Анна Роддик - Беги-беги, я догоню

Это были одни из тех каникул, которые мама устраивала мне раз в году – осенью, когда все мои сверстники уже возвращались в школы, я уезжала с мамой на море. Это было приятным бонусом к моему и так полному безделья лету. Мне было 16, я была откровенной лентяйкой, заставить меня учиться было всегда тяжело. Но родители запихнули меня в очень крутую частную гимназию, и справиться с нагрузкой мне было тяжело, так что я ловила любую возможность откосить от учебы. Наверное, именно поэтому эти двухнедельные осенние каникулы на море были моим любимым развлечением в году.

Когда я пришла на футбольное поле, «битва» там только начиналась. Как обычно встав в ворота, я полностью сосредоточилась на игре. Тут надо сказать, что я очень любила спорт и когда-то даже играла за школьную футбольную команду. Более того, мне с детства казалось, что спорт был чуть ли не единственным, что получалось у меня хорошо. Поэтому любое спортивное мероприятие было моей отдушиной. Мне было шестнадцать, у меня никогда не было никаких серьезных отношений, хотя все мои сверстницы только и делали, что рассказывали о своих парнях. Было нелегко в их компании делать вид, что мне это было совершенно неинтересно. Здесь, в туристической зоне Турецкой республики я видела, как девушки разного возраста заигрывали со всеми подряд, одевались в вечерние платья каждый день, как будто принц пригласил их на бал. У меня тоже было с собой платье, но у меня никогда бы не хватило смелость его одеть. Для кого? Я мало кого здесь интересовала. Здесь было много немцев моего возраста и чуть старше, но никто из них даже не подозревал, что я могу говорить по-немецки, а подойти первой я всегда стеснялась. Поэтому единственное место, где я чувствовала себя уверенной в себе, – спортивная площадка.

Во время игры к аниматору Энгину, который наблюдал за игрой со стороны, подошел – о боже! – сам шеф анимационной команды Мистер Риччи. Они оба некоторое время смотрели за игрой, пару раз боковым зрением я увидела, как Риччи показал на меня и что-то сказал своему подчиненному. Но к этому вниманию я уже привыкла – за футбольным полем располагались домики для персонала, и как раз в это время мимо поля проходило всегда очень много работников отеля от барменов до аниматоров. И все они обязательно свистели и улюлюкали, завидев девушку на воротах среди толпы мужчин.

Через какое-то время Энгин и Риччи попросились к нам в игру поинтересовавшись, кому в какую команду лучше идти. Что-то непонятное внутри прошептало мне, что я очень хочу, чтобы к нам в команду вошел «большой босс». Так и случилось: Энгин ушел к соперникам, Риччи пришел к нам.

Очень скоро я пожалела, что Энгин играл против нас. Играл он очень сильно, у него был непробиваемый удар. Я видела, как он бежал к моим воротам и, остановившись почти на середине поля, вдруг со всей силы пробил. Я почти не увидела мяча, но в такие моменты у меня все выходит чисто рефлекторно. Как-то неловко получилось, я на автомате выставила ногу, а напрячь мышцы не успела. Мяч попал по ступне, она слегка прогнулась, и из глаз посыпались искры. Я отбила мяч и автоматически отскочила чуть назад. Было очень больно, но я старалась себя успокоить мыслями о том, что бывало и хуже, однако я ошибалась. ТАК меня еще никогда не мучили: ровно через пятнадцать секунд, когда наша команда снова потеряла мяч, Энгин рванул в мою сторону и треснул по мячу в два раза сильнее, чем до этого. Я не успела сообразить, но рефлексы вновь сработали «против» меня и мяч попал в ту же саму часть стопы, только в этот раз боль была уже просто невыносима.

В глазах потемнело. Я стояла, прислонившись к штанге и пытаясь вдохнуть воздуха. Ко мне подошел один из играющих мужчин и спросил, все ли в порядке. Улыбнувшись, я сказала, что все отлично и попросила продолжить игру, пытаясь встать ровно – настолько, насколько мне позволяло мое нынешнее состояние. Но ничего хорошего из этого не вышло: ногу я почти не чувствовала, она пульсировала и дрожала, когда я пыталась ее напрячь. Встать на нее полноценно у меня не получалось. К моей радости время матча как раз подошло к концу, и мы закончили наш матч со счетом 7—3 в нашу пользу.

Все полезли ко мне обниматься, ведь очередной матч я выстояла, как никогда лучше. Риччи также подошел, обнял меня за шею и поздравил с победой. Он мной долго восхищался, но я была не в состоянии разделить его радость. Основной моей задачей в эти минуты было сдержать свои слезы. Я ненавижу показывать свою слабость, особенно на спортивной площадке. Потеребив меня за щеки, шеф сказал, что я играла великолепно.

Я еле-еле доковыляла до бара. Там плюхнулась на стул и ото всех отвернулась. Сжав лодыжку рукой, я позволила себе отпустить эмоции. Слезы сами потекли по щекам. Когда все футболисты прошли мимо, вновь похлопав меня по плечу и поздравив с победой, я окончательно дала волю эмоциям, хотя старалась делать это тихо. Единственным, кто ко мне подошел в этот момент был мой знакомый бармен Эрхан. «У тебя все в порядке?» – спросил он. Я кивнула. Он вскинул брови и показал на мою ногу, за которую я до сих пор держалась. Подав мне стакан воды, он встал рядом со столиком. Слезы катились градом: боль, обида, стыд за свою наиглупейшую ошибку.

Отказавшись от всякой помощи я, собрав волю в кулак, медленно поковыляла к корпусу. Нога не болела. Я ее вообще почти не чувствовала, она дрожала, когда я на нее наступала. Дойдя до комнаты, я упала на диван… и понеслась! Нога вдруг заболела так сильно, что я чуть ли не взвыла. Лед не помогал, и эмоции окончательно хлынули наружу. Теперь уже сдерживать себя не было смысла – никого рядом не было, даже мама вряд ли меня слышала сквозь шум воды в душе.

На следующий вечер Риччи после шоу присоединился в баре ко мне и моей знакомой Наде (тут нужно заметить, что в этой поездке я старалась везде отделяться от мамы и ее друзей и заводить новые знакомства – в свои шестнадцать мне безумно хотелось чувствовать себя здесь полностью самостоятельной, взрослой). Я никогда, очевидно, не избавлюсь от того впечатления, которое шеф произвел на меня в тот самый первый вечер нашего знакомства. Мы начали разговаривать об аниматорах. Стоило Наде проявить лишь малейшую заинтересованность в этой должности, как Риччи вцепился в нее, как самая настоящая акула. Он начал разливаться соловьем о том, как тут все прелестно, и что все аниматоры здесь – это его дети. Тогда я лишь скептически хмыкнула по этому поводу. Это было видно невооруженным глазом – заранее спланированная атака хищника на бедную беззащитную девушку, которая ничего не знает о настоящей работе на турецких курортах. Я уже много лет ездила с мамой в эту страну и прекрасно знала, какие условия создают работникам в отелях – мы много общались с аниматорами в самых разных местах.