виде достойного покарания… Идёмте отсюда скорей, господин Рунгштольф, – обратился он к своему гостю, взяв его под локоть. – Всё это предназначено не для ваших глаз и ушей. А вы, – он повернулся к экзекуторам, – начнёте, как только я махну рукой.

Как только хозяин с гостем миновали кустарник и направились к геликоптёру, Наваррэс сделал отмашку рукой. Рунгштольф невольно оглянулся и увидел, как всадник тронул с места и пустил коня лёгкой рысцой. Верёвка натянулась, словно струна, а из-за противоположной стороны зарослей донёсся душераздирающий вопль: Рамона не спеша протаскивали сквозь колючий кустарник шиповника. Вся процедура заняла не больше минуты. Стенания несчастного прекратились ещё до того, как тело его было выволочено на поляну. Федерико держал путь чуть ли не на вновь прибывших. Проскакав почти что рядом, он проволок мимо них, метрах в двух-трёх, обезображенное, кровавое месиво, то, что осталось от провинившегося. Никаких следов одежды, одни клочья мяса, из-под которых проглядывали оголившиеся кости скелета.

Вилли стало жутко и как-то не по себе: он побледнел, в голове помутнело, земля стала уходить из-под ног. Но каким-то чудом он всё же нашёл в себе силы, чтобы выдержать весь этот кошмарный спектакль, устроенный ему «гостеприимным» хозяином. Вилли понял одно: с самого начала встреча эта была задумана Наваррэсом в качестве мер предупреждения и устрашения.

Покидая виллу, Рунгштольф предложил Наваррэсу нанести ответный визит. Когда?.. Да когда тому заблагорассудится. Договорились – ровно через неделю…

И вот теперь, лёжа на кровати и не без внутреннего содрогания припоминая всё это, Рунгштольф предавался размышлениям о дальнейших своих действиях, направленных против своих явных и неявных врагов и притеснителей. Завтра – день ответного визита, и у него уже кое-что приготовлено для Бальдомеро Наваррэса. Хотелось бы посмотреть на эту довольную рожу «званного гостя», когда он, Вилли, преподнесет ему свой «подарок». Да и Дюгель, этот вездесущий, непотопляемый дьявол, объявился как нельзя кстати. Пока что всё складывается не так уж и плохо…

Ровно в девять утра покинув «Отель Роз», Рунгштольф сидел на заднем сиденье своей «испано-сюизи».

– Хосе! – обратился он к шофёру, не глядя в его сторону. – Маршрут – прежний.

Тот понимающе кивнул головой и машина плавно тронулась с места.

– Куда ты меня везёшь, Хосе? – спустя некоторое время опомнился Рунгштольф, заметив, что едет совсем в другом направлении. – Ты что, перебрал вчера лишнего?

– Как можно, сэр! – не поворачивая головы, отозвался шофёр. – Я просто подумал, что нам есть кое о чём поговорить: мы же договаривались этой ночью о встрече.

– Эдди?! – от неожиданности Рунгштольф даже приподнялся с сиденья. – Вот так та-ак, браво! – Он сделал попытку заглянуть в лицо Дюгеля. – А где же Хосе, мой шофёр? – заволновался Вилли.

– В багажнике, сэр!

– Ка-ак?! Смею надеяться, он цел и невредим?

– Живее всех живых, – пошутил Эдди, а Вилли, откинувшись на спинку сиденья, громко и весело рассмеялся.